Целую, Кощей

Я заколебался, а потом всё же приказал:

– Вызывай и её, дед. Дело у нас сложное, ответственное.

* * *

К обеду вся наша банда собралась за большим столом и в нетерпении поглядывала на Михалыча, нервно поправляя стоящие на столе пока еще пустые тарелки и миски.

Дед важно прохаживался по горнице, делая вид, что не замечает оголодавших сотрудников, во главе с их самым лучшим и, не побоюсь этого слова – великолепным начальником, но всё же не выдержал и стал расставлять на столе обалденно пахнущие яства. Все довольно загудели и похватали ложки, намечая себе объекты для первой атаки. У нас же, как в жизни: не успеешь и ходи голодным.

Нет, не буду я описывать сам обед. Вы, может быть, на работе сидите, украдкой от начальства записки эти читаете и наверняка же голодные. А я вас дразнить буду? Нет, я не такой, я добрый. Если вам ну очень уж интересно, откройте меню ресторана «Максим» и читайте на здоровье. Там список блюд хоть и не такой богатый будет, как нам дед подаёт, но приблизительное впечатление вы получите. Но никакого алкоголя! Мы же на работе. Ну, в смысле и вы и мы. Потом вечером на выходных, потерпите уж.

Когда все миски были вылизаны, ложки отложены в сторону, Михалыч притащил огромный самовар, тарелки с пирожками, крендельками, блинами, пряниками, баранками, кому зубов не жалко и, конечно же, с оладиками. Выставил блюдечки с мёдом, разномастным вареньем, а сам тихо уселся в сторонке, умиленно поглядывая на нас.

Налив себе первую кружку чая, я призвал всех к вниманию и тишине:

– Заканчиваем чавкать и греметь чашками, приступаем к работе… Аристофан, не трогай пряник – Маша убьёт… Маша, не будешь убивать Аристофана? Ах, ты ж моя умница… Я помню, помню про мешок яблок, только давай не сейчас? Сейчас у нас, господа мои… И дамы, конечно же Машуль, спасибо за подсказку… Так вот. Пришло время сообщить вам о новой финальной операции в этом сложном деле. С мечом мы справились, слава нам, с кораблём тоже, тьфу-тьфу, заканчиваем, только всё это – мелочи, по сравнению с тем, что нам предстоит провернуть далее… Нет, Аристофан, Гороха красть не будем… Я понимаю, что за него не хилый в натуре выкуп потребовать можно, но не сейчас, ладно?.. Так вот… Да, Маша?.. Создать отряд рыцарей и пойти воевать Горыныча? А нам-то это зачем?.. Романтично?.. Михалыч, отбери у Маши книгу, да и вообще все книги надо забрать, а то её куда-то не в ту сторону поворачивает… Да, Маш диктатор, да деспот и тиран, пора бы привыкнуть… Что, Аристофан? Казино на берегу Смородины?.. Идея интересная, но не ко времени… Вы будете меня слушать?! У нас же не совещание о перспективном развитии нашего предприятия, а всего одна вполне конкретно заявленная задача!.. Михалыч, выдай всем по прянику, пусть заткнутся, а если кто будет разговаривать во время еды, разрешаю бить по голове половником. Калымдай, помоги дедушке!

В такой вот рабочей атмосфере, обычно и проходили наши совещания. Это я вам так, поплакался немного, чтобы вы не подумали, что жизнь тут у меня – сплошные пряники. Хотя пряники сегодня дед принёс исключительно вкусные.

Между рог половником огрёб, кстати, только Аристофан за не вовремя предложенное «В натуре, босс, ребята просят послать отряд на Лялину улицу, там реально каждый день та-а-акое бабло крутится!» Мне еще сутенёрского бизнеса только сейчас и не хватало.

– Итак, господа, – снова начал я, когда Михалыч полностью очистил стол и даже самовар убрал на подоконник. – И да, Маша! Да!!! И дамы!!! Я смогу когда-нибудь сегодня?!.. Всё. Совещание закончено, всем спасибо, все пошли вон.

Мне дали полстакана коньяка, погладили по голове, сказали, что больше не будут, влепили еще раз на всякий случай Аристофану между рогов и снова уселись за стол, чинно, как первоклашки на первом уроке, сложив ручки и лапки на столе.

– Убью, – пробурчал я напоследок, – всех убью, а сам уйду в монастырь. Вместе с Кощеем.

– В женский? – ожидаемо хихикнул Аристофан и так же ожидаемо схлопотал между рогов еще раз. Всё правильно – бог троицу любит.

– Когда корабль готов будет? – спросил я Калымдая, как наиболее серьёзного и ответственного сотрудника.

– Уже практически закончили, Федор Васильевич. Мелочи остались – красоту навести, да углы сгладить. Завтра уже можно в полёт.

– Вот значит завтра, и отправляем на каторгу царя нашего, батюшку Кощея.

– Это как так?!

– В натуре?!

– Переворот, мсье, ах, шарман…

– Ох и заживём-то!

– Цыц! – я грохнул ладонью по столу. Потряс рукой, подул на неё и продолжил: – М-да, любите вы царя-батюшку… Теперь уже можно сказать, но эта операция разрабатывалась много месяцев. Сложилась такая ситуация, что Кощей, сам… слышите?! Сам! Решил отсидеться в тюрьме пока не изменится обстановка в лучшую для него сторону. Что за обстановка вам знать не велено до поры до времени. Завтра, при попытке полета на корабле, которая, кстати, наверняка провалится… вместе с царем-батюшкой, хм-м… Короче, Кощей попытается взлететь и тут его надо арестовать. Только как вы все, конечно знаете, просто так его арестовать, фиг арестуешь, поэтому надо его привести в соответствующее состояние. Кощей предложил, а точнее – приказал использовать для этого соль.

– Ой-ёй, – вздохнула Олёна. – Соль это очень больно.

– Крайне неприятно, мсье Теодор, – подтвердила Маша.

– Ну, вот так вот, – я развёл руками. – План утверждён, изменению не подлежит. Но нам надо всё устроить, весь арест проконтролировать. И вот тут пока никаких идей. Думаем, товарищи. И если только кто-нибудь вздумает опять шуточки… Понятно?

– Мы же сами не будем арест проводить, правильно, Федор Васильевич? – уточнил Калымдай.

– Конечно, не будем.

– Логично тогда каким-то образом Гороха и милицию на арест настроить.

– Верно, Калымдай, молодец. Я могу с участковым поговорить, только мне не хочется, чтобы вся ситуация для Гороха выглядела как дворцовый переворот.

– Западло, босс, – кивнул Аристофан и тут же втянул голову в плечи, с опаской озираясь по сторонам.

– А ты участковому всё как есть и обрисуй, внучек, – предложил дед. – Только так издалека, намёками.

– Да тоже как-то не очень, Михалыч. Получается, что Кощей перед кем-то в слабости своей расписывается.

– Да так оно и есть, внучек, чего уж там.

– Федор Васильевич, – вмешался Калымдай, – так у нас всего-то два варианта и есть, если ничего не просмотрели. Или свержение царя-батюшки или его бегство от проблем. На время.

– Ну да. Похоже, так и есть. Хорошо, значит, я схожу к участковому и предупрежу о Кощее, решено. Дальше. Как именно Кощея обездвиживать будем?

– А нам-то чаво над ентим голову ломать, Федь? Пущай твоя милиция и думает, как Кощея заарестовать.

– Тоже верно, дед. Только… нам бы тоже план ареста знать надо бы.

– Вот и узнаешь потом. Сейчас сходишь, предупредишь, а вечерком заявишься за планом.

На том и порешили.

Только всё наше гениальное расписание рухнуло, правда, по вине самого участкового.

Наши разошлись кто куда, а я, откинувшись на стену, тянул тот самый коньяк, что мне налили от нервов, как в горницу вернулись Аристофан и Калымдай с Олёной.

– Это, босс… в натуре. Тут как бы реально, блин… Типа можно ну это…

– Федор Васильевич, – отодвинул его в сторону Калымдай. – Только что Олёна, встретилась, случайно, конечно, с участковым, глазками поиграла, поулыбалась ему, а он все планы свои милицейские и выложил. Оказывается участковый с бабкой своей, поставили ловушку на массового убийцу, посадив в качестве приманки очередного свидетеля к себе в поруб.

– Ничего не понимаю, – я потряс головой и подозрительно посмотрел на коньяк. – Что за массовые убийства? Какой еще свидетель? И чего свидетель?

Вперед вышла Олёна:

– По догадкам милиции выходит, будто отца Ксюши убили.

– А отец тут при чем? И кто его убил?

– Отец тут, батюшка, вовсе не при чем. Самоубился он как узнал, что его дочь, Ксюшу, участковый подозревать начал в том, что она могла мне помочь в краже чертежей.

– Ну, молодец, Никита, – протянул я. – Один допрос и получите суицид.