По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Сералей погибших, разрушенных бань,
Взобрались мы по арабесочной ленте,
Спуститься тебе помогла моя длань.
Вот купол разрушенного марабута
Ходившего в Мекку святого хаджи,
Вот синие камни стоят, как рекруты,
В чалмах, и ирисов зеленых ножи.
И миром повеяло Шехерезады,
Гафиза, казалось, запел соловей,
Гарун-аль-Рашид для вечерней прохлады
Поднялся из гроба и Пятый Гирей.
Не меньше, не больше свершалось насилья,
Когда управлял правоверными хан,
Но больше фантазии было и стиля,
И мир не совсем еще был бездыхан.
Мы сели на паперть забытой мечети
Меж маков кровавых и вьющихся роз,
И душ упоенных Минеи мы Четьи
Друг другу читали до радостных слез.
С протянутого в синеву минарета
Нам жалобно вторил подчас муэдзин,
И в колокол где-то ему для ответа
Звонил с колокольни своей армянин.
Темнело, когда мы опять на дороги
Белевший во мраке спустились экран…
Но вдруг подогнулись от ужаса ноги:
Свирепый пред нами стоял великан.
Увенчан шелом его мерзким драконом,
В корявых руках он держал по мечу,
И весь он по адским был создан законам,
И в черную весь наряжен епанчу.
Смеясь, я сказал: Не боюсь я бабая,
Теперь закалился в страданьях пигмей.
То дуб вековой, по преданью, Мамая,
То Флоры зеленой нетленный камей.
Повалятся наши кресты и халупы,
Сгниют в подземельях обманчивых книг
Навек позабытые варваром трупы,
А он, что из чрева того же возник,
Быть может, стоять еще будет на страже
Забытых, разбитых арабских камней,
И, может быть, песни Гафиза расскажет
Влюбленный с шелома его соловей.
Мы Эроса радостного пилигримы,
Погибшей паломники мы красоты,
В бесстильное время на землю пришли мы,
Но Вечности мы собираем цветы!
Кобзари
Умирают слепые у нас трубадуры
На несчастной, кровавой Украйне,
Не услышать из рокота скорбной бандуры
Нам священные прадедов тайны.
Не расспрашивай, детка, зачем на Украйне
Православной теперь преисподня
И бесчинствуют всюду безбожные Каины, —
Это воля, должно быть, Господня.
Расскажу тебе лучше, как померли двое,
Двое нищих в степи кобзарей.
Величавее участь навряд ли и в Трое
Была роком сраженных царей.
Это в лютую зиму двадцатого рока
Приключилось в голодной степи.
Два седые и дряхлые ползли пророка,
Беспризорны и оба слепы.
Бесполозен, уныло-волнист и безбрежен
Был покров на земной плащанице.
Разгромленный за холмами спрятался Нежин,
И зловещие черные птицы,
Воронье всё да галочье, каркали жутко
На свистящих ивовых метелках,
Да метелицы их покрывали для шутки
Покрывалом в ледяных иголках.
Далеко до Ильи, до святого Миколы,
Как до гроба Господнего пальмы,
Запорошены тропы, сады, частоколы,
Замирают заветные псальмы.
И лампаду рассеянной братьи Христовой
Обнищалый убрал монастырь,
Обессиленный жизнью голодно-суровой,
Их покинул малыш-поводырь.
Но идут они, жалкие, старые шляхи
Позабытые ищут клюкой,
И давно уж под рваною свитой рубахи
У них нет и котомки с мукой.
Были люди приветливей в годы Мамаевы,
Милосердней был лютый Батый,
И теперь уж не слушают псальму Почаева
И про Лазаря голос святый.
Взобрались мы по арабесочной ленте,
Спуститься тебе помогла моя длань.
Вот купол разрушенного марабута
Ходившего в Мекку святого хаджи,
Вот синие камни стоят, как рекруты,
В чалмах, и ирисов зеленых ножи.
И миром повеяло Шехерезады,
Гафиза, казалось, запел соловей,
Гарун-аль-Рашид для вечерней прохлады
Поднялся из гроба и Пятый Гирей.
Не меньше, не больше свершалось насилья,
Когда управлял правоверными хан,
Но больше фантазии было и стиля,
И мир не совсем еще был бездыхан.
Мы сели на паперть забытой мечети
Меж маков кровавых и вьющихся роз,
И душ упоенных Минеи мы Четьи
Друг другу читали до радостных слез.
С протянутого в синеву минарета
Нам жалобно вторил подчас муэдзин,
И в колокол где-то ему для ответа
Звонил с колокольни своей армянин.
Темнело, когда мы опять на дороги
Белевший во мраке спустились экран…
Но вдруг подогнулись от ужаса ноги:
Свирепый пред нами стоял великан.
Увенчан шелом его мерзким драконом,
В корявых руках он держал по мечу,
И весь он по адским был создан законам,
И в черную весь наряжен епанчу.
Смеясь, я сказал: Не боюсь я бабая,
Теперь закалился в страданьях пигмей.
То дуб вековой, по преданью, Мамая,
То Флоры зеленой нетленный камей.
Повалятся наши кресты и халупы,
Сгниют в подземельях обманчивых книг
Навек позабытые варваром трупы,
А он, что из чрева того же возник,
Быть может, стоять еще будет на страже
Забытых, разбитых арабских камней,
И, может быть, песни Гафиза расскажет
Влюбленный с шелома его соловей.
Мы Эроса радостного пилигримы,
Погибшей паломники мы красоты,
В бесстильное время на землю пришли мы,
Но Вечности мы собираем цветы!
Кобзари
Умирают слепые у нас трубадуры
На несчастной, кровавой Украйне,
Не услышать из рокота скорбной бандуры
Нам священные прадедов тайны.
Не расспрашивай, детка, зачем на Украйне
Православной теперь преисподня
И бесчинствуют всюду безбожные Каины, —
Это воля, должно быть, Господня.
Расскажу тебе лучше, как померли двое,
Двое нищих в степи кобзарей.
Величавее участь навряд ли и в Трое
Была роком сраженных царей.
Это в лютую зиму двадцатого рока
Приключилось в голодной степи.
Два седые и дряхлые ползли пророка,
Беспризорны и оба слепы.
Бесполозен, уныло-волнист и безбрежен
Был покров на земной плащанице.
Разгромленный за холмами спрятался Нежин,
И зловещие черные птицы,
Воронье всё да галочье, каркали жутко
На свистящих ивовых метелках,
Да метелицы их покрывали для шутки
Покрывалом в ледяных иголках.
Далеко до Ильи, до святого Миколы,
Как до гроба Господнего пальмы,
Запорошены тропы, сады, частоколы,
Замирают заветные псальмы.
И лампаду рассеянной братьи Христовой
Обнищалый убрал монастырь,
Обессиленный жизнью голодно-суровой,
Их покинул малыш-поводырь.
Но идут они, жалкие, старые шляхи
Позабытые ищут клюкой,
И давно уж под рваною свитой рубахи
У них нет и котомки с мукой.
Были люди приветливей в годы Мамаевы,
Милосердней был лютый Батый,
И теперь уж не слушают псальму Почаева
И про Лазаря голос святый.
Другие электронные книги автора Анатолий Соломонович Гейнцельман
Последний отзыв
книга нужная