Мама кома

– Живем в одном номере. Гостиница «Москва», улица Советская. А вы говорите, антисоветские настроения…

– Сергей Николаевич, вы клоуна-то не стройте, дело серьезное.

– Тогда серьезно и официально заявляю, ничего об антисоветской деятельности Широкова Даниила… как его там… мне не известно.

– Это что?

Жестом фокусника майор выбросил на поверхность стола видеокассету с надписью шариковой ручкой на бумажном ярлычке «КРАСНЫЙ РАССВЕТ».

– Видеокассета.

– Смотрели?

– Откуда же я знаю, что у вас там записано. Может, там «Ну, погоди».

– Я начинаю терять терпение.

– Товарищ майор, в чем претензии ко мне? Я работаю на договоре, трудовая лежит в бухгалтерии «Сокола». А по документам я вообще студент вашего кулька. Широкова я себе в соседи не выбирал, мне его администрация подселила. Можете у них спросить. Что он смотрит, что он слушает, меня не касается, его спрашивайте. Мое личное мнение, фильм – дерьмо.

– Все-таки смотрели?! – вцепился майор.

– Читал в журнале «Советский экран». Я нашим критикам верю, а вы?

– Хорошо… Что можете сказать о Широкове?

– Да мы особенно не общаемся, разные круги, знаете…

– Вы в курсе, что он занимается проституцией?

– То есть?!

– Организует вывоз наших девушек за рубеж, под предлогом трудоустройства танцовщицами, официантками и так далее.

(«Ой, что они только не поют своим мамам, – рассказывал на днях Данила, посверкивая стальным клыком, – что танцевать едут, выступать, на ресепшен, в больницу медсестрой…»)

– Вы так не пугайте, пожалуйста. Я уж думал, он сам… Это самое… П-проституткой…

Пауза затянулась.

– Скажите, Сергей Николаевич… – майор поднялся, подошел к двери, рывком распахнул ее, осторожно прикрыл и снова сел. Сказал, почти шипя: – А ты че такой борзый? Ты понимаешь, где находишься? С кем разговариваешь, м?

– Я понимаю, – так же тихо ответил Сергей, – в областном управлении КГБ. Начальник управления генерал Селиванов. Я, кстати, с его внуком хорошо знаком. На днях слушали записи запрещенных в СССР рок-групп. Назвать?

Майор посерел и обмяк.

– А чего вы мне, – забормотал он, не поднимая головы, – голову морочите тогда? Чего вы корчите из себя? Мне это все нравится, что ли, по-вашему? У меня дел других нет?

Сергей почувствовал острую, но очень недолгую жалость к майору.

– Пропуск подпишите, – сказал он, вкладывая ручку в его пальцы.

***

– Слушай, привези мне такой же, – попросил вечером у Данилы приятель Саша. Вдвоем они смотрелись странно – двухметровый Данила с головой и глазами рептилии, и небольшого росточка, крепенький русопятый Александр с легкой золотистой щетинкой на подбородке и под носом.

– Ты в таком же утонешь, Валерьяныч, – ухмыльнулся Данила.

– Ну ты по размеру подбери! Ты же понял!

– Да шучу я, привезу, говно вопрос.

За столиком у двери в зал становилось шумно. Подвыпившие явно несовершеннолетние парни задирали входящих. У одного, судя по всему, заводилы, на горле болталась цепочка с бритвенным лезвием. Данила мазнул по ним взглядом, оценивая риск; пока решил не решать.

– Неудобно спрашивать, но что у тебя с Иркой вчера вышло? – поинтересовался он. – Она мне жаловалась на тебя.

– Вот сука, – удивился Александр, – а че мне ее, уговаривать надо было? Еще и жалуется, тварь. Другая бы хвасталась, да?

Улыбнулся солнечно и светло.

– Наскочишь когда-нибудь на целку.

– Ты за меня не переживай, Данила, – осадил Саша, – я разберусь.

Колонки загудели, кто-то оглушительно откашлялся, блямкнула тарелка. Барабанщик суетился над установкой. Сергей поднялся на сцену, волоча в правой руке клавиши. Вид у него был изнуренный. За столиком у входа раздался дружный вопль:

– Лабух! Дойчен зольдатен!

– Для наших… – начал говорить Сергей в микрофон.

– Дойчен зольдатен! Я, я! Ми вас будем немножко вешайт!

Раздался свист.

Компания кавказцев за другим столиком глухо роптала.

Александр посмотрел вполоборота на парней у двери, легко снялся со стула и вразвалочку подошел.

– Цурюк! – закричал на него сидящий слева кучерявый пацан с выбритыми до синевы висками и передернул затвор воображаемого «Шмайсера», – русише швайн!

– А вы че, ребят, фашисты, да? – добродушно спросил Саша, опираясь руками на стол.

– Че надо, гопник? – презрительно спросил главарь.

– Да просто услышал родную речь. Я только из Германии вернулся.

– Не пиздишь? – прищуренные глаза главаря чуть расширились.

– Бля буду. ГСВГ, слыхал?