Стать Ведьмой. Школа. Героическое фэнтези

Да, наверное, так.

Впрочем, чего гадать: когда настанет время – перед ней поставят и конкретные задачи. Дадут задания. Но пока что нужно «наработать» «инструментарий» для… работы.

Она подняла с одеяла книгу, бросив мимолетный взор в окно.

Чёрное небо и звёзды.

Интересно – звёзды настоящие, или как всё здесь – декорации, созданные ею самой, и мирком учёных-магов, для того, чтобы студенты чувствовали себя… Привычно?

Комфортно. Защищенно.

Чтобы ничто не мешало обучению. И осмыслению.

Ох, думается ей, что осмыслять здесь, да и вообще – осмыслять и переоценивать -придётся много чего…

Полюбовавшись, как тоненько похрапывает на печке, развернувшись мордочкой с приоткрытой пастью к закопчённому потолку Хамви, она улыбнулась.

Была ещё одна мысль, которая, словно мотылёк в лампочку, билась в её головку.

Донна Недда… Особенно – её пронзающий до самого сердца многообещающий взгляд… И… Да, чёрт его задери – в душу ей донна Недда определённо запала!

Но зачем она показала ей себя такой?!

Ведь знала, какое впечатление произведёт? Наверняка знала… И – что?

Неужели…

Нет – рано ей ещё думать о привязанностях, да ещё гомофобных… Отдушину в любви, да ещё не совсем традиционной, она пока лучше искать не станет.

Она подождёт.

Время расставит всё по местам!.. И расставит так, как надо!

Но уши при воспоминании об «Афродите» всё равно горели, и в груди что-то ёкало… И переворачивалось.

Хватит! Нужно работать. И принять за истину, что любить нужно – всё живое!

И Хамви, и донну Недду, и даже (Ну, по идее!) с-суку Надюсика…

Разумеется, такое возможно, только когда увидишь подлинную сущность всех этих созданий – вроде той, что показала ей донна!..

Она открыла книгу.

Материала много. А спать придётся лечь не позже одиннадцати. Потому что если не выспаться – станет труднее… работать.

2.Практика

Сергей ждал её молча.

Словно знал, что она вернется уже понявшей и принявшей.

Жизнь и работу в роли Ведьмы.

Ни о чем не спросил. Она же тепло взяла его за руку:

– Сергей! Спасибо! – поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

– Не за что. Я только… – он чуть усмехнулся. Ухмылка, правда, вышла кривоватая, – Вербовщик. Гнусно звучит, да. Но я сам не смог. Пройти туда.

– Не расстраивайся. Там… – она запнулась, – Сложно. Чертовски трудно. Утомительно. И… страшно. Учиться и… Работать. Впрочем… – они уже вышли наружу, и теперь стояли у дверей павильона.

– Не попробовав – не узнать? Да, я понимаю. Но… Уже не попробую.

– Может, и попробуешь. Если действительно захочешь. Я так поняла, что истинно жаждущий чего-либо… Это и получает. Вопрос – в цене. Которую приходится платить.

– Понял. – он бросил на неё краткий взгляд, – Но получается, я, такой, вроде, здоровый и сильный, на самом деле – не хочу.

Подсознательно боюсь. – он прикусил губу, и она увидела, как вновь заходили желваки на скулах. Но когда он вновь заговорил, голос звучал ровно:

– А ты… Молодец. Я сразу понял – ты! Других кандидатур здесь нет. Так что прошу тебя: не будем обо мне. Раз испугавшись, я уже и не хочу. Попадать туда. И работать.

Это она могла понять. Не у всех столь «оторванные» корни, как у неё. Насчет же решимости и смелости… Что ж. Ему – видней.

Пока они разговаривали и обдумывали, Сергей успел запереть замок, и теперь вёл её по дорожке обратно – к грому музыки колонок из открытых настежь окон, смеху, гвалту голосов, и разгоряченным алкоголем и танцами, потным телам. Раскрасневшимся лицам. Гогочущим и похотливо переглядывающимся.

Потому что иначе, как возбужденную, и вожделеющую плотских утех традиционного плана, пропитанную насквозь уже чисто животными инстинктами и желаниями, толпу, она сейчас своих сверстников-земляков не воспринимала. Ну вот практически не было там, в Доме Культуры, других эмоций!

Ан нет – оказывается, были!

Когда они вошли в душное и провонявшее сивухой и потом помещение, Надюсик кинулся вдруг из угла, где явно дожидался: с вилкой в судорожно сжатой побелевшей от напряжения руке:

– Ах ты, б…, сучка вонючая! Тварь поганая! Я ж тебя сейчас …!

Доли секунды хватило, чтоб проникнуть в примитивно устроенное и раскрепощённое действием алкоголя, сознание.

Так. Злоба. Разочарование от того, что мерзкий план не удался. Желание изуродовать лицо, отомстить. Но…

Никакой «любви», или даже ревности к тому объекту, что она «коварно отбила»!

Только банальная, всепоглощающая, чёрная зависть! И ненависть!

Ну, раз так – то получи, голубка!

Увернувшись, натренированной рукой Сэра что было сил врезала бывшей подруге между глаз – та отлетела на ближайшего парня, и они вместе с ним грохнулись на пол.

«Девочки» делавшие вид, что не смотрят в их сторону, как-то сразу отвернулись совсем. Волну эмоций страха, зависти, и невольного уважения Сэра ощутила даже кожей на затылке. Те, кто «обещал» помочь накостылять коварной гадине, теперь искали, как бы свалить из Дома Культуры к такой-то матери – опасались, что она как-то вычислит их.

Правильно, в общем-то, опасались…