Ватиканские Народные Сказки

Мокий быстро приближался.
И, в чём дело, понимая,
Наш проэдр заметался.
Но, сноровкой обладая,
Мокий всё ж настиг проэдра.
И от уха до гортани
Разрубил Феофилакта.

Кровью зала обагрилась,
И друнгарий, ослабевший
От отравы изверженья,
Неуверенной стопою
Прочь пытался удалиться.
Но в крови Феофилакта —
Деле рук своих нечистых —
Он нашёл свою погибель,
Ибо Мокий поскользнулся,
Неудачно подвернулся,
Меч в руках ещё сжимая,
Пал на лезвие всем телом.

Эксод

Весть облетела град царственный вскоре о смерти внезапной
Трёх благородных и славных мужей византийской державы.
Сам император монодию в храме Премудрости Божьей
Войску, сенату, народу и подданным прочим озвучил.

P. S.

Перечислил император
Все достоинства умерших;
Молвил, что несчастный случай
Был всему тому виною;
И мужам троим посмертно
Дал Героев Византии.

Неизвестным лишь осталось
Для общественного мненья,
Что в тот день средь трёх несчастных
Под личиной слуг безмолвных
Находились катаскопы,
Императорской спецслужбы.

Сикофанты (доложили
Куда следует давно уж
Про фантазии проэдра
И про ненадёжность виглы.
Указанье было свыше,
Коль про заговор услышат
Воины стиля и меча,
Следует тогда тотчас же
Принять меры к подавленью
Смут зародыш и причину.
(Это был уже двадцатый
заговор за этот месяц.)

VI

Один византийский чиновник рассказал сказочнику историю, которую, в свою очередь, услышал от коллеги из департамента иностранных сношений. Рассказ нашему ватиканскому герою понравился, и он решил: «Любую историю можно превратить в сказку, не будь я сказочник!».

Третий мир

Однажды в Эфиопии, что окружает Ватикан, случился голод. Ватикан, являвший собой некий островок изобилия, не мог мириться со сложившейся вокруг него ситуацией. Была созвана экстренная консистория (и на ней порешили отправить в Эфиопию чрезвычайного комиссара, для того чтобы он на месте разобрался в ситуации и представил отчёт, на основе которого была бы оказана посильная помощь голодающим землям. Для этой миссии выбрали нунция Стурла Фритьофсона.

Вступая в пределы ефиоплянские, нунций ожидал увидеть пересохшие от засухи оросительные каналы, убитые длительным использованием сельскохозяйственные инструменты, размётанные ураганом мельницы и амбары… Но ничего такого он не увидел. Взору его предстала страшная картина: земля вообще не была затронута никаким стихийным бедствием! Так же, как она не была затронута руками человеческими. На расспросы ватиканского комиссара о причинах голода местные жители винили погоду: дождей было не столько, сколько ожидалось, солнца было слишком, нежели хотелось. А также винили Ватикан, который, вместо продовольствия присылал какие-то железные механизмы для полей. На полях они и ржавели, но пользы почему-то не приносили. Нунций был в растерянности, и совершенно не понимал, что писать в докладе, который от него ждали в Ватикане.

Вернувшись в Ватикан, Стурл Фритьофсон, тяжко про себя вздохнув, доложил, что голод вызван неблагоприятными климатическими условиями, и для борьбы с ним необходимо послать как можно больше продовольствия…

VII

Однако же долгое пребывание в Константинополе – самом дорогом городе мира (– могло разорить какого угодно иноземного гостя, а тем более сказочника – скромного ватиканского чиновника. Жил он, правда, в рыбачьем районе Фанар, где постоянно воняло рыбой и время от времени в арсенале неподалёку взрывался от небрежной эксплуатации греческий огонь. И снимал он утлую келью в наидешёвейше-паршивейшем постоялом дворе для миссионеров, студентов и бродячих философов. Но всё равно, изо дня в день византийская столица поглощала целые состояния.

Нужно было двигаться дальше. Но не на Восток, где бы он окончательно впал в финансовое ничтожество, а куда-нибудь в другом направлении, например, на север. Там, среди лесов и болот, кутилам было делать нечего.

Через несколько недель сказочник был уже на византийско-готской таможне. Там он стал свидетелем одной прелюбопытнейшей сценки, которую и описал позже в небольшой пьесе. Кое-что домыслив, конечно. И, естественно, домыслил он не в пользу Византии, – ведь скорее коты будут жить дружно с мышами, а люди достигнут Луны, нежели уживутся когда-либо в мире истинно и правильно верующие ватиканцы с еретиками византийцами.

Византийско-готская таможня

Действие I

Византийская империя. Центральные покои сношения с иноземцами.

Шеф управления (А)

Главный герой (Б)

А (воздевая руки): Хвала нашему императору, чья мудрость превышает все знания семи мудрецов, собранных воедино! Пред чьим величием трепещут все известные нам варвары! Дары которому приносят народы, о которых мы даже не слышали!

Садятся.

У меня к вам есть одно задание. Вы, надеюсь, знаете сколь тяжко наше внешнеполитическое положение. Практически все границы прорваны, разве что только эфиопским крокодилам осталось восстать из глубин Нила. Наш славнейший император недоволен положением дел. Армия и флот справятся разве что только с разбойниками на главных дорогах и с пиратами на островах. Посему Его Величество возложил на наше ведомство почётную обязанность спасти отчизну. Уже отправлены для урегулирования ситуации чрезвычайные и полномочные послы, почти ко всем народам: кого подкупят, кого поссорят, кого отравят, кого крестят… ну, вы понимаете.

Остались только западные варвары – готы. К ним отправитесь вы. Правда, лихих людей на дорогах развелось, как чиновников в столице, посему, поедете инкогнито. Так что позолоченную колесницу оставите на императорских конюшнях, а вместо шёлковых хламид облачитесь в льняной хитон. (Глядишь, и до границы доедете. Там, на границе, правда, разбойники иного толка, но полагаюсь на Ваши способности.

Б: (восклицает) Склоняюсь пред божественной волей императора! (Деловито) Когда отправляться?

Действие II

На здании стилизованная под греческий шрифт надпись: «Таможня». Сидят три византийских таможенника, пьют из утончённых чаш. Один продолжает начатый некогда рассказ (тон развязный).