Советско-Вьетнамский роман

Самолеты снова развернулись и сделали еще один заход, нанося удар уже не по самой базе, а по зенитным орудиям и по жилым кварталам.

Шульц, забыв о бритве, выскочил в коридор, быстро спустился по лестнице и кинулся на улицу. Над головой мелькнула тень. По старой военной привычке Шульц прыгнул в канаву и вжался в землю, обхватив голову руками.

Сзади раздался мощный взрыв, по воздуху пролетели какие-то обломки, воздушная волна резко ударила по ушам. Как только обломки перестали падать, Шульц вскочил и вновь побежал в сторону горящих кварталов.

Он завернул за угол и замер. Прямо перед ним стоял дом, половина которого была снесена взрывом. Черный пролом дымился. А перед домом, в маленьком палисадничке, лежала женщина. Судя по всему, она была мертва. Одежда ее на спине промокла от крови. Рядом, тоже весь в крови, истошно кричал ребенок.

За войну Шульц видел много смертей. Гибли солдаты. Гибли друзья. Гибли враги. Такого количества трупов, которое он сам вынес после сражения под Прохоровкой, не дай, боже, увидеть никому. И Шульц привык. Нельзя сказать, чтобы он зачерствел душой или ожесточился. Он умел убивать, а значит, умел и принимать смерть. Но война всегда была отвратительна ему гибелью женщин и детей. Он никогда не убивал безоружных, и в душе тайно надеялся, что невинные не погибнут. А здесь первыми увиденными им убитыми были не солдаты, и даже не мужчины.

Шульц, забыв обо всем, кинулся к ребенку и попытался взять его на руки. Маленький мальчишка, захлебываясь слезами, ударил его кулачком по носу и рванулся обратно к матери. Шульц увидел, что тот не имеет серьезных ранений, а вся кровь течет из большого пореза на лбу. Шульц подошел к небольшому прудику, такому неуместно-мирному перед развалинами дома, достал платок и намочил его в воде. Вернулся к малышу и, не отрывая его от матери, стал аккуратно отирать кровь вокруг раны.

Сзади послышались голоса вьетнамцев. Кто-то что-то говорил Шульцу, но он не понимал слов. Молча передал платок в протянутую руку, развернулся и пошел дальше.

Перерыв после налета был не долгим. Шульц не успел попасть на базу, как в небе появилась еще пятерка самолетов и продолжила громить город. Шульц залег, и снова, как на той войне, над его головой свистели осколки. А когда поднялся, то понял, что на базу торпедных катеров ему спешить уже незачем.

Американцы утюжили город весь день. Нагло, как на учениях, они строем заходили на цель, с удобной высоты бросали фугасы и, не торопясь уходили. Шульц пытался сделать хоть что-нибудь, но быстро понял бесплодность своих попыток. Все, что можно было, вьетнамцы делали сами. Они организовывали противовоздушную оборону, эвакуировали мирных жителей, тушили пожары. Но ни один зенитный снаряд не достиг цели. Никто не смог не только остановить американцев, но даже создать им малейшее затруднение. Ни один вьетнамский истребитель так и не появился в воздухе, а «Фантомы» все маршировали и маршировали в небе, устраивая показательный разгром вьетнамской армии.

Налеты прекратились только к вечеру. Шульц достал свой блокнот, в котором по минутам расписал все действия американской авиации и начал листать его в задумчивости, рассматривая эту стенограмму первого дня войны. Затем пододвинул к себе пишущую машинку, вставил в нее лист бумаги и начал выстукивать:

«Сообщаю, что зенитные средства оказались неэффективными. Народная армия Вьетнама не обладает средствами отражения воздушных атак. Единственно достаточным средством помощи Советского Союза в конфликте может быть либо высадка войск в количестве, адекватном американской группировке, либо поставка средства 75 в сопровождении инструкторов.

Считаю, что средство 75 может оказаться эффективнее, чем высадка воинского контингента, и нанести серьезные потери американской армии за счет лишения ее огневой поддержки с воздуха».

Глава 8. На землю Вьетнама приходят носители демократии

Идут бои, горит земля

Не нов, не нов жестокий опыт:

Он в эти горы и поля

Перенесен от стен Европы

И вы, что горе привезли

На этот берег возрожденный

От вашей собственной земли

Всем океаном отдаленный

Хоть в цвет иной рядитесь вы,

Но ошибется мир едва ли

Мы вас встречали у Москвы

И до Берлина провожали

А.Твардовский

«За далью – даль»

Сказать, что полковник Хантер похож на волка – значит сказать слишком мало. Командир полка стратегической авиации Джеймс Гордон Хантер и по внешности, и по повадкам походил не просто на волка, а на старого, матерого волчару, который уже поседел в схватках, но сохранил силу и прибавил к ней недюжинный опыт. Жесткие черты лица и густые волосы с холодной проседью. Высокий рост и уверенные движения. Твердый голос. Умение думать и умение подчинять.

Полковник Хантер был кадровым военным, посвятившим всего себя авиации. Всю жизнь он провел в азиатских войсках. Пятнадцать из сорока семи лет – в Индокитае и Восточной Азии, воюя с Японией, Кореей, Китаем и Лаосом. Достаточно сказать, что самолет младшего лейтенанта Хантера был единственным, который смог подняться над горящим Пирл-Харбором и сбить японский торпедоносец. Правда, потом его самого прошили очередью так, что отвалился стабилизатор, он выпрыгнул с парашютом и потом три часа болтался в океане, дожидаясь спасателей.

После этого ранения Хантер приобрел легкую хромоту и пересел на бомбардировщики. Летая сначала вторым пилотом, он быстро стал командиром и получил звание капитана. Пару раз ему случалось спасать русские суда, идущие из Штатов, от подводных лодок. После он пересел на «летающую крепость» и превращал в руины города Японии. К концу войны капитан Хантер стал «личным врагом флота Его Величества Императора Японии». Ему было чем гордиться.

Затем грянула Корейская война, и Хантер вновь занялся привычным делом – уничтожением танковых колонн китайских коммунистов. Война эта приняла затяжной характер и окончилась далеко не к славе американского оружия. Корею пришлось поделить с русскими, и существование Северной Кореи ощущалось им как национальный позор.

Еще в ходе войны Хантер начал изучать новую технику – стратегический бомбардировщик Б-52. Эта машина, превосходившая по своей мощи и защищенности все мыслимые границы, легко могла доставить ядерный заряд в самое логово ненавистного врага и бывшего друга – город Москву. Эти русские, ранее поддерживавшие Америку в войне с Японией и Германией, теперь окончательно вышли из-под контроля и насаждали свои идеи по всему миру. Он нисколько не удивился, когда потянуло порохом из Вьетнама. Не удивился он и назначению на пост командира полка на Фукуоке. Он просто готовился выполнить свое дело. Эта война не грозила осложнениями. Вьетнамцы бились между собой, север против юга. Введение миротворческих сил означало поддержку несокрушимой мощью Америки одной из сторон.

«Скорее всего, – думал Хантер, – на этой войне не погибнет ни один американский солдат. Мы будем с воздуха громить основные базы сопротивления, доверяя грязную работу самим косоглазым». Полковник Хантер знал силу точечных ударов авиации США. Он знал оснащенность и выучку своего полка. Он знал, что здесь основную роль сыграют не люди, а техника.

Полковник сидел в кожаном кресле в своем кабинете и дышал кондиционированным воздухом. На улице сияло ослепительное солнце, играя отражениями на решетках бамбуковых жалюзи. Выходить на эту липкую жару не хотелось.

Ровно полчаса назад полковник получил шифрованное сообщение о начале военных действий. Еще месяц назад эти вьетнамцы не без помощи русских атаковали пару эсминцев США. Гнилые политики, вместо того чтобы сразу заявить, кто в Азии хозяин, еще две недели думали. Да и теперь от полученной шифровки веяло не решимостью, а политикой. Предполагалось вести боевые действия исключительно силами штурмовой и легкой бомбардировочной авиации. Стратегическая авиация помещалась в резерв. Очередная глупость!

Хантер вытащил из стола книжку, присланную ему из Штатов. «Рубеж гарантированной безопасности». Книжка весьма глупая, но патриотичная. Она не понравилась полковнику, и все же он положил ее в ящик стола. Так, на память.

В ней, как всегда, паршивые политики лезли в дела армии. И писатель, никогда не воевавший, учил Пентагон уму-разуму. И, как всегда, в ней были модные пацифистские идеи.

Сюжет простой. Фантастический. Группа его любимых Б-52 совершает тренировочный вылет над Канадой. С ядерным оружием. И будто бы по ошибке получает приказ бомбить Москву.

Хантер усмехнулся. Что-что, а подобные ошибки в его службе исключались. Никакая ложная кнопка не могла заставить его совершить глупость. И уж на Москву он полетел бы лишь после развернутого личного приказа и полного выяснения обстановки. Хотя, что и говорить, а отправить водородную бомбу на Кремль Хантеру хотелось. Чтобы русские не мешали великой демократической миссии. Эта мысль Хантеру нравилась, но остальное вызывало решительный протест.

А вот дальше все шло почти как в жизни. Бомбардировщики летели через весь Советский Союз, от Камчатки, через Урал и Сибирь, до Москвы. Эскадрильи русских самолетов нападали на них, а американские летчики сбивали всех подряд. И долетели до Москвы. И превратили ее в пыль, между прочим. Четырьмя атомными бомбами. А потом политики, как всегда, вмешались и испортили все дело.

Хантер вспомнил Корею. Там русские и китайцы летали на поршневых самолетах против реактивной авиации миротворческого корпуса ООН. Хорошими они были миротворцами, быстрыми. С нарушителями санкций ООН расправились безжалостно. Практически всей Корее уже преподнесли демократические свободы. Операция шла успешно. Если бы не политики, все было бы отлично.

Хантер усмехнулся. Политики всегда мешают армии. Сначала устраивают миротворческую операцию, а потом, когда операция превращается в настоящую войну, отворачиваются от военных. И сваливают всю вину на них, а оплеванная армия должна искать оправдания.

Еще одно несоответствие в книге забавляло Хантера. В ней присутствовала авиация ПВО, но не было русских зенитных ракет. А Хантер помнил, как разведуправление заставило их наизусть выучить доклад о провале миссии Пауэрса.

Впрочем, это ерунда. Америка непобедима. Америка нажимает на кнопку, и цель поражена. Никакой крови. Никакой гибели летчиков и машин. Один массированный удар, и эта дикая страна сама придет к американской демократии.

В дверь постучали. Хантер быстро спрятал книгу. Вошел адъютант. В запечатанном пакете был новый приказ. Хантер внимательно прочел его и усмехнулся. Начиналось настоящее дело.

Глава 9. Довольно неприятная поездка полковника Шульца по тропе Хо-Ши-Мина

Торопись – тощий гриф над страною кружит!

Лес – обитель твою – по весне навести!

Слышишь – гулко земля под ногами дрожит?

Видишь – плотный туман над полями лежит? -