Советско-Вьетнамский роман

Охота на волков

Рузаев широкими шагами мерил помещение штаба полка и курил, курил, курил. Консервная банка на столе была завалена смятыми бычками, а Рузаев все закуривал новые сигареты. Когда пачка заканчивалась, он открывал ящик стола, доставал следующую, раздраженно срывал с нее обертку и вытряхивал новую кучку табачных палочек. Сизый дым плавал в воздухе такими плотными слоями, что случайный москит сумел дотянуть только до середины стола и сдох в воздухе. Его маленький трупик упал на стол, застеленный огромной картой окрестностей Ханоя и Хайфона.

– Сбил, – откомментировал Рузаев и переставил на карте маленький пластмассовый самолетик.

Полковник Георгий Семенович Рузаев, командир вновь сформированного 16-го зенитно-ракетного полка, играл в войну. Он высыпал на карту пригоршню разноцветных самолетиков, расставлял их в строгом порядке и переставлял, записывая ходы, как бывалый шахматист. Недовольный передвижениями, он аккуратно сгребал самолетики в ящик, разглаживал листы, думал и снова курил.

Рузаев прекрасно понимал, что в первом столкновении, закончившемся вчера, он проиграл. Из трех эскадрилий, атаковавших город, две отвлекали внимание, а третья прорвалась и уничтожила армейские склады, потеряв только один самолет. И чем дольше Рузаев играл в самолетики на карте, тем лучше понимал, что шансов отразить новую атаку у него немного.

В последнее время советские и вьетнамские специалисты очень многому научились и приобрели огромный опыт. Они научились находить самолеты врага днем и ночью, на фоне активных и пассивных помех. Они научились бороться с ракетами типа «Шрайк», которые сами находили станцию по излучению. Они научились вовремя выключать антенну и расставлять ложные цели на пути штурмовиков. Они научились мастерски маскироваться и мгновенно менять позицию после стрельбы.

Но и американцы значительно поубавили спеси, стали хитрее. Они перестали летать парадными строями, прижались к земле и начали маневрировать. Они изобрели специальные маленькие ракеты с маячками, которые летели впереди самолета и заставляли стрелять по ложной цели. Они стали периодически выбрасывать за борт пачки алюминиевой фольги, наподобие конфетных оберток, которые создавали хаотичное мельтешение на экране радара. Они стали храбрыми и в случае столкновения не убегали, а атаковали позиции в лоб.

И, наконец, Рузаев знал, что против массированной атаки его полку, состоявшему из пяти дивизионов, не устоять. Когда несколько дивизионов прикрывают друг друга, одиночный налет не страшен. Но если самолеты идут массой, несколькими эшелонами, ломая оборону, то дело обстоит намного хуже. Внезапными выстрелами полк разрушит первую волну атакующих, но легко демаскирует себя и разрядит половину установок. Тогда вторая волна, под прикрытием помех, сумеет прорваться и если не уничтожить, то полностью связать ракетчиков боем. Тогда третья волна сможет делать все, что захочет. Нет ничего страшнее массированной атаки.

***

Полковник Джеймс Гордон Хантер, командующий 217-м авиационным полком стратегических бомбардировщиков США, матерый хищный волк, откинулся на спинку глубокого кожаного кресла, положил ноги на стол, взял чашку принесенного адъютантом кофе и глубоко задумался. Штурм противовоздушной обороны Ханоя – это не шуточная задача. Особенно после вмешательства русских.

Полковник отхлебнул кофе и еще раз посмотрел на карту, испещренную пометками. Нет, прямая атака не годилась. Даже под прикрытием, даже в сопровождении «Фантомов» и штурмовиков, они неминуемо должны понести тяжелые потери.

Правильнее был бы другой вариант. Полк должен наступать эшелонами. Первый эшелон занимается исключительно уничтожением противника. В этом случае половина полка будет связана боем, но половина все же сумеет прорваться.

– Дерьмо! – Полковник выругался, поставил пустую чашку на стол и толкнул ее каблуком. Чашка, как бильярдный шар, проехала по столу и остановилась на самом краю.

В этом случае вся слава, конечно, достанется этим проходимцам из Гонолулу. Полковник знал о намерении министерства обороны устроить Варфоломеевскую ночь в Ханое для устрашения русских. На Вьетнам собирались бросить сразу три полка стратегической авиации с Филиппин и Гавайев, а еще один, четвертый полк, должен прибыть в резерв из самих Штатов. Эти-то отсидятся в тылу или придут на все готовенькое. А его, Хантера, ребята, как всегда, должны первыми лезть в пекло.

Полковник еще раз выругался и встал. Все не то. Все не так. Ребята не должны гибнуть в этой дурацкой войне. Ханой защищает всего один полк, а на штурм пойдут сразу три, имея четвертый в резерве. И первые две эскадрильи вообще не возьмут никакой бомбовой нагрузки. Никакой. Только противозенитное оружие. Нагрузятся до предела «шрайками» и ракетами «воздух-земля». Будут стрелять по всему, что подает признаки жизни, сотрут в порошок этих вьетнамцев, а за ними пойдут самолеты с бомбовой нагрузкой. Так, как по плану уничтожения Москвы. Ханой все же не Москва. В Ханое живут обезьяны, не люди. Вьетнамцы.

Хотя какие там вьетнамцы! Он знал огневую мощь ПВО. Разве косоглазые умеют отстреливать новейшие истребители-бомбардировщики, как мишени в тире?

Полковник выдвинул ящик стола, порылся и вынул с самого дна две фотографии. На одной – худое высокомерное лицо с маленькими усиками. Шульц. На второй – круглолицый, типично русский мужичок. Даже нос картошкой. Рузаев. Тоже мне, вьетнамцы!

Полковник взял со стола фотографию Рузаева и повертел ее, разглядывая на свет. Затем щелкнул зажигалкой и поднес маленький синий огонек к уголку. Нервы шалят. Фотография вспыхнула странным зеленоватым пламенем, круглое лицо с крупным носом съежилось и сгорело. Полковник быстро сжал кулак и высыпал пепел на ковер.

Начнем сначала. Что может применить это советско-вьетнамское сообщество? Никаких бомб в первом эшелоне. Помехи и ракеты, и быстро уйти. Бомбить будет только третий эшелон.

***

Рузаев раздавил окурок и вновь расставил самолетики. Эта война из войны армий постепенно превратилась в войну инженерной мысли. Штатовцы применили помехи – советские инженеры изобрели селектор движения цели. Американцы сделали «шрайк» – мы оснастились ловушками. То одна, то другая сторона получала преимущество, но решительной победы не добивался еще никто.

Рузаев прекрасно знал о планах холодной войны Америки против Союза. Он знал, что у американцев полностью готов и несколько раз чуть было не приводился в исполнение план атаки ядерных бомбардировщиков на Москву. Если бы не страх перед обороной и ответным ударом, они давно сделали бы с нашей столицей то же, что с японскими Хиросимой и Нагасаки.

Атака будет массированной. И на Ханой, и на Москву. Итак, что придумают американцы? Они пойдут сразу на цель? И на заходе мы их возьмем?

Нет, американцы не дураки. Первый эшелон займется подавлением его, Рузаева, полка. И второй тоже. А может быть, и третий. Авиацию ПВО, малочисленные МИГи свяжут истребители сопровождения. И что получится? Мы обстреляем первый эшелон. Пустим в них ракеты. В ответ получим тучу «шрайков». Выключимся. И останемся без ракет, которые улетят в «молоко». Или не выключимся, перестреляем друг друга, и на этом конец. А второй эшелон прорвется.

Рузаев раздавил еще окурок. Стандартные комбинации здесь не подходили. Да и не выиграл русский человек еще ни одной битвы, не применив своей знаменитой смекалки. Да, теперь это слово забыто. Смекалка! Умение взглянуть на проблему со стороны и найти совершенно неожиданное решение. Не просто думать, а смекать.

Рузаев переставил самолетики. И так, и этак выходило плохо. Ничто не помогало. Он залез в ящик стола и вытащил папку. Развязал шнурочки и вытащил большие листы. Знаменитый американский супербомбардировщик Б-52. Вид сбоку, сверху, спереди, снизу. Вооружение. Фото. Холеное лицо в высокой фуражке. Полковник Хантер.

Рузаев посмотрел на фото, отложил его в папку и снова взялся за изучение самолета. Должны, должны у него быть уязвимые места!

Рузаев смотрел на чертежи и представлял себе армаду вот таких самолетов. Вот они летят, вот маневрируют, вот они стреляют…

Осененный догадкой, Рузаев вскочил и переставил самолетики, затем стер резинкой отметки на карте и поставил их в другом месте. Он двинул самолетики, записал ход на лист и удивленно поднял брови. Выходило неплохо. Он еще раз двинул самолетики, глубоко затянулся и задумался. На карту упал еще один дохлый москит.

Рузаев взял линейку и начал перечерчивать план. С каждым разом выходило все лучше и лучше. Когда стало совсем хорошо, а на карте лежало уже пять дохлых москитов, Рузаев глубоко вздохнул и сел писать приказ с новой диспозицией. Теперь главное было успеть. Времени мало, очень мало. Оно на вес золота.

***

Полковник Хантер закончил расчеты нового плана боя и с удовольствием затянулся дымом. Полковник следил за своим здоровьем и тщательно ограничивал количество выкуриваемых сигарет. Но эта сигарета была утренней, запланированной.

Расчеты сходились. Результат был замечательным. Полковник подготовил приказ и теперь обдумывал докладную записку, в которой гарантировал успех операции благодаря новой тактике. Вчерашний налет прошел успешно. Новый план даст результаты.

Полковник еще раз задумался. Он решил, что сам, лично поведет полк в бой, хотя давно уже не совершал боевых вылетов. Он пойдет с третьим эшелоном, чтобы видеть всю картину в целом. А пока надо менять вооружение самолетов и ждать прибытия резерва. Всего сутки. Время еще есть. Времени много. Можно подумать о победе.

***

Тревога началась перед рассветом. Получив новый приказ, майор Гора только покачал головой. На дежурстве оставались только два дивизиона, а остальные, в том числе и они, срочно перебрасывались на другие позиции. Времени отводилось так мало, что Гора понял – дело серьезное. Вьетнамцы кинулись сворачивать комплекс. Срочно мобилизовали жителей окрестных деревень – прокладывать просеки и готовить новые позиции. Несмотря на утренние часы, в джунгли шли и шли машины с оборудованием. Везли генераторы для ложных позиций. Волокли старые корпуса неисправных ракет и даже один полный, но безнадежно поврежденный комплекс. Гора, оставив все сборы на Кашечкина, помчался осматривать новые позиции.

Вьетнамцы работали бешено. Кашечкину не приходилось ничего говорить – достаточно было показать пальцем, и все делалось как бы само собой. Малограмотные, за счет упорства они очень хорошо обучались, в их полку уже был один дивизион, целиком под вьетнамским командованием.

Кашечкин поднял флажок и дал отмашку. Первый тягач выполз из блиндажа и пошел в голову колонны. Повинуясь флажкам в руках Кашечкина, комплекс четко и быстро строился в походную колонну. Счет времени шел на секунды, и они успели.

* * *

Полковник Хантер лично поднял полк с аэродрома Фукуоки и повел на задание. Однако сразу все пошло не по плану. Первая станция была замечена еще в районе Дананга и обстреляна массированным залпом. А дальше сигналы от ЗРК пошли сплошной чередой, так плотно, будто ракеты находились за каждым кустом. Не в силах отличить истинную цель от ложной, Хантер вынужден был стрелять на каждый сигнал. В итоге еще на подлете к Ваю первая эскадрилья полностью лишилась вооружения и была вынуждена повернуть назад.

Озадаченный Хантер дал второй эскадрилье приказ не стрелять, и две цели они прошли спокойно, так и не увидев пусков. Хантер было поздравил себя с разгадкой уловки врага, и тут вторая эскадрилья получила в хвост сразу три ракеты.

Бомбардировщики развернулись и атаковали место пуска, но одна машина уже горела в джунглях. Разведка увидела стоящий прямо в лесу плохо замаскированный комплекс, и третья эскадрилья с удовольствием вывалила на него пару кассет с бомбами. Больше они не пропускали ни одного сигнала.

Полковник Рузаев с удовольствием наблюдал, как американцы громят ложные цели. На точно рассчитанном им рубеже у американцев кончились боеприпасы, и они пропустили вперед вторую эскадрилью. Здесь-то их и встретил дивизион засады, мгновенно спрятавшийся после первого выстрела. А вторая эскадрилья и бомбовозы третьего эшелона превратили в груду металлолома старый комплекс, имитировавший пуски ракет подрывами ящиков со взрывпакетами.

– Пока все идет по плану, – Рузаев глубоко затянулся сигаретой. – Половина разоружена, один сбит.

Он потянулся к телефону.

– Пятый! Это восьмой. Объявляйте тревогу. Идут.

***

Лейтенант Мюррей шел на Хайфон в эскорте стратегических. Задание было не сложным.

– Мак!

– Да!