Иллюзия

– Овчарка, лайка… колли.

– Вы можете что-нибудь добавить к этому внушительному списку? – Куриная ножка указала на бабульку.

– Я еще знаю водолаза – такая большая, черная, лохматая… – точно школьница описала попутчица.

– Мне вы можете не объяснять. – «Сенбернар» замахал обглоданной ножкой. – Эту породу правильнее называть «ньюфаундленд» по острову, принадлежащему… Кстати! Объявляется викторина. С единственным вопросом – кому принадлежит остров Ньюфаундленд?

Бабулька сделала вспоминающий вид, Забаровский почесал затылок.

– Молодой человек на верхней полке… – Раскачиваясь в такт перестуку колес, столичник с трудом поднял глаза. Он покончил с кофе и теперь хлестал чистый коньяк. – …в вашей книге об этом ничего не сказано?

– Нет, – буркнул Малышев.

– Жаль, но вы все равно участвуете. Даю двадцать три попытки!

– Канаде. – Мягкий голосок раздался с боковушки, от скучающей женщины лет сорока с наружностью серой мышки.

– Сударыня, примите мои восхищения. – Жирная ладонь москвича хлопнула джемпер в области груди. – Какая красивая, а главное, умная женщина! Идите же скорее к нам! Подвинься, парень.

Лидер брянского дуэта придвинулся ближе к говоруну.

– Спасибо, не нужно. Я и отсюда прекрасно слышу.

– Хорошо, – согласился мужчина, – но вы теперь тоже участвуете… да! А вопросы еще будут, это я вам гарантирую.

Припорхала сияющая, словно начищенная бляха, проводница.

– Через пятнадцать минут можете переходить!

– Да нет, спасибо. Остаюсь. Уже открыл курицу, да и компания здесь подобралась… интересная.

Вагоновожатая оглядела присутствующих оценивающим взглядом, не обнаружив интересностей, ушла медленно и обиженно.

– Приоткрою вам завесу тайны. – Душа компании многозначительно поднял палец вверх. – Я – собаковод со стажем. Сейчас это дело становится прибыльным – у людей появились бабки, подавай им редкие породы.

– Вы поэтому приезжали в Брянск? – полюбопытствовал Руслан.

– Тсс! – Палец продавил жирные губы. – Коммерческая тайна.

Крупный кусок дичи перемололся жерновами челюстей, вдогонку помчалась терпкая жидкость.

– Соба-аки… – философски рыгнул «сенбернар», – хорошо, когда собака – друг человека, плохо, когда друг – собака!.. Молодой человек с верхней полки, ради Бога, не воспринимайте на свой счет.

Для Глеба давно исчезли слова, запахи и звуки. Юношеское сознание закружил калейдоскоп звезд, планет, предсказаний.

– Кстати! В какой стране больше всего собак? Даю… тридцать попыток!

– В Шотландии? – улыбнулся, пожимая плечами Забаровский.

– Ага, потому что колли. Еще в Германии, потому что овчарки, и… в космосе, потому что лайки! – Москвич рассмеялся. – А что скажет умная и красивая?

– Думаю, в России… столько бездомных собак появилось после перестройки.

– А вот и нет. А вы, мадам, что скажете?

– Может, в Японии? – соригинальничала бабулька.

– Ну что вы, там одни роботы.

– Тогда в Корее, – недалеко ушла старушка.

– Там всех собак съели. Фирменное блюдо! Осталось двадцать семь попыток.

– Бразилия… Двадцать шесть попыток… Аргентина… Двадцать пять… США… Двадцать четыре… Франция… Двадцать три, теплее… Испания… Двадцать две… Швейцария, тепло… Двадцать одна!.. Югославия… Двадцать.

– Италия, – сказала веское слово бабулька.

– Умница! Дай я тебя поцелую! – Подвыпивший земляк сделал попытку перевалиться через стол, но помешал живот. – Совершенно верно! В Италии насчитывается порядка семи миллионов собак! Практически по собаке на каждую семью… Та-ак, кто будет курицу? Ну, не могу я ее больше проклятую есть! Молодой человек, а? С коньячком.

– Нет, спасибо, – с трудом отказался сосед.

Красноречивый взгляд уставился на попутчицу напротив.

– Ой, нет, нет, спасибо, – запричитала старушка, – зубы уже не те.

– А молодая и красивая?

– Умная и красивая, – поправила дама с боковушки.

– Миль пардон. – Пожирневшая рука снова приложилась к сердцу.

– Я после шести не ем.

– Понимаю. – Москвич облизнулся, пройдясь взглядом по стареющей, но стройной фигуре. – А молодой человек с верхней полки? Да он даже не слышит… Но, если кто-то соберется – всегда плиз!

За окном сумерки превратились в кромешную тьму, вагонный свет потускнел до уровня масляной лампады, скорый поезд набрал ход. Увлеченный астрологией бросил ломать глаза, Руслан помог «умной и красивой» скинуть матрас.

– А знаете ли вы, что… – подогревал интерес публики заводила, – сам Сократ всегда клялся не Богом, а собакой. Исторический факт! Платон считал собак лучшими философами. Диоген, тот самый, который из бочки, считал бездомную дворнягу символом свободы! Не больше, не меньше. Сенека…

– Похоже, вы любите собак больше, чем людей, – прервал Малышев.

Забаровский, вроде бы привыкший к неожиданным ляпам товарища, вытаращил глаза. С боковушки тихо ухмылялись. Бабулька отвернулась в окно. Москвич осекся, высокомерно сощурил глаза.

– «Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки»… Жаль не я сказал… Давайте спать.

Боковая соседка накрылась простыней, старушка прилегла на бок, забившись под одеяло. Друг, проклиная Глеба, забрался на верхнюю полку. В духоте ночи мерно стучали колеса, за стенкой храпели на весь вагон.

– Ну, здравствуй, Москва! – Едущий поступать за компанию первым выскочил на перрон с рюкзаком за плечами.