Верный путь

Верный путь
Андрей Лобанов

Для чего я пишу стихи… Я и сам не могу ответить на этот вопрос. Хотя, я точно уверен, что для того, чтобы объяснить необъяснимое, проза совершенно не подходит, а вот стихи могут выразить короткий довод для понимания сути вещей практически мгновенно. Мне нравится язык Эзопа, когда через отвлеченные вещи и сравнения, с помощью стихотворения раскрывается взору уже понятная для всех картина истинного положения вещей.

Мне нравится, когда повествование и объяснение явлений производится не сразу, как танковая лобовая атака, а иносказательно, более тонко, я бы сказал – издалека…

И, конечно же, концовка стихотворения должна быть точной, лаконичной, проникающей прямо в сердце, попадающей точно в цель… подчеркивающей смысл всего стихотворения, сверкающей и убийственной, зовущей к осмыслению и воскрешению человеческих чувств. Задача поэзии окрылять людей, учить смаковать слово, и облегчать нашу жизнь…

С помощью стихотворения мы признаемся в любви, подчеркиваем свои внутренние переживания, открываем в себе душевную боль, радость, гнев. Реагируем на проявления природы, становимся ее частью, расширяя рамки восприятия окружающего мира. На самом деле, не писать стихи я уже не могу. И когда ничего не сочиняю, начинаю болеть, прислушиваюсь к чувству опасности, опасности большой потери, потери благосклонности муз.

И пока я сочиняю стихи, я живу…

Андрей Лобанов

Верный путь

Бог найдет

Дождь зарядами,
Снег снарядами,
Бьет в окно.
Путник взглядами,
Шарит дальними,
Все равно.
Степь да степь кругом,
Тьма летит крылом,
Злого ворона.
Путник весь промок,
Все равно идет,
Ему здорово.
Он хотел экстрим,
Средь бескрайних зим,
Ветра злющего.
Получил его,
Заковал его,
Во тьму грядущую.
Как же так друзья,
Другой умер бы,
А он все идет.
Видно есть судьба,
И не знаешь ты,
Бог ее найдет!

И я представил

Закат вальсировал под музыку в залив,
С прохладным, легким, бесшабашным ветром,
Я провожал закат, себе, налив
Немного моря под вечерним фетром.
Плескался в синем море Геленджик,
С кочующей по волнам круглой галькой,
Стая бакланов, к ним уже привык
Прибой вечерний, с плоской черной свайкой,
В дневной, нагретой, солнечной пыли,
Синий туман, под вечер, выдул завязь.
И вдаль с закатом медленно плыли
Взгляды людей, природой восхищаясь.
Смотрел вдаль моря с ними я
И поражался широте простора,
Вот здесь у лавочки родимая земля,
А на закате видно только море.
Упало солнце в ванну из огня
И я представил, там за горизонтом
Другой, встречал рассвет, как только я
Сейчас прощался на закате с солнцем.

Бриз

Сижу на лавочке, и вместе с солнцем жду
В Геленджике, на набережной осень,
Я знаю, под ногами я найду
Опавший лист, который осень сбросит.
Туда – сюда, идут, идут, идут
По длинной набережной, как верблюды, люди,
И барды, вместе с солнцем, здесь поют,
На ярком, золоченом, мокром блюде.
И свежий бриз рукоплескает им,
Расшатывая вывески витрин,
Мне ветер приподнес большой сюрприз,
Великое призванье – пиллигрим.
И я, теперь, по жизни, им горжусь,
Когда гуляю в море, вместе с ним,
Хоть теплый берегпросит: Друг вернись,
Мне так приятно с ветром быть живым.

Век ты мой, очень быстро, летящий

Целый день я сегодня брожу,
Три квартала прошел в наваждении,
Курс валют, изучая, ищу,
Чуть пониже в случайном падении.
Банки в центре неоном горят,
Призывают зайти, отоварится.
Много грозных на входе ребят
Равнодушно на публику пялятся.
Льется в улицах хмурый поток,
Из людей, озабоченных прибылью,
Я ж иду и плюю в потолок,
Ведь спешить я давно не люблю.