Нарывы времени

Нарывы времени
Андрей Владимирович Останин

В сборник вошли рассказы "Человек будущего" и "Незначительная ошибка", а также повесть "Лишний". Героям произведений не повезло оказаться в местах трансформации времени, и как результат – перемещение в новые, незнакомые миры. Каждому достался свой вариант новой реальности, но одна на всех необходимость: решить что делать? Пытаться вернуться в свой мир? Приспособиться к жизни в новом? Переделать новый мир под себя? Каждый должен решить сам. А сначала неплохо бы понять: прошлое это или будущее? Или вообще параллельный мир?

Андрей Останин

Нарывы времени

Человек будущего.

Рассказ.

Да я, конечно бы, поверил в бога!

Когда богов бы не было так много.

И я в безверии своём не каюсь,

Я просто бога выбрать затрудняюсь.

Вот пращуры – в сомнениях не бились.

Богов немало было – всем молились.

А я в раздумиях сгораю понемногу,

Не кастинг же устраивать, ей-богу!

Ждут праведника, в жизни вечной, сладости.

Сплошь почему-то всё земные радости.

А за грехи карают по-отечески,

Но тоже как-то всё по-человечески.

И режут душу вновь сомненья бритвами,

А вдруг я не по адресу с молитвами?

Вот посидел, поразмышлял немного.

А можно ли по-божески – без бога?

Стихи автора.

В чернильной темноте фигуры мерцали неясным, голубоватым светом, который, словно нехотя, просачивался сквозь человеческие контуры. Абрис определяли чуть более светлые искорки и, окажись рядом внимательный наблюдатель, от его взгляда не укрылось бы то обстоятельство, что фигуры не просто светятся – они сами сотканы из множества переплетённых волокон света. Однако, в этот час и в этом месте, наблюдать за ними было просто некому. На немыслимой, для обычного человека, высоте, на горной площадке, открытой всем ветрам и свету множества звёзд, правильным кругом расположилось около сотни призрачных фигур. Лишь издали их можно было принять за человеческие. Они не двигались и казались замысловатой световой проекцией.

Но при этом они совещались. Слова не были слышны никому, кроме них самих, они были нейтральны, бесполы, бесстрастны.

– Как председатель нашего собрания, я прошу внимательно выслушать меня. Сегодня мы собрались по не совсем обычному поводу. Каждый из вас, я уверен, ощутил вчера мощный всплеск Дисгармонии. Нарушена ткань Великой Симфонии, и мы не можем оставить это без внимания.

Лёгкий гул призрачных голосов поддержал говорившего.

– К сожалению, у нас вновь появились неприятные вопросы к Протектору Северо-Восточного сектора. В который уже раз. Именно на его территории вновь возникла Дисгармония.

– Я готов объясниться.

Одна из фигур плавно переместилась в центр круга и начала светиться чуть ярче, что, вероятно, означало лёгкое возбуждение.

– Ни для кого не секрет, что мой сектор наиболее благоприятен для обитания разумных зверей. По моим подсчётам, этих особей в секторе порядка пятисот, но они, как и всякие неразвитые в интеллектуальном плане, животные, очень плодовиты и продолжают интенсивно размножаться. Теория о том, что тяжёлые условия жизни значительно сократят их численность, по всей видимости, оказалась несостоятельна. Как раз наоборот – их численность постоянно растёт.

– Если вам требуется помощь, мы все готовы её оказать.

– Может быть позже. Я только вчера провёл один, весьма интересный, эксперимент. Он не полностью удался, но это лишь вопрос времени. В случае удачи, в чём я, собственно, не сомневаюсь, мы навсегда избавимся от проблемы Дисгармонии.

– Если вы имеете в виду нейтрализацию разумных зверей, то спешу напомнить – они стали весьма осторожны и обнаружить их совсем непросто.

– Безусловно, это так. Разумные звери опасны одним тем, что разумны. Мы уже сейчас с трудом сдерживаем их врождённый инстинкт разрушения Гармонии.

– Значит ли это, что вы уже не верите в теорию Деградации?

– Верю. Но у всего есть предел и у деградации в том числе. Уже очевидно, что мы не сможем довести разумных зверей до необходимой степени деградации. Вряд ли они начнут вести нормальный, стадный образ жизни. Мы в тупике. Звери продолжают, пусть примитивно, но мыслить и именно это самое опасное. Следует признать: лишить их этой способности нам не под силу. Но выход всё-таки есть: вообще избавить наш мир от разумных зверей, выбросив их за пределы Великой Симфонии. И сейчас это возможно. Почти возможно.

– Вам следует объяснить поподробнее, Протектор. Надеюсь, вы помните, что нам нельзя уничтожать этих зверей? Это приведёт к такому всплеску Дисгармонии, что поставит под угрозу уже наше существование. Как это было совсем недавно.

– Ну что ж. Главная мысль в том, что ткань Великой Симфонии нежна и её можно на краткий миг разорвать.

– Остановись, Протектор!

В круг вплыла ещё одна фигура, поменявшая цвет с нейтрального голубого на темно-синий – так, что почти слилась с чернотой неба.

– Ткань Великой Симфонии священна! Разве это не основной наш Догмат?

– Догматы меняются вместе со звуком Симфонии – и это тоже наш Догмат. Вечноживущие не должны стоять на месте. Кроме того, вчера я уже разорвал ткань Симфонии и, как видите, ничего страшного не произошло.

– Как?! Без одобрения Совета?!

Вновь лёгкий гул голосов колыхнулся над площадкой, фигуры растеряли единый цвет и окрасились во всевозможные цвета с массой оттенков. Они уже не казались простой проекцией, теперь существа напоминали живых людей.

– Объяснись, Протектор.

– С удовольствием. Вчера я разорвал ткань Симфонии с единственной целью: выбросить за её пределы хотя бы одну особь разумного зверя. Один из детёнышей зверей на время потерял бдительность, и я это использовал. Должен признать, что данный эксперимент не удался, но я уже установил причину. У меня просто не хватило сил выпихнуть наружу подопытную особь. Вместо этого разрыв всосал объект из-за пределов Симфонии и ткань соединилась. Но я уверен, что усилиями нескольких Протекторов мы без труда вытолкнем наружу любое количество разумных зверей. А в перспективе – всех.

– А что за объект был втянут в пределы Великой Симфонии?

– К сожалению, ещё одна особь разумного зверя. Но одна единица не имеет никакого значения. Главное, мне удалось доказать, что перемещение в принципе возможно. При использовании достаточной мощности.

Над площадкой повисла телепатическая тишина. Казалось, фигуры обмениваются мнениями, используя лишь световые сигналы.