Венец Логоры 1. Скиталец

– Ещё как! Боится ненужным быть. Мужчина для того и придуман природой: защищать, оберегать… А на кой ему подруга, которая сама кого хошь задавит, его самого не исключая? И в прямом смысле, и в переносном. Поэтому в жизни всё логично и закономерно: сильному мужчине – слабая женщина, сильной женщине – слабый мужчина.

– Но для мужчины его выбор – счастье, – насмешливо добавил дед. – А женщина глядит на своего избранника и всю жизнь вопросом мается: за что мне это, за что мне это?

Любава подскочила, возмущённо вспыхнув, но тут же плюхнулась обратно, губки надула обиженно.

– Ну вот за что мне это?

Глава 2

Иван неспешным шагом покинул пассажирский терминал и ступил на территорию порта Сэли: независимую и свободную. Для недолгого путешествия, безо всяких неожиданностей, бытовой репликатор на родной Астаре предложил Ивану несколько простых и удобных костюмов на выбор. Приглянулся один, свободного стиля и неброского вида: мягкие, чёрные брюки, того же цвета рубашка, коричневые мокасины на пористой, толстой подошве и лёгкая, коричневая куртка с капюшоном. На правом рукаве куртки изящной змейкой руна богини Астары вышита. Древние верования уж затёрлись давно, однако традиции – это важно. Да и просто красиво, чего уж там. На левом плече, на манер погона, расположился коммуникатор – изогнутая, чёрная пластина толщиной в два пальца. А уже на ней верхом, распластав крылья и прижавшись к поверхности животом – кица-телохранитель. По этому плечевому набору, астарийца безошибочно узнают в любом уголке Системы. Размерами кица с обычного голубя, причём стройного, не перекормленного. На боевом посту блюдёт серьёзность, сидит, грозно нахохлившись и недобро зыркает по сторонам круглыми, красными глазами. Поскольку Иван всегда предпочитал общительных попутчиков, то и не пожалел времени в полёте, прописывая кице кибернетическую личность. В просторечии – клич. В итоге кибернетическая птица обзавелась собственным именем – Мартын. Новоиспечённый Мартын пока не разобрался, насмешка это над кибернетикой, или вполне уважительное отношение – опыта ещё не накопил для таких сложных выводов. Перья ему достались красивые, отливающие благородным серебром, но Мартын красоты не оценил и уже начал составлять в уме обоснованное прошение об изменении окраса. На что-нибудь серенькое с чёрненьким, из практических соображений.

Едва мокасин Ивана ступил на территорию порта, коммуникатор связался с администрацией и: установил местонахождение грузовика, зарегистрировал нового владельца, оплатил все полагающиеся пошлины и сборы, получил виртуальный пропуск на посещение любого уголка станции в течение семидесяти двух часов, закачал в оперативную память планы станции и всю необходимую информацию по ней.

Кица Мартын немедленно связался со Службой безопасности порта и: получил разрешение на работу по специальности и применение всех имеющихся у него технических средств в пределах законной обороны, активировал системы электронной и физической защиты, определил наиболее безопасные маршруты передвижения и места остановок.

Иван вдохнул, расправил, насколько возможно, грудь и, лёгким движением плеча, встряхнул коммуникатор вместе со всполошившейся кицей.

– Просыпайтесь, дармоеды, приехали!

Огляделся и непроизвольно поёжился. Суета, царившая вокруг, весьма напрягла человека, привыкшего к бескрайним, открытым просторам. Там люди встречаются нечасто, а тут прям как мухи насидели! Мары-то на них нет, с морозцем добрым. Иван скосил глаз на притихшую кицу.

– Мартын, как тебе здесь?

– Беспокойно как-то, – повертел тот серебристой головой с клювом из особо прочного сплава.

– Это хорошо. Ты ж телохранитель! Если ты беспокоиться не станешь – я начну.

– Так может разгоним этот бедлам? Бабахнем чем-нибудь… не летальным?

Иван с сомнением глянул на крикливую, суматошную, но безвредную, в общем-то, человеческую массу.

– Повременим, пожалуй. Но мысль хорошая, здравая, далеко не убирай.

Воздух станции громко потянул, ноздрями ухватил и скуксил недовольную мину.

– Воздух какой-то… химический.

– Очищенный, – пояснил коммуникатор очевидную вещь.

– Перестарались, пожалуй, с очисткой. Не проще было брызнуть чем-нибудь ароматненьким?

– Ну да. Людей-то вон сколько, каждый чем-то пахнет… мягко говоря! Всё перемешать и брызнуть ещё, ароматненьким. Захочешь ли дышать? Уж легче очистить!

– От людей? – встрепенулся Мартын.

– Тоже вариант, – согласился коммуникатор. – Но не с твоими возможностями!

– Просто времени побольше займёт, – насупилась кица, но тут же заполошно вскинулась. Шею вытянула, клюв навострила, глазёнки прищурила…

– Что такое? – подобрался Иван. Неспроста телохранитель стойку сделал. Нет у их стаи привычки без причины дёргаться. Проследил за взглядом встревоженной кицы.

В паре шагов от него крепкий, приземистый мужчина в чёрных брюках и просторной, полосатой рубашке с короткими рукавами, остановился и повернулся правым боком. Тут и обнаружилась причина тревоги. Иван увидел его серебристую, металлическую руку: опасно блеснувшую, нарочито неприкрытую. Все механизмы напоказ: каждый винтик, каждая шестерёночка, каждый суставчик… Своеобразная такая, техническая эстетика.

– Что глазеешь, астариец? – ухмыльнулся мужчина. Твёрдое лицо тут же ощетинилось жёсткой небритостью, а тонкие губы превратились в растянутую ниточку.

– Нравится агрегат? – и пошевелил блестящими пальцами, сжал в кулак, разжал с угрожающим хрустом.

– На любителя, – поморщился Иван. – Зачем это всё? Людей пугать, разве что? На Астаре вам живую руку вырастить могут, не отличите потом.

– Живую? А вот так она сможет, живая твоя?

Положил холодно звякнувшую ладонь на металлический поручень, сжал пальцы. Скрежетнуло противно, поручень смялся, словно бумажный и треснул длинной, извилистой змейкой.

– А? Вот то-то!

Мужчина повернулся и медленной поступью двинулся к стойке информации. Тоже не местный, дорогу пошёл узнавать. Встречные шарахались, старательно обходили слева, где рука не пугает металлическим блеском. И пальцами с хрустом не щёлкает.

– Ванюша, не позорься! – коммуникатор сконфуженно убавил звук, взялся стыдить на ушко, едва слышно. – Не на всех планетах, как у нас, достояние поровну среди жителей делят! В Системе мало кто может себе позволить на Астару прилететь, новую руку вырастить. А это актавиец, у них технологии как раз имеются – механические конечности производить. С киберначинкой. Меня, кстати, и Мартына тоже, изготовили на Актавии, если ты запамятовал.

– Ну, а фыркать-то чего? – пожал плечами Иван, Мартына в очередной раз потревожил. – Так и скажи: дорого у вас руку покупать! Так нет же, давай пыжиться, перила гнуть…

Коммуникатор едва слышно вздохнул.

– А как иначе? Не имеешь, чем гордиться – гордись тем, что имеешь! Вот ты как маленький, Вань!

Дребезжащий и громыхающий блин уборщика таскался по залу, старательно сгребал постоянно прибывающий мусор. То и дело сослепу натыкался на спешащих людей, получал пинки и оскорбительные прозвища, но работу не бросал, старался. Судя по затюканному виду – работник давний, ко всему привыкший. Иван отодвинул ногу, позволив проехать замызганному работяге.

Вежливый маневр оказался неудачным. Под Иванов ботинок угораздило коротышку в смешном, сиреневом балахоне – толстого, лысого и скандального.

– Глазами-то гляди! Не по скотному двору шляешься!

Иван недоумённо поглядел вниз, подивился: все возмущение карлик визгливым, бабьим голосом излил в его поясной ремень. Но тут подоспело зрелище поприятнее. Стройная, белокурая девица, часто моргая патологически удивлёнными глазищами, протолкалась к изобиженному дядечке и ухватила за пухлую ручку.

– Пупсик!

– А тебя где носит?! – полыхнул благородным гневом пупсик. – Меня какой-то суматошный аграрий едва с навозом не смешал!

– С чем? – изумилась длинноногая подруга.

– Пошли уже!

Звонкий шлепок по упругой заднице, туго обтянутой куцым, бордовым платьишком, заставил девицу притворно-страдальчески сморщиться. Иван поглядел вслед удаляющейся ячейке общества. Сказанным не возмутился, верно всё: и про агрария, и про навоз. Навоз, понятно, в переносном смысле. Уточнил только у клича.

– Как думаешь, это его половинка?

– Скорее уж, две трети, – флегматично отозвался тот.

– Это издевательство?