Защищая горизонт. Том 2

Длинная колонна автомобилей грозной гадюкой вползает в спальную часть города, она шипит, извивается по узким дорогам и источает потоки ненависти. Людей на улицах нет, все попрятались по домам, они догадываются о грядущем и прячутся от того, что придёт вслед за этим змеем. По пустым тротуарам гуляет холодный ветер и барабанит надоедливый дождь, довершая общую картину серости и уныния. Эти люди покинуты, брошены здесь умирать, они боятся этого змея, будто тёмного войска из далёкой страны, они не привыкли к подобным визитам и уже давно живут в оковах собственной печальной участи. А мы всё дальше уезжаем от центральной части города, всё глубже погружаемся в ту жизнь, о которой не принято вспоминать в высоких кабинетах. Она скрыта под напыщенной маской из богатых домов у края шоссе, как стража, ограждающая иную жизнь и людей, кого мало заботит, что происходит по ту сторону Системы.

Я знаю, что вы боитесь, и не виню вас в этом. Война никогда не бывает честной и благородной, на ней всегда погибают люди и ломаются чьи-то судьбы. Но мы идём не воевать, а истреблять наших врагов. Мы единственная грозная сила в Системе, и кучка трусливого отребья не может тягаться силами с могучими Стражами. Отступники загнаны в угол, они жалки и слабы, вы легко с ними справитесь даже голыми руками. Главная опасность может исходить от Кукловодов, они единственные, кто обладает оружием и могут оказать сопротивление. Но не стоит бояться, для этих целей у нас припасено самое мощное и грозное оружие, наши бравые войны – пять грозных Палачей, и каждый из них стоит десятка или даже сотни лучших бойцов Кукловодов. Я скажу больше и без лишней скромности: у вас есть я, Вергилий, Хранитель Системы, с такой силой вас ничего не должно страшить. Вы спросите: «А зачем тогда нам нужны простые Стражи и люди из числа Наблюдателей?» Ответ прост: нам нужны ваши храбрость и решимость, мы должны продемонстрировать силу не только нашим врагам, но и всем жителям Системы, показать всему миру нашу непоколебимую волю, наше единение перед лицом глобальной угрозы. Мы должны не просто пронзить их ряды, а смять Отступников раз и навсегда единой и могучей силой, сжатой в кулак. Мы – Стражи! Вы! Я! Каждый из нас! И все мы готовы идти до конца во имя нашего будущего. Вы карающий меч, что пронзит тело врага, а на его острие будем находиться мы как самые опытные воины.

Вергилий отвлёк меня от раздумий, тронул сзади за плечо и протянул эфес моего меча вместе с боевым пистолетом Палача.

– Мы подъезжаем. Вот твоё оружие и запасные патроны, – безэмоционально произнёс он и протянул следом несколько магазинов к пистолету. – Нужно будет ещё – обращайся.

– Ух ты! – радостно воскликнул наш молодой водитель, увидев мои подарки. – Меч Хранителя! Я столько о нём слышал и вот впервые увидел, это так здорово! Когда-нибудь и у меня будет такой. Вот увидите, господин Палач!

– Не отвлекайся от дороги, – приказал ему Вергилий.

Я смотрел на оружие в своих руках, на эфес меча, и сквозь провалы памяти стали просачиваться фрагменты последнего разговора с Наставником, прямо перед тем, как я потерял себя. Те самые мгновения, потерянные среди пучины собственного безвременья, события, которые я знал, но не помнил, которые случились, но не в моей реальности. Частицы сегодняшнего утра всплывали на поверхность памяти, пока я смотрел на своё оружие. В отрывках воспоминаний я увидел Наставника и снова услышал его голос.

– Вергилий вернёт тебе твой пистолет и холодное оружие, но ты должен понимать, что статус Палача мы вернуть пока не можем. Это не так просто, Стил, и на это нужно время, которого у нас, увы, нет, – сказал Наставник из бликов на осколках воспоминаний и затем обратился к Хранителю: – Вергилий, отдай Стилу его оружие, оно ему пригодится при атаке на Призраков.

– Верну на месте проведения операции, – сухо ответил Вергилий и недоверчиво посмотрел в мою сторону.

– Мне нужен мой меч, – потребовал я.

– Хорошо, я попрошу, чтобы его…

– Нет, ты не понял, – возразил я, перебивая Вергилия. – Я хочу мой меч!

Я указал взглядом на эфес меча, висевшего на поясе Хранителя, от чего Вергилий неожиданно побледнел и боязливо посмотрел на Верховного Стража. На это старик лишь расплылся в довольной ухмылке.

– Всё нормально, Вергилий, – улыбаясь, ответил Наставник. – Я знаю о твоём подарке. Можешь отдать меч, теперь он принадлежит Стилу, а тебе выдадим другой.

Хранитель растерянно посмотрел в мою сторону и положил ладонь на рукоять меча, а моя память снова расплылась, отпуская видения прошлого и возвращая меня в пассажирское кресло машины Стражей, медленно ползущей во главе колонны. В голове продолжало звучать набатом напыщенное выступление Вергилия перед собравшимися Стражами на первом этаже башни.

Друзья, запомните этот день, ибо он станет доказательством нашего величия, истинности нашего пути и поворотным моментом во всей истории. Сегодня каждый из вас войдёт в легенду, каждый станет героем в глазах будущих поколений, вас будут встречать как новых Творцов грядущего мира. Вперёд, Стражи, берите своё оружие, садитесь в машины и покажите, на что способны!

Мы выехали на финишную прямую долгого пути. Перед нами протянулась длинная и узкая улочка на самых задворках города, похороненная так глубоко в недрах спальной части, что о ней уже никто не вспоминал. Весь мир забыл о людях, живущих тут, о невольных призраках, отвергнутых обществом. Казалось, здесь даже дождь бил сильнее, он стремился разогнать всю тишину проклятого места, смыть всю пыль и серость дорог. Прямая забытая улица, как дорога в ад, утопающая в собственной грязи и сырости. По обеим сторонам нас прижимал плотный ряд грязно-коричневых заброшенных зданий из гниющего бетона, заколоченные окна и груды мусора у покинутых стен. В некоторых из них ещё жили люди, о ком впервые вспомнили в это утро. К ним пришли Стражи и увели с места проведения будущей операции. Возможно, это первый раз, когда они лично встретили тех, кто поклялся их защищать и привести за руку к светлому будущему. Они жили и верили, ждали какого-то чуда, но умирали день за днём в холодных стенах крохотных квартир. Сколько времени ещё пройдёт прежде, чем нужда вынудит этих людей бросить всякую надежду и встать на путь отступничества, превратиться в настоящих Призраков, стать теми, кем мы сами их невольно сделали? Но улица молчала, она не давала ответов, а только шипела нам навстречу всё новыми и новыми потоками дождя. Они смывали наш стыд, заглушали внутренний голос и отвлекали от представшего перед нами кошмара. Улица своими грязными клешнями сковала нашу колонну с обеих сторон. Дома стояли настолько плотно, что, казалось, сейчас обхватят нас и поглотят на месте. Ни развернуться, ни сдать назад, дорога в один конец, в разгорающееся жерло войны. В конце улицы показалось большое, но невысокое четырёхэтажное здание, всё из того же коричневатого бетона. В него упиралась дорога, предвещавшая конец пути, тупик, куда мы сами себя загнали. Не сбежать, не спрятаться. Дом горделиво возвышался, как король в конце рядов из грязной свиты, он ждал нас, протянул свои жадные руки, грозясь сомкнуть объятия. Именно он был нашей целью, на него указал Макс на допросе. Но что-то меня угнетало в этом месте, заставляло сердце биться сильнее и порождало в голове всё более тревожные мысли. Безлюдное, странное место… тишина и дождь… логово Призраков прямо перед нами в сотнях метрах впереди. Память без моего желания начала порождать всё больше всполохов недавних воспоминаний, обрезки слов, не дававших мне покоя.

В моей голове всплыл голос Наставника.

– Призраки уже успели воспользоваться ключами, мы зафиксировали множество обращений к Созданию.

– Взломщик оказался намного слабее, чем мы ожидали… он легко сдал своих приятелей. – Голос Вергилия звучал ещё громче. – Теперь мы знаем, где находится укрытие Призраков.

– Прости… – Громогласный шёпот Макса за прозрачной стеной.

«Уже успели…», «легко сдал…», «мы знаем, где…», «прости…» – слова, образы, воспоминания врезались в моё сознание. Я с ужасом смотрел на приближающееся здание в конце улицы и не мог выйти из оцепенения. Время вокруг меня почти остановилось. Я слышал, как отдельные капли разбиваются о лобовое стекло, слышал каждый свой вздох и удар сердца.

Даже если нам придётся пройти долиною смертной тени, не убоимся зла!

Долиною смертной тени… Стражи, защитники, воины – так они себя величают, а на деле всего лишь дети, заигравшиеся в войну. Глупые, недальновидные и потерянные, они не умеют думать наперёд, строить планы и тактику. Простые, прямые и открытые, они как наивные подростки готовы идти вперёд, никуда не сворачивая, прошибать все стены головой и класть тысячи жизней на алтарь того, чего сами не понимают. Они теряются от любой незнакомой ситуации и неспособны видеть дальше своего носа. Наставник говорил о тайной войне умов, а на деле мы всего лишь глупые куклы в руках кукловода. Мы сами загнали себя в этот капкан, из которого уже не будет выхода, и он обязан был захлопнуться.

Я будто во сне повернулся к нашему водителю, встретил его улыбку в последний раз, затем посмотрел на всех остальных и не смог вымолвить ни слова. Уже поздно, уже ничего не изменить… они всё равно не поймут. А потом пришло оно – воздаяние.

Яркая вспышка и громкий хлопок с яростным рёвом вырвались из тёмного проёма окна от здания в конце этой улицы. Затем ещё один и ещё. Гул нарастал, хлопки слились в один протяжный стрёкот крупнокалиберного пулемёта. Дикое пламя вырывалось нам навстречу, выплёвывая длинной очередью множество свинцовых снарядов, которые с огромной скоростью, словно железной плетью, ударили по всей колонне. Они вспахивали асфальт перед нами, пробивали насквозь тонкое железо автомобилей, поднимая в воздух искры и лязг разрываемого кузова. Крики людей наполнили воздух в этот мрачный день, они оглушили меня, окружили со всех сторон, сливались с непрекращающимся грохотом от пулемёта и столкновений машин в колонне. Очередь прошлась по автомобилю перед нами, разрывая его железную плоть, как бумагу, затем достигла нашей машины. Пули с яростным звоном пробили капот в нескольких местах, а затем свинцовая коса ударила по лобовому стеклу. Тяжёлые снаряды быстрым и хлёстким взмахом расчертили огненную линию, пробивая всю левую часть кузова, они вонзились в нашего молодого водителя, буквально взрывая его тело изнутри, они размолотили его грудную клетку и прошли насквозь. Его хлипкое тело сотрясало от мощных ударов, но пулям всё было мало. Им недостаточно крови и боли, огромная пробивная сила несла их вперёд, и с такой же жадностью пули вонзились в пассажира позади него. Кровь от раздираемых тел брызнула во все стороны, и в этот же момент машина перед нами резко затормозила, но наш водитель уже не мог среагировать на это. Он безжизненно упал на руль, возвещая о себе лишь траурным сигналом автомобильного гудка, и под этот печальный аккомпанемент мы на полном ходу врезались в препятствие перед нами. От сильного удара меня швырнуло на приборную панель, куда я с размахом приземлился своим лбом и на какое-то время потерял сознание.

Бывают минуты, когда жизнь оказывается больнее и страшнее любого кошмара, который вы только можете себе вообразить, когда само пробуждение приносит намного больше страданий. Иногда больше не хочется просыпаться. Сегодня именно такой день. Мне повезло, что наша колонна двигалась не слишком быстро, а завернув в этот чёртов переулок, и вовсе сбавила ход. Если бы мы двигались чуть быстрее, то последствия моего пренебрежения безопасностью могли быть намного серьёзнее. Но стоит ли вообще говорить о безопасности, когда рядом со мной лежит растерзанный труп молодого паренька, однажды мечтавшего оказаться на моём месте? Многие сейчас отдали бы всё, чтобы быть на моём месте, а не на его. Но люди продолжали погибать вокруг, создавая мой личный ад, где я должен наблюдать, как постоянно рушатся чужие жизни и судьбы, а кара услужливо обходит меня стороной.

Я быстро пришёл в сознание и почувствовал острую, но терпимую боль на месте удара лбом. В ушах стоял громкий свист, который с каждой секундой менял тональность, становился всё ниже и грубее, шум в ушах перерастал в монотонный звук автомобильного гудка, слившийся в единую симфонию со стрёкотом пулемёта и криками людей. Я оторвался от приборной панели, держась рукой за ушибленное место, и сквозь расплывающийся от боли взгляд посмотрел на нашего бывшего водителя. Осколки лобового стекла, кровь по всему салону и неподвижное растерзанное тело незнакомого мне Ищейки на руле. Его голова оказалась повёрнута в мою сторону, а в открытых глазах застыл ужас. В последний миг своей жизни парень успел увидеть вспышку, почувствовать последний вздох и всё понять, но в такие моменты уже ничего нельзя поделать. Порой жизнь слишком жестоко ставит перед человеком мгновения неминуемого будущего, чтобы успеть насладиться отголоском внутреннего ужаса, что только успеет вспыхнуть в его взгляде прежде, чем тьма окончательно завладеет им. Ищейка смотрел куда-то вдаль, в своё тёмное будущее, пока по рулю стекали остатки его горячей крови. Вдруг дверь рядом со мной резко открылась, и кто-то с очень сильной хваткой в один рывок вытащил меня с пассажирского сидения и выволок из машины за шиворот, прямиком на землю.

– Стил, ты жив? – крикнул на меня Вергилий.

Я лежал на сыром асфальте и смотрел сквозь его лицо в мрачное и дождливое небо, омывающее меня холодными слезами. Знает ли оно о том, что происходит под его настилом? Внезапный удар ладонью по лицу привёл меня в чувство, я будто пробудился ото сна, очнулся от настигшего меня в это утро затмения.

– Приди в себя, чёрт возьми! – завопил Вергилий как можно громче, перекрикивая грохот от адской машины в конце улицы. – Ты можешь бежать?

Я утвердительно покивал.

– Тогда пошли быстрее, нужно уйти с открытого пространства! – Хранитель схватил меня за шиворот, потянул наверх, но потом снова с силой усадил на землю, управляя, как бесполезной куклой. – Стой, подожди!

Вергилий пригнулся к земле, и в этот момент новый удар огненной плети пришёлся на наш автомобиль, снова вспарывая его железную тушу. В этот раз внутри салона не осталось безопасного места, куда не добрались бы жестокие свинцовые иглы. С каждым новым ударом они продолжали превращать все машины в колонне в решето. Если бы я остался на своём месте, то меня настигла бы судьба нашего водителя и ещё одной молчаливой девушки, сидевшей на заднем сидении. Сколько ещё обречённых осталось в автомобилях, за кем не пришёл свой Хранитель?

– Всё! Пошли! – скомандовал Вергилий и одним рывком поднял меня с земли.

Мы обогнули раскуроченный автомобиль сзади и ринулись на левую сторону улицы, пока внимание пулемётчика привлекла кричащая толпа в конце колонны.

– Скорее, туда, в проём! – продолжал командовать Вергилий, указывая одной рукой вперёд, а другой продолжая тянуть меня за шкирку.

Узкий проход между домами казался нам тогда единственным спасительным островком во всём творящемся океане безумия. Отчаянным рывком мы запрыгнули в него всего за миг до того, как за нашими спинами вновь ударила очередь из пулемёта. Она рвала и метала, билась об угол дома, где мы спрятались, злилась от того, что упустила такую лакомую цель. Наше убежище оказалось всего несколько метров в ширину, невероятно грязное, с огромной кучей мусора и с ужасным запахом омертвелой сырости. Но самое плохое, что этот закоулок упирался в глухую стену другого дома и отсюда невозможно было сбежать. Спасительный остров внезапно обзавёлся каменными стенами с трёх сторон, превращаясь в клетку, которая грозилась стать для нас могилой. Единственный выход – только обратно через улицу, где нас поджидали акулы со свинцовыми зубами, маленькие гадёныши, жаждущие всё новой и новой плоти и стерегущие всю дорогу.

Вергилий перевёл дух и осмотрелся. Вместе с нами здесь уже находилось несколько испуганных и покрытых брызгами крови Стражей. Совсем юный Наблюдатель с невинным и пронзительно кричащим взглядом стоял неподалёку и почти не моргал, уставившись в одну точку на стене. В дрожащих руках он держал выданный ему пистолет, вцепился в него изо всех сил и теперь считал его единственным верным другом и шансом на спасение. Как много страха и непонимания отражалось в его глазах, как много мыслей кусало его со всех сторон, заставляя отдельные мускулы нервно подёргиваться. Уже не осталось того бравурного утреннего настроения, желания поиграть в войну с негодяями, доказать себе, что как Страж он способен на многое. Пропали улыбка с лица, уверенность в себе и в своём будущем, исчезли остатки последней человечности под натиском всеобъемлющего ужаса. Глупые наивные мальчишки, что рвутся на поле боя и видят в войне исключительно романтику больших приключений, ярких побед и всевозможных наград. Как же быстро они теряют геройское наваждение, оказавшись по пояс в крови, под градом вражеского огня, когда вокруг погибают твои бывшие друзья. А ведь когда-то они были такими же, как он, – молодыми, спесивыми, точно так же грезили победами и были уверены в своих силах, но так бесславно сгинули под первыми ударами судьбы. На глазах у этого паренька погибли его коллеги и друзья, с кем он радостно делил свою жизнь, шутил, веселился и с кем так восторженно записался в добровольцы на эту безумную авантюру. Теперь исчезли последние улыбки, они растаяли в гримасах боли на истерзанных трупах его друзей, по которым он бежал сюда, в сырую и грязную подворотню, в поисках спасения.

Неподалёку от него стоял более взрослый мужчина примерно моего возраста и с таким же вниманием и сочувствием смотрел на этого паренька, думая о чём-то своём. Я встречал его пару раз в отделе Ищеек, когда работал вместе с Дмитрием, вскоре погибшим от «Белого шума». Также по непонятным причинам здесь оказался один из Техников, что должны были ехать позади всей колонны. Щуплый молодой парень в почерневшем от грязи халате под накинутым поверх дождевике действительно выглядел белой вороной посреди всего этого хаоса. Он подошёл к Вергилию и испуганно осмотрел нас, заботливо прижимая к груди маленький чемоданчик с различными инструментами.

– Проклятье! – бесконечно повторял Вергилий, рассерженно наворачивая круги вокруг одной точки, затем осмотрел всех присутствующих и задал вопрос куда-то в пустоту. – Что вообще происходит?!

Потом он открыл Консоль и задействовал голосовую связь.

– «Харон», доложитесь! – скомандовал Хранитель.

– «Харон» на связи, – отозвался голос Рона. – Мы целы, укрылись на какой-то… помойке за домом чуть ниже по улице. Многих потеряли, пока пытались выбраться из-под груды машин и добежать до домов. Господин Хранитель, мы… в ловушке, не знаю, как отсюда выбраться. Этот чёртов пулемётчик следит за каждым нашим шагом. Стоит только высунуться из-за укрытия, как он открывает шквальный огонь. Мы не можем отсюда уйти и не можем подобраться к огневой точке, мы даже не можем примкнуть к вам. Это какое-то сумасшествие, как они…

– «Харон», что с остальными Палачами?

– Кира с нами, с ней всё в порядке, небольшие ссадины от удара, но ничего серьёзного. С нами несколько Техников, они помогут всем раненым. А вот про Зета ничего неизвестно, мы не видели его с начала атаки. Он ехал в другом автомобиле позади нас.

– Хорошо, пока оставайтесь на месте и не высовывайтесь.

– Но что нам делать, господин Хранитель?

– Я же сказал, оставайтесь на месте, я что-нибудь придумаю!

Вергилий отключил связь и в растерянности вцепился в свои локоны. В тот момент я впервые увидел ужас в его глазах, и это было пугающе странно. Хранители всегда служили символом бесстрашия, на кого равнялись, о ком вспоминали в минуты слабости, и это возлагало на них большую ответственность. Когда миллионы глаз с восхищением и надеждой смотрят на почитаемые иконы, это создаёт величественный образ покровителя, красивый миф, которому приходится следовать, чтобы не разбить иллюзию и веру людей во всемогущество Стражей. От того ещё больней видеть растерянность Вергилия, его метущийся взгляд. Он всё время пытался сохранять хладнокровие, но даже у всемогущих Хранителей есть свой предел, ведь они такие же люди.