Защищая горизонт. Том 2

Я с трудом поднялся на ноги, опираясь на тумбочку рядом с собой, и, пошатываясь по широкой дуге, вернулся на кухню. Там я выдернул из туши Рона свой меч и затем отрезал ему руку, распыляя его останки вслед за ушедшим Шолоховым, оставляя лежать на полу только маленький квадратный кусочек этого мира, что раньше было человеком. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Я вернулся в комнату к телу Харви. Подражая своему напарнику, он тоже лежал в луже собственной крови, которая уже успела пропитать ковёр. Я подошёл к нему и точно так же извлёк чип из его запястья. После того как тела обоих Палачей были стёрты из уравнения нашей реальности, вместе с ними исчезло всё, что о них напоминало. Теперь только разгром во всей квартире, пули в стенах и потёки моей собственной крови намекали, что здесь случилась небольшая неприятность. Я запихал чипы Палачей в карман, чтобы выкинуть их по пути. Они поймут, чья это кровь, вызовут Техника, проанализируют и выявят, кто её хозяин, и тогда мне уже не скрыться. Но, учитывая текущую ситуацию в Системе, на это уйдёт некоторое время, и этого мне будет достаточно. Я застегнул куртку, чтобы скрыть огромное кровавое пятно, растекающееся по всей одежде в том месте, где меня порезал Харви, и хотел уже уйти из квартиры, но заметил, как на меня с интересом смотрит круглая мохнатая морда, которая только что высунулась из-за дивана, где она пряталась всё это время.

– Барсик, – прохрипел я коту.

Тот навострил уши.

– Я совсем про тебя забыл. Ты извини, не уберёг я твоего хозяина, и он… в общем, его больше нет.

– Мяу? – поинтересовался толстый пушистый комок и полностью вылез из-за дивана.

– Да, знаю, я обещал твоему хозяину, что присмотрю за тобой, но ты пойми, я не могу. Тебе лучше дождаться кого-нибудь или пойти к соседям.

– Мяу-мяу! – категорично ответил Барсик, а затем подошёл ближе, замурлыкал и стал тереться о ногу.

– Чёрт с тобой,– махнул я рукой. – Забирайся.

Я подхватил кота, засунул его под куртку, опасаясь, что могу испачкать его кровью, и стал придерживать рукой, одновременно прижимая её к ране на животе, а затем медленно пошёл к выходу. Каждый шаг отзывался болью во всём теле, лицо горело и немного опухло, а рана каждую секунду напоминала о себе резкими приступами, но я уже спешил убраться из этого места и прихрамывая покинул квартиру.

В доме было тихо, и, пока я спускался к выходу, никто не издал ни единого звука. Все сидели в своих квартирах в страшном ожидании, что зло может коснуться и их семей. Я выкатился из подъезда на улицу, достал из кармана чипы бывшего отряда «Харон» и повертел их на ладони.

– Теперь вы не такие грозные, – сказал я и бросил их в мусорную урну рядом с подъездом.

Затем, пошатываясь из стороны в сторону и заплетаясь в собственных ногах, я пошёл в неизвестном направлении. Я уже слабо понимал, куда иду и зачем, моё зрение помутилось, тело разбил озноб, а ноги сковывала слабость. Слишком много сил я оставил в той квартире за последний месяц, слишком много крови потерял в этой неравной схватке со своим прошлым. Единственное, что меня грело в тот момент, – это пушистый цифровой кот, кого я с любовью прятал от дождя под застёгнутой курткой, а он тихо сидел и благодарно мурлыкал в ответ. Вероятно, это дико звучит со стороны, но кусок программного кода оказался моим последним другом в этом богом забытом городе. Последний, кто любит меня, несмотря ни на что. Пускай его симпатии заложены на уровне программы, а проявлять любовь – его основное предназначение, но сейчас, когда меня покинули все, кто мог, такая истинная, чистая и безусловная любовь вызывала намного больше ответной симпатии, чем любой живой человек. Я прижимал к себе дрожащий и мурлыкающий комок и продолжал идти, пока во мне ещё остались хоть какие-то силы. Я вышел на широкую и многолюдную улицу, какую только мог себе позволить спальный район города, и медленно поковылял по тротуару. Всё, о чём я мог сейчас думать, что если начну падать, то нужно извернуться так, чтобы не раздавить своего милого пассажира.

Но я слишком переоценил остаток своих сил. Я безмерно устал и голоден, меня мучает боль и холод, я должен отдохнуть. Хотя бы немного, всего пять минут – и пойду дальше. Подожди, Барсик, я найду тебе безопасное место. Тяжело дыша и стараясь не потерять сознание, я упёрся спиной в стену дома и сполз по ней на брусчатку, которой был выстлан тротуар. Мне нужно посидеть, набраться сил – и тогда я продолжу путь. Но время шло, мне становилось всё хуже: ноги онемели, а глаза начинали закрываться, наливаясь невероятной тяжестью. Кот почуял неладное под моей курткой, зашевелился, а затем высунул морду через воротник и вопросительно мяукнул. В этот момент рядом с нами проходила женщина с маленьким ребёнком, она вела его за руку и постоянно одёргивала, когда весёлый мальчуган крутился вокруг и всячески стремился выскочить из-под общего зонта. Но когда он заметил пушистую морду, торчащую из-под моей куртки, его глаза заискрились таким ярким восторгом, что ребёнок вырвался из крепкой хватки матери и, хихикая, под её грозные окрики подбежал ко мне.

– Ой, а кто это у вас? – задорно спросил мальчуган, указывая на мохнатую морду.

Я с трудом поднял усталые веки и взглянул на безмятежное лицо малыша, как раз в то время, когда к нам подскочила испуганная мать.

– Сынок, ты что делаешь? Сколько раз тебе ещё говорить, чтобы ты не подходил к незнакомцам? Они могут…

Женщина осеклась на полуслове, заворожённо глядя в глаза Барсика, а тот, недовольный таким вниманием, тихо мяукнул.

– О боже, это… это… откуда оно у вас? Это же цифровой питомец, я сто лет таких не видела! Помню, бабушка только рассказывала… – Её лицо осветила широкая улыбка, и она протянула руку, чтобы погладить кота. – Какой хороший!

– Мама-мама, я хочу такого же! Ну, мама, купи-купи-купи! – заверещал ребёнок.

– Нет, извини, сынок, никак не получится. Они запрещены, и уже давно, – с грустью ответила женщина и снова взяла ребёнка за руку.

– Ну, мама, ну купи, дядя же купил! – Ребёнок упирался ногами и не хотел уходить.

– Прекрати сейчас же! – отругала его строгая мать. – Я же тебе сказала, нельзя их теперь купить.

– Но дядя…

– Возьмите его, – тихо прохрипел я, поднимая взгляд на женщину.

– Как это? – недоумевала она. – Нет-нет, вы что, я не могу! Пойдём, сынок.

– Возьмите и берегите его. Когда-то он принадлежал доброму храброму и хорошему человеку. Сохраните память о нём. Он любил этого кота больше жизни.

– Но вы же бездомный, – почему-то заключила женщина, – он вам нужнее.

– Мама, ну, мама, – продолжал верещать ребёнок. – Давай его возьмём себе, ну пожалуйста! Я буду заботиться о нём, играть с ним и… и… вот! А ещё, а ещё… я больше ничего и никогда не попрошу!

– Ты это мне уже говорил на прошлой неделе, когда я купила тебе ту игрушку, – усмехнулась женщина.

– Ну, мама, в этот раз точно не попрошу!

– Со мной он погибнет, – сказал я, вытаскивая кота наружу. – Вы мне кажетесь хорошими людьми. Позаботьтесь о нём.

Со смущённой и сияющей улыбкой женщина осторожно взяла кота на руки, прижала его к себе, и тот довольно мяукнул в ответ.

– У этой программы есть имя? – спросила она.

– Не называйте его программой, это ваш новый и лучший друг. Его зовут Барсик.

– Барсик, какое замечательное имя. Хорошо, спасибо вам большое, мы будем заботиться о Барсике, обещаю! Ещё раз спасибо и удачи, она вам, похоже, понадобится, – с улыбкой и совершенно по-доброму сказала женщина, а затем обратилась к сыну: – Эй, что нужно сказать дяде?

– Спаси-ибо… большое, господин бездомный, – торжественно протянул мальчик, а затем стал дёргать женщину за рукав: – Мам, ну, мам, дай мне подержать Барсика, ну дай!

– Дома подержишь, а пока давай я понесу его под зонтом, чтобы не промок. Пошли уже, разбойник. – Женщина заметно подобрела к своему сыну и виновато посмотрела в мою сторону: – Берегите себя.

Они медленно удалились вниз по улице под нескончаемые мольбы мальчика погладить кота, а все встречные люди с удивлением оборачивались на эту шумную парочку. Мой последний друг покинул меня навсегда, но так будет лучше для него. Они ведь были правы. Я больше никто, бездомный, Отступник, убивший элиту Стражей, своих бывших коллег, и теперь я вечный беглец, у кого не может быть друзей, только враги. Всеми забытый и покинутый, я сидел под жестокими порывами дождя, смешанного с пронизывающим ветром, меня трясло от холода и слабости, я почти перестал чувствовать своё тело. Все проходящие мимо люди с пренебрежением и отвращением смотрели на меня. Некоторые и вовсе делали вид, что ничего не происходит, а одинокий избитый человек, умирающий на тротуаре среди множества снующих людей, – это вполне обыденное зрелище. Им было всё равно. Их будущее умирало под ногами и под пристальными осуждающими взглядами, оно было растоптано, истекало кровью, но прохожие продолжали делать вид, что их ничего не заботит и всё идёт своим чередом. Но какое мне теперь дело? Я просто хочу отдохнуть, поспать пару минуток и чтобы меня все оставили в покое. Теперь я по-настоящему один и могу спокойно сомкнуть глаза. Мои мысли плывут, тают в шелесте дождя…

Но моё падение в пропасть забвения прервал чип, который снова требовательно завибрировал в запястье. Я с трудом открыл глаза, поднял онемевшую руку и провёл пальцами по воздуху, чтобы узнать, кто не даёт мне забыться сладким сном.

Кира!

Её имя в окне Консоли немного привело меня в чувство, и я поспешил нажать на кнопку ответа. В плавающем передо мной окне появилось её испуганное лицо.

– Стил, где ты, что с тобой? Тебя тут все ищут, Вергилий рвёт и мечет!

– Меня ранили, Кир, и, похоже, я умираю. Если не поспешишь, то Вергилию останется рвать и метать только мой хладный труп.

– Что?! Почему ты раньше не сказал? Что случилось, где ты?

– Где-то… – Я всмотрелся в номер дома на другой стороне. – Где-то в центре Звёздной улицы, дом двадцать пять… кажется. Поспеши!

Я закрыл окно Консоли и продолжил падать в неизвестность. В следующий раз я уже пришёл в себя от того, что кто-то бил меня ладонью по лицу.

– Стил, ты жив? Очнись! Проклятье, да что же с тобой опять случилось?! – раздался знакомый женский голос.

Когда я открыл глаза, то вновь увидел встревоженное лицо Киры с промокшими до корней волосами. На её лице и одежде ещё сохранялись следы недавней мясорубки, но дождь уже немало поработал над тем, чтобы смыть её из нашей памяти. Кира смотрела на меня сверху вниз, трясла за плечи и продолжала задавать одни и те же вопросы. Всё как в давние времена. Я подумал о своей прошлой и некогда утерянной жизни, когда не было всех этих проблем, когда мы просто вдвоём патрулировали улицы, мило беседовали, дружили, вместе ловили мелких Отступников и были даже по-своему счастливы. Я вспомнил то злополучное утро, когда всё началось. Я точно так же очнулся, а на меня смотрела промокшая до нитки Кира, ругалась и капала на лицо дождевой водой. Только сейчас всё несколько изменилось, я был уже не в своей квартире, а сидел в грязи на обочине улицы, и на меня лили не отдельные капельки с её промокших волос, а небо омывало целым потоком дождя. Вокруг меня всё пузырилось, наигрывая по брусчатке свой пугающий, но мелодичный ритм, а моя «непромокаемая» одежда насквозь пропиталась водой. Я дрожал и выбивал зубами чечётку в такт сильному ливню.

– Ты можешь встать? Стил, ты меня слышишь? Нам нужно идти! – умоляла меня Кира. – Давай, машина совсем рядом.

Кира обхватила меня под руку и сильным рывком подняла на ноги. Машина Стражей оказалась всего в паре метров на обочине, а передняя пассажирская дверь уже была приветливо распахнута. Кира затолкала меня на переднее сидение, заботливо пристегнула ремнём, а сама обежала машину, села за руль и поспешила покинуть это место. Оказавшись в тепле и без надоедливого дождливого сопровождения, я немного пришёл в чувство, но вместе с этим вернулась и боль. Я прижал ладонью рану под курткой, от чего зашипел и состроил гримасу жуткой агонии.