Защищая горизонт. Том 2

– Если бы я только знал как, – пробурчал я себе под нос.

Вместо того, чтобы тратить время на изучение устройства странного оружия, я взял из ящика другую винтовку, чудом не пострадавшую при обстреле, затем уже мастерски переключил предохранитель и с решительным взглядом вернулся на свой боевой пост.

– Хватит бездумно тратить патроны, Стил, – почти беззвучно прошептал я сам себе. – У каждого врага должно быть слабое место… один выстрел… быть быстрее… умнее… уважать своего врага…

Я медленно выдохнул, прицелился и зажал спусковой крючок до упора ровно в тот же самый момент, когда глайдер начал новую атаку. Стальная и энергетическая плети наших орудий встретились где-то на половине пути. Они не знали людских традиций и не поздоровались, когда пролетали мимо, не пожелали друг другу удачи, они лишь молчаливые исполнители обычной людской ярости, бессмысленной и беспощадной. Пулям всё равно, кого убивать: гражданских или военных, убийц или пастырей – они инструмент, всего лишь продолжение нашей воли и сущности. Я выпустил свою волю, своё самое сокровенное желание навстречу с судьбой, все патроны, что были спрятаны внутри этого таинственного оружия, одновременно наблюдая, как смерть в очередной раз мчится ко мне навстречу. Ещё мгновение – и слепая ярость неизвестных мне людей, их воля, преисполненная в безразличном металле, разорвёт меня на части. Меня, Киру, наши устремления и грёзы, миллион человек, смиренно ожидающих своей участи и неосознанно надеющихся на нас, на Стражей, что поклялись защищать их жизни и покой. Неужели всё закончится вот так? Простое невезение, случай один на миллион, на тысячу, на десяток? И он способен решить судьбу всех людей? Неужели судьба всего человечества, его развития зависит от отдельных людей, от отдельного случая? Что окажется сильнее на этот раз – моя воля или воля других людей, воплощённая в лице холодных объятий смерти, в чьи глаза я вынужден смотреть каждый день своей жизни? Случайность…

Выпущенная до предела очередь из моего автомата прочертила себе длинную извилистую дорогу, теряясь на фоне голубого неба, сливаясь с ним и устремляясь к своей заветной цели. Глайдер немного ушёл в сторону, но в этот раз он знал, что ещё чуть-чуть – и его плеть в последний раз ударит по истерзанному телу и покончит с нами. Предвосхищение скорой победы затмило его разум, он не хотел терять выгодную позицию для удара и поплатился за это. Глайдер чуть сбавил скорость, поворачивая двигатели в обратном направлении, и часть моих снарядов удачно попали внутрь левой турбины, после чего произошла яркая голубая вспышка, а за ней последовали мощные лучи энергии, пронзившие корпус двигателя и левое крыло. До моих ушей донёсся громкий хлопок от взрыва, глайдер круто накренился в сторону, быстро теряя управление, но продолжая вести неистовый огонь. Даже сейчас, перед фактом смерти, разум пилота поглощён бездумной яростью и разочарованием от поражения, нанесённого неуловимой целью. Очередь из пулемёта резко ушла в сторону, не долетев до нашего автомобиля всего пару метров, а глайдер, бесконтрольно теряя высоту, с яркой вспышкой и громом ударился о землю. Облако пыли, встревоженное неожиданным гостем, стало первой горстью, брошенной на его могилу.

Моё сердце бешено колотилось, руки тряслись от притока адреналина, пальцы самовольно разжались, роняя оружие, которое весело поскакало по дороге вслед за нами. Мне хотелось ликовать и кричать от радости, я как древний охотник, с трудом заваливший мамонта и чудом уклонившийся от его бивней. Преисполненный гордостью, я вернулся в салон автомобиля, чтобы сообщить радостную весть.

– Ты видела-видела, как я его? – кричал я, глупо улыбаясь.

Но в ответ прогремела напряжённая тишина, под тарахтение умирающего двигателя. К сожалению, мой триумф, как всегда, оказался слишком скоротечен. Увернувшись от острых когтей, мы ехали прямо в пасть ужасному зверю. Впереди нас уже поджидала засада. Четыре автомобиля – два легковых и два больших бронированных фургона – перекрыли собой всю дорогу, бессловесно принуждая нас остановиться. Наземный транспорт неизвестного врага оказался таким же устрашающе чёрным, но имел уже куда более привычные формы, в которых угадывались все атрибуты привычных для нас автомобилей, не считая излишне обтекаемых граней, словно местный конструктор с детства боялся острых углов. Позади этой импровизированной засады я смог разглядеть около десятка солдат, закованных в тяжёлую броню и с мощными винтовками наперевес, в едином порыве направленных в нашу сторону. Издалека невозможно было понять, но, вероятно, это такой же тип оружия, которым я недавно повалил летающего мамонта. Всю эту мирную пасторальную картину венчал как вишенка на раздавленном торте второй глайдер, угрожающе зависший над дорогой и демонстрирующий нам полный комплект ракетных установок.

– Сможешь повторить? – устало выдохнув, риторически спросила Кира.

– Пожалуй, что нет…

Напарница с безысходностью посмотрела в мои глаза, огорчённо поджала губы и начала медленно сбавлять скорость. Наш автомобиль боязливо остановился в пяти метрах от чернеющей посреди пустыни стены, издал последний предсмертный кашель и заглох. Встречающие нас солдаты были закованы в странную футуристическую броню с матовым металлическим отливом и не менее тёмными, как и всё вокруг, шлемами, полностью скрывающими лица. Похоже, этот костюм защищал не только от попадания вражеской пули, но и полноценно поддерживал жизнь за счёт замкнутой системы дыхания, усиления мышц и всевозможной электроники. Я слышал о подобных защитных костюмах ещё на уроках истории, когда нам рассказывали о бесконечных войнах человечества, о жутких боевых машинах и испытаниях, выпавших на долю тех, кто остался жить за гранью Купола. Им пришлось нелегко, как говорил Наставник, эра нескончаемых страданий и расплата за свои грехи, эра мести природы за загрязнение воздуха и уничтожение родного дома, служившего нашей опорой десятки тысяч лет, и только подобные доспехи могли защитить хрупкое тело человека от буйства стихии. Но мне эта броня почему-то напомнила своеобразную переносную капсулу, где люди спрятались от более недружелюбной планеты, прямо как мы, только у них не было сладкой иллюзии, в чём они могли бы растворить всю боль от потерянного дома. Несмотря на весь грозный вид, солдаты перед нами продолжали стоять на своих местах, не предпринимая никаких действий.

– Похоже, они передумали нас убивать, – без энтузиазма произнёс я.

– Да я бы тоже не стала с тобой связываться после того, что ты сотворил с их машиной, – в шутку ответила Кира.

– Не мы первые начали.

– Ага, это они первые начали, молодец, Стил, так воспитателям и скажем. Хотя знаешь что? Я думаю, что мы на верном пути.

– В чём?

– Не в чём, а куда, дурень. К нашей цели. Не знаю почему, просто уверена в этом. Ну что, не будем больше испытывать судьбу, пошли сдаваться.

Кира задорно и с горящими глазами улыбнулась мне, подняла руки вверх и в подобной позе неуклюже вылезла из автомобиля. Мне ничего не оставалось, как снова отдать себя на волю случая, подчиниться воле других людей.

– Не стреляйте, мы сдаёмся! – выкрикнула Кира в направлении десятка ружей.

Она вела себя с таким плохо скрываемым задором, что странное поведение напарницы начинало меня пугать. Похоже, что весь этот спектакль доставлял ей куда больше удовольствия, чем мне.

– Руки за голову! – раздался жёсткий командный голос со стороны одного из больших фургонов. – Малейшее неповиновение – и вы будете убиты.

Кира остановилась и замерла, а я вместе с ней.

– Положить руки за голову и повернуться спиной, немедленно! – снова рявкнул тот же голос.

И нам ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

Как только мы повернулись, позади сразу же раздался разудалый топот армейских ботинок и среди них вальяжное расшаркивание, в котором легко угадывалась командирская надменная выправка.

– Обыскать! – скомандовал бравый голос.

В тот же момент к нам подскочили несколько солдат, ощупали с головы до ног и потом о чём-то тихо доложили своему командиру.

– Хм, нейроинтерфейсы… это задание становится всё интереснее с каждой минутой. Кто же вы такие? – спросил тот же голос, а затем обратился к одному из подчинённых с новым приказом: – Обезвредить!

– Есть! – ответил солдат неестественным металлическим голосом, раздавшимся из-под его герметичного шлема.

В ту же секунду, шваркая тяжёлой походкой, ко мне направился один из солдат, затем он чем-то негромко щёлкнул – и в мою шею вонзилась тонкая игла, впрыскивая неизвестное вещество. Я даже не успел испугаться или вздрогнуть, как сознание быстро помутилось, мысли замедлились, а тело с каждым биением сердца становилось всё тяжелее и тяжелее. Я почувствовал внезапную слабость в конечностях, руки сами собой опустились, а дышать стало заметно труднее, словно мою грудь сдавило невидимым железным обручем, из-за чего я не мог пошевелиться. Но, несмотря на это, я не упал и даже не испытал необходимости сесть или лечь, чтобы прийти в чувство, это был странный парализующий яд, сковывающий скорее волю и мешающий думать, принимать решения. Я вспомнил свой неприятный опыт загадочных видений, где мне приходилось лицезреть своё прошлое, самого себя, подчиняясь потоку истории. Мне снова пришлось стать сторонним наблюдателем за собственной жизнью, обычным листом в быстрой реке. Ужасное чувство беспомощности и отрешённости, я не мог и не хотел пошевелиться, как бы ни старался, а с другой стороны, мне внезапно стало безразлично всё вокруг: моя жизнь, цель и все люди на свете; теперь мне интересна лишь она – пустота… пустота в моей жизни, в потухших глазах и в бесконечно ускользающем горизонте, покрасневшем от приближения солнца.

– Отлично! Вижу, уже развезло голубчиков. А теперь поверните их.

Несколько солдат схватили нас за плечи и бесцеремонно развернули на месте, хотя какое мне до всего этого дело… Высокий, статный, в хорошей физической форме мужчина стоял прямо передо мной и с презрением, что хватит ещё на тысячу войн, разглядывал своих пленников. Его вытянутое грубое лицо навеки сковало одной гримасой, и только одно желание отразилось в каждой складке его нахмуренного лба – убить, кромсать, уничтожить. Это всё, что он умел, хотел и знал, для чего жил и служил, для этого его призвали на это задание. Но теперь с лёгким недоумением, подчёркнутым искривлёнными уголками рта, он разглядывал меня и Киру, старательно выискивая новые причины для излюбленного чувства ненависти. Он явно ненавидел нас за всё на свете, за то, каким он родился и что пережил, что потерял и приобрёл, за то, что ему пришлось покинуть свой штабной автомобиль и выйти на горячую пыльную дорогу в изящном чёрном костюме, натянутом прямо поверх тонкого защитного комбинезона, нелепо торчащего из-под пиджака. Но он пожертвовал комфортом, чтобы заглянуть в глаза своих злейших врагов, оказавших ожесточённое сопротивление и по чьей вине был потерян один из глайдеров.

Даже сквозь оковы разума от неизвестного препарата нам было очевидно, что это командир отряда, посланного на наше устранение… или для уничтожения придорожного кафе, но мне хотелось верить именно в собственную значимость, чем в судьбу десятка отщепенцев посреди пустыни. Грозный мужчина с видом полного презрения внимательно осмотрел нас со всех сторон и с отвращением поморщился.

– Господи, мерзость какая, – процедил он сквозь зубы.

Но тут к нему подошёл один из солдат и протянул винтовку из нашей машины.

– Полковник, мы осмотрели их автомобиль и нашли целый ящик с ИВ-400, явно из той украденной партии, – отчитался он, передавая оружие.

Командир покрутил винтовку в руках, надменно поцокал языком, бросая на нас мимолётные взгляды, и затем отдал её обратно.

– Интере-е-есно… – протянул он, возвращая всё внимание к нам. – Две лысые тыквы с дорогущими нейроинтерфейсами шныряют по пустыне с нелегальным оружием в руках и уничтожают мои игрушки. Какая преисподняя породила вас и зачем вы компании? Хотя это, безусловно, не моё дело, но даже мне бывает интересно. То убей, то привези…

Ещё один солдат бодрым шагом приблизился к своему командиру и вытянулся по стойке смирно.

– Полковник, разрешите доложить? Наш глайдер упал в километре на восток отсюда, что прикажете делать?

– Вижу, солдат, не слепой! Вон дым поднимается, видишь? И я вижу, да вся чёртова пустыня теперь видит, как мы облажались. Действуйте по инструкции, что за тупые вопросы? Обломки вывести и поживее.

– Слушаюсь!

– Подожди… что там с пилотом?

– Пилот жив, он успел отключиться в последний момент.

– Хорошо, а теперь бегом туда!

Солдат быстро удалился. И командир снова обратился к нам:

– Повезло вам, что мой пилот выжил, иначе… боюсь, даже весь совет директоров не смог бы меня остановить. Подвесил бы вас обоих за яйца… – Он осёкся, посмотрел на Киру и поморщился. – За ноги… Потом вырезал бы всю требуху и сказал, что так и было. Не знаю, зачем вы внезапно им понадобились, но надеюсь, они вытрясут из вас всё живое. – Командир с пренебрежением плюнул себе под ноги и обратился к своим подчинённым: – Отведите пленных ко мне в машину, повезу их в штаб, а вы продолжайте следовать приказу, устраните всех свидетелей, зачистите периметр. Выполнять!

– Полковник, разрешите обратиться? – спросил один из солдат.

– Разрешаю.

– Вы хотите поехать одни? Может, всё-таки отправить с вами машину сопровождения или глайдер?