Гений ловкости

Гений ловкости
Андрей Васильев

То, что они делают, кажется волшебством. Особенно злодеям, когда они их наказывают, а те не понимают даже, как это происходит. Но они – не волшебники. Хоть и творят настоящие чудеса. Своим умом, своим словом и взглядом, движением своих рук. А ведь кое-кто из них еще дети. Об этих «чудесах» рассказывают три повести, объединенные общим названием «Неволшебники».

В повести «Гений ловкости» террористы хотят убить захваченных заложников и безнаказанно скрыться. Они верят в свою удачу. И напрасно.

Андрей Васильев

Гений ловкости

Уличный маг

На центральной пешеходной улице курортного города не бывает безлюдно даже зимой. А летом здесь иногда и вовсе не протолкнуться. Особенно под вечер, когда завершились все экскурсии и любителей пляжного песка уже не радует нежаркое закатное солнце. И осталось приезжему люду только пойти сюда: купить сувениры, пофоткаться с питоном, пострелять из «средневекового» арбалета. Можно и просто так по улице взад-вперед пройтись – себя показать, на других посмотреть.

А местный народ здесь вообще с раннего утра – что в сезон на отдыхающих заработают, на то весь год будут жить. Всякую всячину продают. И свою – самодельную, и завозную – заморскую. Рыб колючих, будто надутых, крашеные ракушки, подставки для посуды из кусков дерева и много чего еще. И это все покупают. Нужно ведь что-то на память об отдыхе оставить. А если вещь еще и в хозяйстве полезная, так вообще замечательно.

Бывает и так, что торговец полнейшее барахло за старинный народный промысел выдает. И большую цену за него получает. Пользуется незнанием покупателя и его доверчивостью. За такой обман можно только презирать, да и судить бы не мешало.

Но есть и другой обман. Когда точно знаешь, что тебя дурят, но не злишься на это, а наоборот, восхищаешься. Скажете, такого не бывает? Еще как бывает.

Посреди улицы двое прохожих наблюдали за тем, что на их глазах вытворяет вихрастый мальчишка лет тринадцати в короткой летней курточке. Долговязый старик в шортах при этом снисходительно улыбался, а его спутник – упитанный коротышка в помятых летних брюках, смотрел внимательно и напряженно.

А мальчишка показывал фокус. Сотни раз он уже проделывал этот трюк: на ладонь – стакан, на стакан – платок, на платок – монету, и поверх всего – другую ладонь. А теперь все это резко встряхнуть и… оп-ля! – монета звенит в стакане, провалившись туда сквозь платок.

Мальчик улыбнулся, вполне собой довольный. В успехе он нисколько не сомневался. За всю его карьеру уличного «мага» лишь три раза у него это «чудо» не получилось. Да и было это почти два года назад. Тогда он только начинал выступать на публике и не приобрел еще той ловкости в руках, какую имел сейчас.

– Лихо! – восхитился старик в шортах и почесал в затылке.

– Да у него резинка в платок вшита, с дырой. Он монету через нее продавил, – сказал второй прохожий и недоверчиво поморщился.

Мальчик протянул скептику платок.

– На-те, проверяйте. У меня все по-честному. Волшебство в чистом виде.

– Так уж и волшебство? – ухмыльнулся высокий прохожий, наблюдая, как его спутник с сосредоточенным видом ощупывает платок в поисках несуществующей дыры.

– А что же тогда по-вашему? – вызывающе спросил мальчишка.

– Обычная ловкость рук и никакого мошенства.

– Как-как? Мо-шен-ства? – мальчик усмехнулся. – Смешное слово. Я запомню.

Он взглянул на недоверчивого придиру, который закончил прощупывать платок и принялся рассматривать его на просвет.

– Ладно, пусть не волшебство, а ловкость. И что, на нее посмотреть десяти рублей жалко?

– Нет, конечно, – сказал пожилой прохожий.

– А вон другу Вашему, похоже, жалко. Весь платок мне уже измял.

– Ничего мне не жалко, – недовольно пробурчал дотошный толстяк. – Раз монета в стакане – забирай, уговор дороже денег. Но я хочу понять, как она там оказалась. За это и больше денег готов отдать.

Мальчишка вмиг оживился.

– Тогда гоните сторублевку. Я ее сожгу, а потом она снова целой окажется. Если не получится – расскажу секрет с монетой.

– А если получится?

– Сотка эта моя будет и еще сто рублей подгоните. Двойной тариф за просмотр сложного волшебства… ну… ловкости то есть. И все секреты при мне останутся.

– Ишь какой хитренький. Сожжет мои деньги, потом свои сто рублей из рукава достанет и покажет. Не зря, наверно, куртку надел, это летом-то.

– Могу и снять, – спокойно и с легким пренебрежением сказал мальчик.

– Может он, видите ли… – немного растерялся толстяк, но почти сразу же нашелся: – А давай так, я тебе не сто, а пятьдесят рублей дам и еще с них серию и номер запишу. Идет? – он усмехнулся. – Или на полтинник ты не готовился?

– Вы точно жадный, – угрюмо произнес мальчик.

– Я не жадный, а недоверчивый, – самодовольно улыбнулся занудливый гражданин, решивший, что одержал победу над маленьким ловкачом.

А мальчик вдруг лукаво улыбнулся и сказал:

– Ну, раз не жадный, тогда две сотки сверху, если у меня с полусотней получится. Ну что, рискнете?

– Не рискуй, – усмехнулся старик в шортах. – Это не твой стиль.

Но эти слова только раззадорили толстяка.

– А давай, – азартно воскликнул он, сверля взглядом своего юного противника, и протянул ему пятидесятирублевую купюру, не забыв, однако, взглянуть на цифры ее номера.

Теперь уже растерялся мальчик.

– Что, и вправду согласны? … А я думал… Ну, ладно… раз так, – и он нехотя взял купюру.

Оба прохожих переглянулись и со снисходительной улыбкой стали наблюдать, как мальчишка будет выпутываться из этой ситуации. Про пятьдесят рублей он явно сказал сгоряча, желая позлить и унизить своего скупого оппонента, и к его согласию конечно готов не был.

Мальчик медленно и неуверенно свернул купюру несколько раз, превратив в маленький бумажный прямоугольник, постоял немного с грустно опущенной головой и вдруг встрепенулся. Хлопнул себя по карману и с еле скрываемой радостью сообщил:

– Я это… зажигалку дома забыл.

– А я тебе свою дам, – сказал толстяк, широко улыбаясь, протянул мальчику зажигалку и издевательски добавил: – А то в твоей может ящичек для денежки есть.

Мальчик разозлился и чуть ли не крикнул:

– Никакого ящичка там нет! И в руках ничего нет! Только Ваша полусотка.

Он показал раскрытые ладони, схватил зажигалку и неожиданно для обоих мужчин все-таки поджег свернутую купюру. Пару секунд она горела у него в руке, а потом мальчик уронил ее на асфальт, чтобы не обжечься. Когда на тротуаре остался лежать только маленький кусочек пепла, еще сохранивший очертания свернутой бумаги, мальчик накрыл его платком, тяжело вздохнул и пробурчал:

– Эх, была бы здесь сотенная… А с полтиной… не знаю. Их очень трудно восстанавливать.