Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы

Поэтому она просто жила и старалась не обращать внимание на внешнюю атмосферу.

Вчера ей исполнилось тридцать восемь. Никак особенно она свой день рождения не отметила, разве что, получив звонок от отца, сообщила про придуманную ею вечеринку и несуществующих друзьях, с которыми она вместе праздновала, чтобы он не беспокоился о её судьбе.

Её сегодняшнее утро, началось, как и все предыдущие. Она посмотрела новости, где передавали одно и то же, про рост экономики, внешнеполитические успехи, победоносную и справедливую войну с северянами-сепаратистами и выступление человека, который номинально был президентом. Фамилию его она не помнила, да это было и не важно, поскольку он менялся каждый год. Формально всем управляла Директория, состоявшая из шести человек. Они и выбирали Президента сроком на год.

Вот такой отныне стала Республика, за которую она боролась и не смогла отстоять. Жителям в один прекрасный день сообщили с таких же экранов телевизора что демократия потерпела крах от коррупции и власти олигархов, которые хотели устроить переворот. Теперь же к власти пришли военные – они-то и наведут порядок, составив Директорию. Жители восприняли происходящее достаточно однообразно. Кто-то посокрушался, но большинство в едином порыве приняли новый строй, рассчитывая на хоть какой-нибудь порядок, считая, что так даже лучше. Средний обыватель хотел только, чтобы еды было в избытке, чтобы что-то можно было посмотреть по телевизору и чтобы власти не мешали его потворствованию паре вредных привычек. Тех же, кто пытался робко протестовать, причисляли к отжившему классу аристократов и политиков, которые теряют власть и желают вернуть её обратно, препятствуя порядку и стабильности.

Когда-то единое население теперь было разделено на граждан и лиц без гражданства. Гражданство давалось не в восемнадцать лет, как было ранее, а в двадцать два года и стало носить характер приобретаемого, то есть, чтобы его получить нужно было выполнить ряд условий. Одним из них – была обязательная армейская служба как для мужчин, так и для женщин. Только после отбытия воинской или полицейской повинности можно было обрести заветную пластиковую карточку, подкрепленную избирательным правом, социальными льготами, оплатой обучения и внеочередным разрешением иметь детей.

Бывшую до Директории республиканскую службу безопасности упразднили, образовав на её базе новую структуру – Секуритату. Она стала всевидящим оком нового порядка.

Существовавшие же прежде автономные волости преобразовали в губернии, которыми управлял не избираемый представитель, как было ранее, а утверждаемый Директорией наместник, который обладал всей полнотой власти над данной территорией.

Медленно, но верно дни становились всё угрюмее и вокруг зрела тревога.

Случилось однажды мирное выступление на севере бывшей Республики, вызванное реквизицией земельных участков и продовольствия в пользу армии. В один из дней колонна военных грузовиков, шедшая с зерном, была окружена толпой безоружных граждан, которые расположились на дороге и отказывались уходить, мешая движению. По подразумеваемому разрешению Директории, руководивший колонной майор приказал ехать прямо на толпу, многих ранив и убив. Учинив такую резню, майор получил чин генерал-полковника и был назначен на должность Наместника, предварительно казнив предыдущего за халатность в «подавлении бунта»

Для многих прежде, даже сквозь пальцы смотревших на Директорию, это событие, которое в народе стали именовать «полесская резня» стало сигналом к тому, что идеалы прошлого мертвы бесповоротно и что настало время для вооруженного сопротивления. Лидеры восстания обратились за помощью к Великоруссии, и Московск объявил территорию северной Понти?и своим протекторатом. Так началась жесткая, непонятная и ненужная братоубийственная война, длившаяся уже пять лет.

И вот уже, когда казалось хуже быть уже не может, пришла новая напасть. Неизвестная, стремительная и смертоносная – вирус. Никто не понимал откуда он появился. Но, найдя дорогу к людям, он начал свирепствовать с ожесточением, которого ещё не знала история человечества. Первыми заразились солдаты ведущие бои в Жемайтии. После легкого недомогания их отправляли по домам, там они заражали друзей и родственников. Так из Понти?и болезнь вместе с торговцами, товарами и туристами распространилась по всему миру и бушевала уже год.

Вот такой стала отныне её жизнь.

Ксения продолжала стоять и с закрытыми глазами собирала вокруг себя тишину леса, потом она свистнула Снори и побрела назад к своему домику. Изменение в пейзаже она уловила сразу, возле крыльца стояла бежевая двадцать четвертая «Волга», за лобовым стеклом которой торчал до боли знакомый пропуск в Оперативно-розыскное бюро. Возле автомобиля вертелся худой молодой человек примерно лет на десять младше неё. У него были глаза на выкате, большие уши, длинное худое лицо с гладкой лишенной щетины кожей и с абсолютно наивно-ретивым выражением лица, готовым броситься и в огонь, и в воду. Молодой человек нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Было очевидно, что он прибыл из того региона страны, куда уже добралась весна.

«Детей набрали» – подумалось Ксении. Что ж тут удивительного, что так выросла преступность.

Снори бросился к незваному гостю, громко шипя. Молодой человек боязливо отпрянул в сторону.

– Снори, фу! – приказала Ксения, стягивая рукавицы. – Фу сказала!

Кот заурчал и подбежал к ноге хозяйки, поглядывая любопытным взглядом на гостя.

Молодой человек приосанился.

– Добрый день! – произнес он высоким, почти мальчишеским голосом, заходя вслед за девушкой в дом.

Ксения стянула с себя куртку и растерла друг о друга замерзшие ладони. Затем подошла к плите и налила себе чай, который, как обычно передержала, заварив его слишком рано, до выхода на улицу. Молодой человек продолжал стоять в дверях.

– Вы, Ксения Авалова? – наконец спросил он.

Может быть, ей показалось, но это было произнесено почти с благоговейным трепетом.

Девушка коротко кивнула.

– Кто вы?

– Андрей Кирсанов. Я вам звонил несколько раз и сообщения оставлял, должно быть, вы не получили.

Девушка окинула его придирчивым взглядом. Действительно парень смотрел на неё, как на сошедшего со страниц комикса супергероя. Авалова сняла с головы шапку, и копна её мощных русых волос, высвободившись наружу, рассыпалась по толстому свитеру. Девушка подошла к столу и, взяв длинный, острый нож, стала разделывать свежепойманную рыбу.

– Пейте чай, – сказала она, – иначе заболеете с непривычки, – сказала девушка, небрежно указав рукой на термос, – только он крепкий.

Молодой человек взял стоявшую на столике кружку.

– Я заместитель начальника криминальной полиции, отдел убийств, – быстро представился он.

– Заместитель начальника ОРБ вы хотели сказать? – поправила Ксения, бросив одну из разделанных рыб Снори.

Кот утробно заурчал и с довольной мордой, бросился к еде.

Молодой человек рассмеялся, тоже достаточно по-детски.

– Нет, у нас всё изменилось. Очень многое. Сплошные реформы, теперь больше нет Оперативно-розыскного бюро, мы называемся Государственным бюро расследований. И милиции нет – это слово слишком напоминает о временах разгула коррупции и власти олигархов, теперь мы входим в структуру национальной полиции.

Ксения вопросительно подняла бровь. Уже и слова мешают.

Кирсанов налил себе чай в большую жестяную кружку.

– Я приехал, чтобы попросить вас о помощи, – сказал он.

Ксения криво усмехнулась.

– Меня? – спросила она. – И в чём же конкретно я могу помочь, вашему Новому порядку?

Если колкость и не понравилась молодому человеку, то он не подал виду.

– Несколько дней назад, – сказал он, – мне на стол легло заявление о пропаже двух иностранных ученых. Профессор Мецгер и доктор Кропс. Они пропали неделю назад, при весьма странных обстоятельствах.

Ксения хмыкнула.

– Вы полагаете, что я к этому имею какое-то отношение? – ехидно спросила она.

– Я думаю, что никто кроме вас не сможет понять, что с ними произошло, – сказал молодой человек.

«Вот ещё… приехали… больно надо».

– Мне необходим свежий, профессиональный взгляд, – добавил Кирсанов. – Я бы хотел, чтобы вы ознакомились с материалами дела, вдруг мы что-то упустили.

Ксения покачала головой.

– Я, теперь лесничая, – сказала она, – и больше не занимаюсь уголовными делами, да и интереса признаться не вижу. А почему вы обратились именно ко мне?

Кирсанов насупился, он был явно растерян.

– Я… просто вы большой профессионал… и никого нет сейчас в действующей полиции, кто бы сравнился с вами.

Лесть – дешевый прием. На неё он никогда не действовал.