Авантюра. История одного похода по Приполярному Уралу

17.00 – 17.21. Прошли несколько истоков (левых), остановились, не набрав высоты.
17.30 – 17.50. Только двинулись – Лена упала голеностопом, дальше шла очень медленно. Встали, разгрузили.
18.04 – 18.24. Пошла быстрее, но не очень. Виден лес, будем двигаться туда на ночь.
18.30 – 18.55. Перешли ручеек в лесу, поставили бивак.
Готовили ужин с 19.30.
Легли порядка 22.30.

Ходовое время: 237 минут. Расстояние: 11 км.

Утро сияло. Солнце еще не успело согнать с зелени бриллиантовые капли, и вся поляна светилась теплым золотом. Жгло даже сквозь полиэтилен.

Да, кстати о нем, благодетельном. Дома второпях проклеили мы его скотчем, но, видать, не прошли для него бесследно времена, когда девяносто пять килограммов очень тяжелого Сережи плюс рюкзак съехали на нем, несчастном, вниз с перевала Азау, и теперь похож он был на звездное небо. Кое-где светила были потускнее (сквозь скотч), а вот кое-где зияли нестерпимо. Ночью, соответственно, они нестерпимо текли, и все на морду лица. Что там течет на ноги, это сразу не приметить, спальник потом высохнет, а вот когда спишь, стараясь сделать голову поплоще, чтобы не касаться вредного полога, а на самую ряшку так подленько – кап… Ну, просыпаешься, вертишься, чуть-чуть эдак приподнялся, а крыша, она только того и ждала, вон сколько воды скопила…

Короче, выполз я и, руководствуясь целеуказаниями изнутри, отмотал еще пару метров клейкой ленты на благо комфортности. Может, поможет.

Завтрак творили очень долго, поскольку у всех (началась конкуренция!) стояла параллельная задача подсохнуть. Дело облегчалось жарким солнцем, но осложнялось густыми кронами, отбрасывающими удивительно быстро ползущую тень. Не успеешь приладить свои ненаглядные носочки на самый солнцепек, глядь – прозябают в тени, а вновь озаренные площади уже заняты. Однако, побегали.

Стратегия дня, в общем и целом, наметилась еще вчера. Требовалось попасть на верховья Сывь-Ю, как можно короче и дешевле. Траектория очевидным образом пролегала между двух невеликих вершинок, знаменующих водораздел. Правда, склон правой по ходу, обращенный к водоразделу, казался крутоватым, а левый вовсе виден не был, но явно требовалось чуть спуститься вниз по течению нашего гостеприимного ручья с крайне негостеприимными берегами, действие которых вчера испытали, пожалуй, все, перепрыгнуть на левый берег, а там видно станет.

Лесок внес коррективы. Двинувшись, я почувствовал, что забрал слишком быстро влево и, как только спустились с удивительно приятной сухой осыпи, чуть-чуть скорректировался вправо, вдоль ручья. Затем пошли нехорошие кустики, загораживающие обзор, подлые полянки, выход с которых располагался чуть, ну, совсем капельку правее, чем хотелось бы… На компас я догадался глянуть только через полчаса движения и сразу с опаской оглянулся на верных спутников. Бедолаги и не догадывались, что я только что украл у них минут пятнадцать ходового времени. Ходового! Вроде, число звучит негромко, но ведь все это время переставляешь ноги, отягощенные задницей, отягощенной спиной, отягощенной плечами, отягощенными рюкзачищем и дурной головой… Не догадываются и пусть. Спокойнее спится, решил я и круто завернул к воде.

Переправа выглядела недружелюбно: по-сухому никак не выходило. Впрочем, через несколько дней и в другой ситуации мы такой мокрой переправе обрадовались бы до умопомешательства: спокойная переплюйка, ровное дно… Теперь же, недовольно вздрагивая от холода, брезгливо перешагали, поскользнувшись раза по два, выползли на грандиозный развал особо крупных шкафов и сели выжиматься[57 - Сколько-то лет спустя мы догадались носить с собой лёгенькие «пляжные» тапки и неопреновые носки для бродов. Соответственно, не нужны стали сапоги.]. Настроение держалось бодрое и боевое. Погода благоприятствовала, путь не убивал, все шутили, смеялись и фотографировались. И выжимались.

Движемся в сторону истока Сывь-Ю

А дальше пошло чуть хуже. Света после вчерашнего оправилась и лётала по камням, только в путь, зато Лену достаточно крутой и длинный тягун сразу слегка сквасил, и через пять минут впереди идущим пришлось стопориться. Да и у остальных ниже бодрых физиономий бурно вздымались грудные клетки и отчаянно лупили моторы. Лена, кажется, сердилась на себя и хотела рвать, но я примирительно родил чрезвычайно свежую фразу о том, что моторчик только один, посадишь – не заменишь, а потому давайте-ка пересидим. Затем состоялся еще один такой же подъемчик, в конце которого остановиться захотелось уже мне. Проснулся во мне этакий скептический чертик, аккуратно и молча развернувший мои окуляры чуть влево от курса. Вершинка – та, на правом по ходу скате – гордо высилась слева. Хм. Карта после бессчетных генерализаций положения не проясняла, но я хорошо помнил склончик под той вершиной и решил: к черту. Обойдем ее справа, вон впереди явная полка водораздела, и спустимся, куда надо. Ну, чуть накрутим.

Путь строжал. По мере продвижения вперед тальники гущали, а ровных мест становилось меньше. Света из-за этого начала злиться, а хуже, чем злящаяся Света – это поискать надо. Настроение (мне, во всяком случае) она в таком состоянии портит моментально и надолго. Обойти же цеплявые кущи никак не представлялось возможным.

Сделав два убогих переходика, я уловил витавшую в воздухе хорошую идею – а не поднять ли настроение невеликим перекусом. Даже сердитая Света после подкрепления мягчает, что уж говорить о простых смертных, вроде меня.

Остановились перед маленьким лобиком по двум соображениям: во-первых, не хотелось переться на кручу с пустым брюхом, во-вторых, ветер, уже изрядно разошедшийся, срываясь с подъема вроде бы меньше задевал нас. Ох уж эти иллюзии. Девчонки ели плохо, мы же поскромничали немного, а затем отрубили по третьему куску сала и с радостью сжевали. Вид назад открывался приятный: из лесистого языка покато подымался скат Малды-Иза, справа, как на ладони, простирался кар перед вчерашним водоразделом. Да, пожалуй, слишком далеко справа, взять бы левее… но там вершинка, а впереди же, кажется, какое-то седлышко, залезем, поглядим, что к чему. Недалеко уж осталось.

Действительно, недалеко. Даже не запыхавшись влетели и остановились в недоумении. То есть я – в недоумении, остальные – в ожидании.

– Тихо, хлопцы, Чапай думать будет, – объявил я и с умным видом углубился в карты. А что тут думать? Все ясно.

Впереди расстилается низкая долина поросшая редким, а дальше – и густым лесом с явным уклоном к западу[58 - Ручей Веселый, правый приток реки Сывь-Ю. По-моему, на наших картах его просто не было. В 1995 году мы последний раз пользовались кроками, в 1996 удалось раздобыть черно-белую ксерокопию карт 1 см: 2 км.]. Слева стоит стенка длинного хребета, начинающегося той самой вершиной[59 - Главная вершина хребта Малды-Из, 1095 м.], которая теперь уже прямо на траверсе слева, справа от седлышка чуть поднимается и совсем неподалеку тонет в долинке невзрачный вытянутый холмик. Если где здесь и есть исток Сывь-Ю, то я его не вижу, и никто его тут не увидит, поскольку, вернее всего, он слева, за хребтом. Печально во всеуслышанье объявлять о своих ошибках. Чапай подумал, пора чапать дальше.

Подъем на очередной микро-перевал

Что мучительно терзало меня весь поход, так это моя неуверенность касательно тактики и стратегии передвижения. Наверное, противно было наблюдать со стороны за моими метаниями – а может, туда? а может, сюда? а если остановиться? а все же, давайте пойдем, если никто не против? или будем ночевать? И в том же духе. Гораздо проще, наверное, жестко командовать: группа, переход пятьдесят минут, темп сто шагов в минуту, шире шаг, живот втянуть, спина колесом вместе с рюкзаком, выше, выше подбородок! Какой ужин? К черту ужин, ужин вам не нужен!.. Вот, не умею. Офицер – да вот запаса. Как Буриданов осел: не дай Бог, встретится некая альтернатива, и выгоды одной из сторон неочевидны! Монетку, что ли, завести для выхода из затруднительных ситуаций?

Вследствие сомнений, я оставил всех внизу, под хребтиком, и вперся наверх поглядеть, а туда ли я народ веду. Была когда-то такая глупая привычка – на перекурах бегать вперед «в разведку». Совершенно идиотское занятие: обычно просмотреть путь далеко не удается, а хоть бы и удалось – ну, увидишь его на пять минут позже, а сил уходит за день уйма, ощущаешь себя героем, а окружающие – придурком, позером, если не чем похуже[60 - Надо же, к 1995 году я, оказывается, уже начал это понимать!]. Результат этой разведки, как и ожидалось, был однозначен: Сывь-Ю слева за хребетиком, лежит, милая, в распадке двух высоких каменных стен, а лесок ближайший далеко-далеко… чтоб ему не быть поближе.

Вернулся, запустил всех вверх «по американке» (каждый сам за себя) и нахально обожрал кустик шикши. Ничего вкуснее в этой неладной долине не росло, грибы, правда, были, но куда их нам… Затем напялил рюкзак и – надо же! – к перевальной точке всех догнал. Ноги гудят, мотор молотит, рожа красная, рюкзак на уши лезет – герой! Ура.

В общем и целом, тут красиво. Половина долины уже оделась тенью от правого хребта, другая, наоборот, ярко светилась в лучах заходящего солнышка. Внизу голубеет озерко и рябят блики на многочисленных болотинках, с такого расстояния совершенно ровных и притягательно-зеленых. Первый участок пути тянул на категорию асфальта, пожалуй, такого удобного отрезка больше за весь поход и не встретилось: небольшой уклон вниз, совершенно ровный плитняк без бульников и настырной крошки, сухой и изумительно держащий ноги. Отмахали по нему минут двадцать, как реактивные, и, на собственное горе, спустились вниз. Деваться-то некуда: путь, очевидно, лежит на левый скат долины, поскольку Сывь-Ю заворачивает вправо, к западу, а затем и вовсе разворачивается на север, огибая ту долинку, какую мы полчаса назад лицезрели. Горе, собственно, заключалось во все углубляющемся кочкарнике. Интересные то были кочки: отношение высоты к ширине основания порядка двух-четырех. Неправильные такие кочки: скакать по ним невозможно, обходить каждую кругом – замаяться. И замаялись, и только замаячила первая лужа, тухловатая еще, не проточная, тут же встали попить. Пили вволю, а, как известно, с налитым брюхом – какая ходьба!

Стронувшись, уперлись в неширокий ручеек. Вот она, Сывь-Ю! Наудачу подбрели к берегу – ба, вот и камушки лежат, прелестно-то как. Перешли по-сухому и повернули направо, вдоль реки. Андрей добросовестно выплеснул на землю из фляжки тухлячок, набранный в лужице, и наполнился чистой водой. Фляжка героически была погружена в недра рюкзака – тяжелого! Водонос у нас отменный.

А где же лес? Его так неплохо видать с перевальчика, а теперь перед носом – рядом, вроде бы – покатый подъем, и река уходил вправо, огибая его, а лес, наверное, за ним. Сумерки – дело опасное, казалось, перед носом, а топали мы до него знатно, долго и упорно. Дохленькие ручейки, спешащие в Сывь-Ю, путь не то чтобы усложняли, а как-то растягивали. Будь он самый переплюистый, а все равно шаг влево-вправо сделаешь, чтобы удобнее перескочить, повертишься на месте, как пес на подстилке, один другого подождет… еще пара минут потеряна. Небо же торопило, потухая на глазах. Определенно, срочный бивак был весьма и весьма желателен.

А до лба-то мы так и не дошли за переход! Впрочем, какой там переход. Большой моей ошибкой, кажется, явилось злостное потакание собственной костлявой спине, зело удручаемой тяжелым мешком, в результате которого минимальная (а затем – и нормальная) продолжительность перехода девальвировалась до двадцати минут. Сегодня еще что, вот через несколько дней эта дурная привычка так нагадит… Но это через несколько дней. Наверное, надо всегда иметь в группе такого, как Витя или Боря: чтоб какой рюкзак не навесь, а он все равно маячит на пределе видимости впереди и – скотина безжалостная! – имеет часы на руках. Скорчишь морду поплаксивее, начинаешь плести про удобное местечко и мягкий холмик, а он взглянет под рукав и эдак: «Не, три минуты ишшо…»