просто не выйду! Не дождетесь!
Раскрасневшаяся кондуктор, негодуя, всплеснула руками в
воздухе, набрала в грудь кислорода… и, сейчас должно было
грянуть, как вдруг послышавшийся слабый голос, заполнивший
секундное затишье перед бурей:
– Стойте! – голос доносился из середины салона. Со своего
места поднималась хрупкая невысокая женщина. – Успокойтесь,
пожалуйста! Не начинайте! – проговорила она с неоспоримым
упреком. – Мы все за сегодня устали! А тем более вы! – обратилась
она к кондуктору. – Столько человек за день у вас перед глазами
маячили! А он, – укротительница скандала указала взглядом на
Гомозова. – Я его знаю! Я заплачу за него! Мы с ним работаем
вместе! Ну, подумаешь, забыл человек проездной, что ж его теперь,
выгонять? Я сейчас. Я…
Не договорив, она просунула тонкую руку в ридикюль и в
момент достала хрустящие десятки. Отсчитав за поездку, женщина
протянула их кондуктору:
– Вот. Возьмите! – вид у нее был решительный, противиться
не посмела даже тучная дама-контролер, последняя нехотя взяла
оплату и бросила на благодетельницу неприязненный взгляд,
однако, ни слова не произнесла.
На следующей остановке хрупкая женщина вышла. Вышел и
Гомозов. Но не вслед за ней, упаси Боже, а по причине того, что это
была и его остановка. В толпе пассажиров он плохо разглядел
«спасительницу», но теперь эта возможность представилась ему как
нельзя лучше.
Как повествовалось ранее, то была невысокая женщина. Ее
светлые волосы, уложенные в слегка небрежный пучок,
возвышающийся на затылке, на тонком теле трепыхалось голубое
платье, поверх платья – свободная длинная кофта из тонкой
мериносовой шерсти. Гомозов узнал в ней ту самую девушку,
которую уже видел однажды в парке. Да, да, он хорошо запомнил
ее, так как отлично помнил всех своих раздражителей, они сами
собой запечатлелись в его памяти.
Сейчас большие глаза молодой женщины на него вовсе не
смотрели, не желали оценить Филолета Степановича хоть
мимолетным движением, словно ничего живого поблизости. Ее
взгляд, устремленный в сторону, задумчивый, слегка потухший,
был таким нерешительным и рассеянным, что создавалось
впечатление, дама не знает, куда идти.
Гомозов воспользовался моментом, подошел ближе и с укором,
пусть не явным, выговорил то, что не получилось довести до
сведения этой молодой женщины еще в автобусе:
– Вы знаете, совсем не обязательно было за меня платить! Мне
оставалось-то проехать! Одну остановку! А вы! Ну, кто вас
просил?! – это играло в нем раздражение за недавнюю
унизительную сцену в автобусе. – Но не надейтесь, – добавил
язвительно он, – я не собираюсь чувствовать себя обязанным! Ведь
вас никто не просил!!!
Женщина обратила на него свои большие спокойные глаза и