Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Юность под залог

1 2 3 4 5 ... 8 >>
На страницу:
1 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Юность под залог
Анна Владимировна Богданова

Такая смешная любовь
Юная красавица Аврора нравится огромному количеству мужчин. Только никому из них она не может ответить взаимностью. Ведь она любит только своего мужа Юрку Метелкина. Который безумно ревнует, устраивает сцены и... изменяет Авроре. Что делать? Эх, вот если бы взять от влюбленного итальянца Марио хотя бы половину его доброты и преданности, от поклонника Гарика хоть четверть юмора и мудрости, свалить это в огромный котел, кинуть туда за шкирку Юрку, перемешать и варить на медленном огне до полной готовности. Вот тогда и получился бы настоящий идеальный мужчина для Авроры...

Анна Богданова

Юность под залог

«Добренького здоровьица! Это опять я – Аврора Владимировна Дроздомётова! Спешу доложить, что за то время, пока я писала предыдущий роман, мне стукнуло пятьдесят один год, но климакс так и не оставил меня в покое! Говорят, у некоторых женщин он (этот невыносимый процесс) длится аж двадцать лет! Ужас! Если и у меня будет протекать менопауза столько же, я за себя не ручаюсь – точно прикончу кого-нибудь! А как иначе, когда жар приливает, когда с головы текут струи пота, когда внутри все дрожит и трясется?! Ну как тут сдержаться? И потом, эти странные желания – как чего в голову втемяшится, так вынь да положь! Вчера, к примеру, в час ночи захотелось мороженого! Пришлось вставать с кровати и идти в ближайший ночной магазин! Ну да ладно. Главное, чтоб желания были скромными.

Как вы, наверное, поняли, я человек слова: обещала, что будет продолжение книги, и вот – пожалуйста! Читайте с удовольствием!

Я человек одинокий, несмотря на то что у меня есть дочь – Арина Метелкина, актриса, которая бросила Москву, меня, детский театр, развелась с мужем и вот уж несколько лет играет на сцене провинциального театрика в основном мужские роли и счастлива, бедняжка. Скоро выйдет премьера «Горе от ума», где она будет выступать в роли Чацкого. Смех, да и только!

Я человек одинокий, несмотря на то что у меня есть муж (четвертый, кажется, а может, пятый – теперь и не вспомнить. Можно документы поднять, да недосуг) – старый пердун (на четырнадцать лет старше меня) – Сергей Григорьевич Дроздомётов. Господи! И зачем я только согласилась взять его фамилию?! Ну что это за фамилия?! Курам на смех! Ну да ладно. Живет он в деревне Кочаново ...ской области в трехстах километрах от Москвы из-за проблем с легкими – видите ли, не может он дышать городским, загрязненным воздухом – и носа в столицу не кажет! Ну и не надо! Мне-то что! Мне так даже лучше! Меня, главное, не трогать! Так нет! Не живется ему спокойно! Каждую неделю звонит из ближайшего поселка городского типа, зовет, упрекает – мол, жена ты мне или кто? Приезжай немедленно! А что мне, цивилизованному человеку, делать в этой глуши, в избушке на курьих ножках на окраине темного леса, среди деградирующих соседей, где показывают всего две программы телевидения и нет телефона?! Мне – человеку творческому?!

Скажу вам по секрету. Мой Дроздомётов хоть уж и не может ничего (ну вы поняли, конечно, чего он не может), вовсю пристает к деревенским бабкам – то одну за сиську цапнет, то другую за задницу ущипнет! И какое мне удовольствие на это смотреть?!» – отбарабанила наша героиня на подержанном портативном компьютере, подаренном ей чуть больше года назад дочерью, перечитала текст и впала вдруг в странное состояние нерешительности, сомнения, безысходности даже какой-то.

Она принялась нервно раскачиваться на табуретке взад-вперед. Чуть было не грохнулась спиной на кафельной пол, чертыхнулась и со злостью воскликнула:

– Это что ж такое получается?! Что во втором томе своих мемуаров я буду пересказывать содержание первого?! Эдак никогда с места не сдвинешься! Эдак я дальше своей свадьбы с Юркой Метелкиным и не уйду! А впереди еще столько событий! Столько поклонников, любви! Вся жизнь впереди – можно сказать, лучшие годы! Как быть? Как? – вопрошала Аврора Владимировна у кухонных стен, у расцветшего мелкими розовыми, марганцовочными салютиками кактуса, у не вымытой из-под молока белой чашки с синим петухом.

Но ни стены, ни кактус, ни чашка – ничто, да и никто, кроме самой Дроздомётовой, не мог дать ей ответа на сей чисто технический литературный вопрос – как ненавязчиво и не утомляя многоуважаемого читателя, кратко, но полно пересказать в новой книге содержание предыдущего тома.

Аврора Владимировна злилась, ходила по кухне взад-вперед, ругаясь так громко, что слышно было на улице, поскольку балконная дверь из-за невыносимой жары начала июля была распахнута настежь. Приступ ярости закончился тем, что она запульнула ни в чем не повинную гжелевскую чашку в окошко. Только услышав, как та разбилась об асфальт, Дроздомётова несколько успокоилась, и взгляд ее упал на плитку горького шоколада.

– О! – восторженно воскликнула она, прикрыла ноутбук и принялась варить крепкий кофе.

Аврора Владимировна не сомневалась, что горький шоколад в сочетании с крепким кофе непременно натолкнет ее на умную, нужную мысль, поскольку знала, что один гениальный шахматист, фамилии которого теперь и не вспомнить, всю свою жизнь завтракал исключительно шоколадом и что именно это кондитерское изделие и сделало из него, собственно, гения. Вот таким образом размышляла наша героиня, когда влетела в маленькую комнату с подносом, на котором несла, с ее точки зрения, экзотический завтрак. Поставив его на низенький журнальный столик, она включила телевизор и принялась переключать программы.

– Утром ничего хорошего никогда не показывают! Ерунда какая-то сплошная! – возмущалась она, рассасывая квадратик шоколада, как вдруг на экране появилась знаменитая писательница любовных романов.

– А над чем вы работаете сейчас? Или это тайна? – спрашивала литературную львицу молоденькая худосочная журналистка.

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовалась Аврора Владимировна и буквально впилась взглядом... Да что там взглядом! Плечами, шеей, головой, носом даже впилась она в телевизор. Причем героиню нашу интересовало не столько над чем в данный момент работает известная романистка, сколько то, на чем и за чем она сидит. Матерую писательницу, по всей видимости, снимали у нее дома, в собственном кабинете. Она сидела за письменным столом, размеров которого Дроздомётова никак не могла определить – бедняжка пригибалась и так и эдак, подскакивала к телевизору, пытаясь заглянуть внутрь и увидеть там то, что скрыто от камеры, но все впустую. Зато уж кресло, в котором вальяжно развалилась «инженерша человеческих душ», наша героиня рассмотрела, можно сказать, детально. Большое, крутящееся, с высокой спинкой и подлокотниками, черное и наверняка кожаное.

– Конечно! В таком кресле, да за таким столом и «Войну и мир» грех не написать! – хмыкнула Аврора Владимировна и с той самой минуты буквально заболела идеей о создании точно такого же кабинета. Ход ее мыслей был примерно таков: «А чем это я хуже ее? И почему я свои мемуары должна сочинять на кухне, сидя на убогой табуретке без спинки, за разделочным столом? Я что ж, не могу себе кожаное кресло позволить? Или я поганее ее пишу?»

Весь день и всю ночь Аврора Владимировна думала о рабочем кабинете, который должен непременно сделать из нее великую писательницу, подобно тому как ежедневная плитка шоколада из простого, ничем не примечательного мальчишки сделала гениального шахматиста. Лишь под утро она задремала, и все ей снились крутящиеся стулья, табуретки и кресла. Столы виделись как-то неопределенно – больше какие-то фрагменты да углы.

Утром Дроздомётова проснулась в крайне возбужденном состоянии. Бодрая, полная сил и энергии, несмотря на дурно проведенную ночь, она была готова к самым решительным действиям.

Аврора Владимировна первым делом достала из шифоньера сберегательные книжки (эта манера хранить документы под стопкой чистого постельного белья перешла к ней от родительницы – Зинаиды Матвеевны), проверила сумму, число и, довольно кивнув головой, аккуратно положила их вместе с паспортом во внутренний кармашек сумки цвета недозрелого банана. Этот кивок означал одно: что подошло время снять ежеквартальные проценты с двух книжек – этой суммы вполне хватит и на стол с креслом, и на пропитание. Спасибо покойной Татьяне Романовне – матери Сергея Дроздомётова, которая неожиданно для всех оставила после себя внушительный капитал. Ах, если б только покойная знала, что ненавистной невестке (которая, кстати сказать, два года ходила за ней, как за малым ребенком, подсовывая утку и кормя с ложечки) достанется ровно половина от ее накопленных (совершенно непостижимым образом) денег, – воскреснув, она б захотела умереть снова.

Наша героиня твердо решила обустроить свой кабинет ничуть не хуже, чем у известной писательницы любовных романов, – она даже прикинула, какую фотографию поставит в рамочке напротив себя – там, где они с дочерью на фоне ...ского монастыря. «Это намного практичнее и рациональнее, чем покупать очередной золотой комплект с искусственно выращенным сапфиром», – так думала она, выходя из дома. Если честно, то серьги с кольцом Авроре Владимировне хотелось ничуть не меньше кресла со столом – у нее с юности, нет, пожалуй, даже с детства была слабость к такого рода безделушкам. Еще будучи ребенком, она пообещала своим обидчикам сестрам Таращукам, у которых мать работала на ювелирном заводе и таскала им оттуда всякие железные колечки с разноцветными стекляшками (а те раздавали их девчонкам во дворе – всем, кроме Авроры), что когда вырастет, то у нее будет колечко на каждом пальчике не только на руках, но и на ногах! И обещание это сдержала! (Ведь она человек слова!) Более того, Дроздомётова порой удивлялась: и отчего у человека всего два уха? Было хотя бы четыре пары. Тогда она имела бы возможность показать свои лучшие серьги...

И, конечно, если б не увиденное по телевизору интервью со знаменитой романисткой, наша героиня, не задумываясь, приобрела бы комплект с сапфирами. Во-первых, покупая золото, надежно вкладываешь деньги, во-вторых, если, не дай бог, останешься на старости лет без куска хлеба, с золотом не пропадешь – даже в войну его можно было обменять на продовольствие. А в-третьих... В-третьих, это просто красиво. Так думала Дроздомётова всегда – даже тогда, когда еще не была Дроздомётовой.

Но теперь все изменилось. После написания первой книги мемуаров она вдруг почувствовала себя другим человеком – она ощутила себя писателем. Более того, писателем не простым, не каким-то там бумагомарателем, борзописцем и щелкопером, а избранным кем-то свыше сочинителем.

Если раньше, буквально год тому назад, она тяготилась одиночеством, с тоской вспоминая прошлое, ненавидя настоящее и совершенно не представляя будущего, то сейчас все занимало ее: привычные вещи, предметы и явления порой кажутся ей чудом. К примеру, укладывая на сковородку куски обыкновенной говяжьей печени, Дроздомётова не может не сравнить их с медузами. Недавно построенный дом со шпилем, который так раздражал и бесил ее полтора года назад, она воспринимает по ночам в свете полной луны не иначе как готический замок где-то на краю земли, в котором уродец хозяин заточил прекрасную девушку и требует от нее страстной любви. Девушка сопротивляется, отказывается от пищи, не разговаривает – одним словом, держится изо всех сил, а уродец хохочет на весь замок-многоэтажку гомерическим смехом, приговаривая:

– Все равно моя будешь! Поняль? Да?

Иногда в сознании Авроры Владимировны происходит некоторое смещение – в несчастной гордой девушке она видит себя в молодости. И настолько входит в роль несуществующей заложницы, что порой даже плачет от обиды и злости на уродца в свою поролоновую противоаллергическую подушку.

Согласитесь, с таким богатым воображением и буйной фантазией грех не стать настоящей писательницей. Остался сущий пустяк – отшлифовать, выработать и довести до идеала свой стиль. Но с опытом это придет. Делов-то!

Посему теперь Авроре Владимировне непременно нужны были стол и кресло – настолько, что она даже отказалась от золотого комплекта с сапфирами (!).

Сняв в сберкассе проценты, она примчалась домой и кинулась к телефону – обзванивать своих приятельниц и знакомых (подруг у нее к пятидесяти одному году не стало – все они растерялись, растаяли на тернистом жизненном пути, выпали, подобно гнилым зубам в старости).

Дроздомётова набрала номер Вероники Александровны Бубышевой – женщины глубоко несчастной, основным занятием которой в ее шестьдесят с небольшим лет было перекатываться в кровати с одного бока на другой, засыпать под орущий телевизор и поглощать шоколадные изделия не то что в неограниченных, а в неконтролируемых количествах. Ее горе было зарыто в далеком 1992 году. В то роковое лето от нее ушел любимый муж Ларион, с которым они прожили душа в душу двадцать лет, – ушел к другой женщине. И не сказать чтоб уж очень молодой, красивой или богатой – так, ничего особенного. Просто она как-то случайно забеременела от него (да-да, он именно так и объяснил все супруге).

– Как? И что же теперь? – ничего не понимая, вопрошала Бубышева. – Ты ведь категорически не хотел детей! Я ж от тебя пятнадцать абортов сделала! – перешла в наступление она, но ни удивление, ни наступление – ничто уж не могло изменить сложившуюся ситуацию. Ларион ушел. Что только не делала Вероника Александровна! Она ревела белугой, она следила за теперь уже чужим мужем, она звонила ему на работу и угрожала. Она даже травилась: выпив горсть снотворных таблеток и предварительно сообщив по телефону бывшему супругу о своем безумном поступке, Бубышева улеглась на диван и, приняв красивую, полную неги и печали позу, принялась ждать (скорее все-таки Лариона, чем смерть). Он, конечно, приехал, вызвал «Скорую», Веронику Александровну промыли, спасли, и с тех пор Ларион разрывается на две семьи, а Бубышева никак не может понять, что же все-таки произошло в девяносто втором году? С тех пор минуло почти пятнадцать лет, а приятельница Авроры Владимировны заедает свое горе ежедневно и беспричинно плачет с завидной стабильностью – с восемнадцати до двадцати часов, ходит к гадалкам и экстрасенсам в надежде вернуть любимого супруга, который теперь, после стольких лет одиночества, вряд ли ей нужен. Дело в том, что Вероника Александровна за это время превратилась в закоренелую эгоистку и не может отказать себе даже в самой пустяшной мелочи. Но сама она вряд ли об этом догадывается.

– Але, – басом проговорила Бубышева – хоть она никогда в жизни не курила, голос ее отчего-то напоминал мужской.

– Ника! Это я, здравствуй, как ты? – выпалила залпом Аврора Владимировна, дабы побыстрее перейти к интересующему ее и животрепещущему вопросу о том, где можно выгодно и удачно купить кресло со столом.

– Как? Никак. Снова плакала. Ларион обещал позвонить утром – не позвонил, – уныло проговорила Вероника и вдруг воскликнула: – Вот я не понимаю, зачем врать?! Ведь он еще вчера знал, что не позвонит, а наобещал! Зачем обещать было? Вечно врет! Все время изворачивается!

– Да ладно, утро-то еще не кончилось! Всего-то одиннадцатый час! – утешила ее наша героиня и хотела уж было перейти к волнующему ее вопросу, как Бубышева снова забасила:

– Как же, позвонит! Ничего не позвонит! А я сиди жди! У меня что, дел нет? Я вон уже в дверь с трудом вхожу. Надо будет косяки сносить. Хотела сегодня поехать липосакцию передней брюшной стенки сделать! Уж узнала все, настроилась!

– Зачем это? – удивилась Дроздомётова – она никак не могла привыкнуть к тому, что приятельница только и делает, что выбрасывает деньги на ветер.

– Как зачем?! Говорю же, в дверь с трудом протискиваюсь! Косяки-то сносить – совсем уж последнее дело! И потом похудею, похорошею, и Ларион ко мне вернется... – мечтательно проговорила она, но Аврора Владимировна, представив Бубышеву такой, какая она была теперь – с седой стрижкой «под ноль», обрюзгшую, дряблую, с ежиком колючих, отросших усов, усомнилась.

– Дорогая? Эта твоя липосакция?

– Не спрашивай – все равно не скажу, – буркнула та, но, подумав, добавила: – Дорогая.

– Я по телевизору слышала, что это опасно. Это может привести... – И Аврора Владимировна чуть было не начала рассказывать своей давней приятельнице об ужасных последствиях пластической хирургии, трансплантации волос и липосакции, но та ее перебила:

– И не отговаривай меня – слушать ничего не желаю!

– Ну и ладно! Ты мне лучше скажи, где можно купить хороший письменный стол и крутящееся кресло. Мне для работы надо.

– В магазинах офисной мебели. Где ж еще-то?! Хотя постой, постой... – Вероника Александровна запнулась, будто силясь припомнить что-то очень важное. – У Ритки, ты помнишь Ритку?..

– Певичка, что ли?

– Ну да. Так у нее муж ведь руководит этой фирмой-то... Ну как ее... По изготовлению... Ой, ну как это называется... Надгробных плит! Во!

– И при чем тут крутящиеся кресла с письменными столами?

1 2 3 4 5 ... 8 >>
На страницу:
1 из 8