Foxtrot втроем не танцуют. Приключения русских артистов в Англии

Foxtrot втроем не танцуют. Приключения русских артистов в Англии
Анна Анатольевна Гранатова

Курортный город на берегу Ирландского моря, словно в капле воды, отразил «эпоху перемен», взорвавшую консерватизм островного государства. Огнедышащий китайский дракон вступил в агрессивную борьбу с британским львом, сметая золотым хвостом незыблемые традиции Соединенного Королевства, – даже букингемские чайные сервизы теперь изготавливаются в Пекине.

Британские снобы, впрочем, убеждены, что «быть англичанином – значит входить в элитный клуб мира». А как себя в Англии чувствуют русские артисты? Почти столетие курортный городок на побережье Ирландского моря весной превращается в мекку для артистов спортивного бального танца. Участники легендарного «Blackpool dance festival» владеют «секретами успеха» не только на паркете, но и в жизни. На зависть коренным британцам, уроженцы «страны бурых медведей» демонстрируют успешный гостиничный и прочий бизнес на земле Туманного Альбиона.

Танцевальные дуэты нередко становятся семейными союзами. Вместе с чемпионами Блэкпула мы анализируем концепт Семьи Будущего. Рушится ли патриархальная модель? Грядет ли эра феминизма? Как выбирать жену или мужа? Какую роль играют дети? Что способно всерьез связать людей, а что – сделать их счастливыми?

Артистический мир – это не только азарт спортивной борьбы, но и любовь, надежда, ревность, обиды, месть, хитрость, предательство. Огромные финансовые риски и жестокие правила бизнеса. Вселенная танцующих Звезд – это больше, чем искусство, спорт, коммерция и даже любовь. Это – ярчайшая и поучительная драма жизни Жрецов Терпсихоры, отдавших жизнь Паркету, скользкому, как Лед.

Анна Гранатова

Фокстрот втроем не танцуют. Приключения русских артистов в Англии

© Гранатова А.А., 2020

© Оформление. Издательство «У Никитский ворот», 2020

– Человеку нужно чередовать периоды покоя с энергичным движением. Танцы и ритмы музыки имеют очень серьезную физиологическую основу, – продолжал Иван Гирин. – Это потребность, а не прихоть! Танцы – явление почти социальное…

    Иван Ефремов «Лезвие бритвы»

Предисловие

Писатель под парусом путешествия

Жюль Верн утверждал, что «путешествует за рабочим столом», а его друзья подшучивали, что великий знаток океанов и дальних стран «всю жизнь плавал только по своей чернильнице». И это удивительно, ведь знаменитый писатель известен как основоположник приключенческих романов, основанных как раз на путешествиях. Лишь силой собственного воображения и творческой мысли Жюль Верн многократно огибал земной шар вместе со своими отважными героями, парадоксальным образом оставаясь домоседом и начав ходить по морю на яхте лишь в зрелые годы.

Это – парадокс. Гораздо чаще мы видим обратную картину: понятия «писательское творчество» и «путешествия» сращиваются в единое целое.

Эрнест Хемингуэй всю свою жизнь переезжал из одной страны в другую, подолгу находясь то во Франции, то в Испании, а то и вовсе в Африке, «зеленые холмы» которой прекрасно изучил собственными ногами. Около трех десятилетий он прожил на кубинской вилле Финка Вихия, выходя на рыбалку на яхте «Пилар» далеко в Карибское море и почти никогда не возвращаясь в Дубовый парк, деревушку Оак-Парк под Чикаго, вообще не жалуя любовью и вниманием свою свободолюбивую и демократичную Родину.

Автор «Очарованного странника» Николай Лесков последние годы своей жизни сам был «очарованным странником», кочевавшим по съемным квартирам: уроженец села Горохово Орловской губернии, он никогда не имел в Петербурге собственного жилья.

Не было своей квартиры и у Николая Гоголя. После затяжных поездок в Германию, Францию и особенно в Италию, где он встречался с ярчайшими представителями культуры и работал над «Мертвыми душами», свои последние дни Гоголь провел в доме графа Алексея Толстого, где в третий раз сжег второй том «Мертвых душ», и умер, имея при себе лишь кожаный портфель, поношенное платье да золотые часы, подаренные Пушкиным.

Разумеется, уезжали за рубеж не только ради знакомства с европейскими странами, в которых жили выдающиеся просветители и гуманисты мира, где шедевры архитектуры и искусства служили прекрасными образцами художественного творчества и образ жизни разительно отличался от привычного русского патриархального. Знакомство с Европой подчас резко меняло сознание будущего писателя, что нашло отражение, скажем, в «Философских письмах» Петра Чаадаева и в «Записках русского путешественника» Николая Карамзина. Однако «Путешествие в Европу» и даже за ее пределы могло стать и вынужденной мерой. Так, Александру Герцену и Николаю Огареву пришлось перебраться из Петербурга в Лондон, чтобы издавать газету «Колокол» и альманах «Полярная звезда».

А что уж говорить о XX веке, когда писатель пересел из кибитки, запряженной лошадью, на свершивший транспортную революцию поезд! Вот уж когда наступило «Время странствий». Именно так и называет свою книгу Константин Паустовский – один из томов шеститомной «Повести о жизни».

Бесконечен список писательских имен, представляющих «русское зарубежье», особенно волну первой эмиграции, захлестнувшую литературный процесс после 1917 года.

Именно в эмиграции Иван Бунин создает свои главные книги о России – «Жизнь Арсеньева», «Деревню» и сборник «Темные аллеи». Антон Чехов, начинавший свою писательскую жизнь как журналист, автор знаменитых социальных очерков «Остров Сахалин», неоднократно выезжавший за пределы России, будучи в Германии, сравнивал себя с эмигрантом Буниным: «Мы похожи примерно так же друг на друга, как борзая на гончую». Жизнь за пределами Родины, «на чужих берегах» сама по себе ценна как фактура для литературного произведения, и неслучайно Иван Бунин подсказывает Владимиру Набокову замысел книги «Другие берега».

Работали в эмиграции и писатели, не ощущавшие идеологического разрыва с Советской Россией, покидая на время страну по каким-то личным соображениям и обстоятельствам, как, например, Максим Горький, именно в Италии создавший фундаментальный роман «Жизнь Клима Самгина».

Известный писатель, публицист, переводчик с французского и испанского, военный корреспондент Илья Эренбург в 1917 году возвращается после восьмилетней парижской эмиграции в Россию и спустя несколько лет пишет роман о строительстве индустриального гиганта «День второй». Проходит несколько лет, и он вновь едет в Париж и пишет, уже как журналист, серию колоритных очерков об этом городе.

Цели путешествий у классиков XX века могли быть самыми разными.

Павел Бажов собирает на Урале сказы для будущей «Малахитовой шкатулки».

В годы первых пятилеток Валентин Катаев много ездит по стране, изучая ее во всех новых и драматичных красках, от северного морского пути до Златоустовской границы между Европой и Азией.

Много путешествует по России певец природы Михаил Пришвин. После успеха карельской книги «В краю непуганых птиц» он настолько проникается страстью к странствиям, что превращается в «странствующего охотника», в своих дневниках пишет о том, что «изобрел очень дешевый способ путешествовать, ведя аскетичный образ жизни с рюкзаком за спиной и простым провиантом». В Манчжурии Пришвин пишет свое, возможно, лучшее произведение крупной формы – поэтическую повесть «Жень-шень».

Путешествует не только по России, но и за ее пределы писатель Иван Ефремов, именно научные экспедиции в Монголию позволяют ему создать серию книг в разных жанрах, от очерковой «Книги ветров» до серии фантастических рассказов. На стыке документалистики и художественного слова создан Иваном Антоновичем рассказ «Озеро горных духов» – о художнике с Алтая и озере в районе месторождения ртути.

Для подлинного писателя не существует географических границ, как их не существует для литературного творчества.

Впрочем, если для писателя-фантаста, как правило, просто невозможно побывать в местах действия своих произведений (достаточно вспомнить уже ставшие классикой «космические» романы Рэя Брэдбери, Станислава Лема, Айзека Азимова, братьев Стругацких и Ивана Ефремова), то для реалистов знакомство с будущими прототипами и окружающей их средой вполне достижимо. Да, жанры массовой литературы – детектив, уже упомянутая фантастика, фэнтези, не претендующие на точность деталей приключения – способны обходиться одним лишь воображением автора. Но серьезные классики всегда работают «с натуры», художественно преобразовывая социальные типажи, нравственную специфику и историческую проблематику. И промыслительно, что тот же Лев Толстой во времена писательской молодости столько времени уделил поездкам и странствиям военной жизни; без них не было бы ни повести «Казаки», ни «Метели», ни «Севастополя в августе», «Двух гусаров», «Юности».

Многие известные мастера прозы начинали свою жизнь как очеркисты, целая плеяда советских писателей начала XX века работала журналистами, и практически все издания охотно печатали их. Очерк был «королем газетных жанров» – и путевым, и социальным, и «деревенским». Великолепны «Литературные портреты» Максима Горького, вышедшие в серии ЖЗЛ (которую он и основал) отдельной книгой. Безусловным мастером «городского» очерка был Владимир Гиляровский, способный видеть необычное в заурядном, что он и продемонстрировал с успехом в своей книге «Москва и москвичи». Особое место занимали производственный и публицистический очерки, которые не только наглядно и образно рисовали какую-то картину, но и воздействовали на читателя, склоняли его к определенному мнению, точке зрения, социальной и идеологической установке. Нередко именно с очерка начинался замысел крупного произведения, зачастую он перерастал в документальную, а порой и в художественную повесть или даже роман. Достаточно вспомнить Валентина Овечкина с его легендарными «Районными буднями» или знаменитого очеркиста и фотографа «Комсомолки» Василия Пескова, написавшего повесть о семье старообрядцев Лыковых «Таежный тупик» и многие другие книги по итогам своих путешествий. Или роман-эссе Владимира Чивилихина «Память». Вошли в историю журналистики сборники очерков о людях науки Ярослава Голованова, производственные очерки Анатолия Аграновского…

Путешествия для писателя, ориентированного на школу реализма, – обязательная часть его повседневной работы. «Охота к перемене мест», безусловно, отражает и личность писателя, и, видимо, такую базовую для него потребность, как свобода. Немаловажную роль, конечно, играет и неутолимая жажда новизны в сочетании с любознательностью и пытливостью духа. Перемещения в другие места и страны важны еще и тем, что в них удается вырваться из привычных рамок и стереотипов мышления, как бы взглянуть на свою жизнь со стороны. Это позволяет нередко переосмыслить ее, а что-то даже начать с чистого листа.

Путешествия – это пути не только к определенным географическим точкам, к городам или природным местам силы. Это еще и пути к самому себе, переосмысление своей жизни, постановка новых задач и целей, ибо какое же путешествие без цели?..

Итак, автор книги, которую вы держите в руках, Анна Гаганова (известна читателю и как Анна Гранатова) приобщилась к «королю газетных жанров» студенткой Литинститута им. А.М. Горького, став ученицей известного советского журналиста, специального корреспондента «Правды» Юрия Апенченко, который вел в институте семинар «Очерк и публицистика» и помог Анне профессионально «поставить перо». В ее успешно защищенную дипломную работу вошла серия очерков о Кубе.

Последующие публикации тоже были связаны по большей части с путешествиями и увидели свет в популярных журналах 90-х годов. Но возможность профессиональной самореализации в жанре наступила лишь в начале 2000-х, когда Анна, экс-чиновник Администрации Московской области, уже объехавшая по долгу службы все города и веси Подмосковья, предложила редакции газеты «Независимое обозрение» серию очерков об «Одноэтажной Московии». Эти публикации, вышедшие затем отдельной книгой «Летописцы со Старой площади», получили высокую оценку ее учителя Юрия Апенченко.

Страсть к путешествиям Анны Гагановой не иссякала и не иссякает, число стран и регионов, куда ей удалось попасть, прежде всего как журналисту, ведущему тему экологии, с годами заметно расширяется: Камчатка, Сибирь, Дальний Восток, Алтай, Кавказ, республики Средней Азии, Прибалтика, Америка, Германия, Франция, Китай, Англия… Вместе с числом точек на карте растут и мастерство, острота писательского глаза, «глубина зачерпа» материала.

Очерк «Белая ночь черного озера», посвященный городу Блэкпул, находящемуся на побережье Ирландского моря Великобритании, был опубликован в «Общеписательской литературной газете» летом 2018 года. Эта публикация, как рассказала Анна Анатольевна, родила творческий замысел – создание книги, в которой бы материал путевого очерка был расширен человеческими судьбами и характерами.

Радует, что замысел Анны Гагановой нашел воплощение в этой книге.

    Владимир Федоров, главный редактор «Общеписательской литературной газеты», писатель, драматург, путешественник

Авторский комментарий

Фокстрот втроем не танцуют

Случайность и закономерность

Жизнь – закономерная цепочка случайностей.

В студенческие годы я увлеклась романами Артура Хейли, приоткрывающего потайную дверь в закрытые профессиональные группы. Эти книги давали в руки ключи от замочной скважины, сквозь которую манящий и загадочный мир открывается таким, какой он есть на самом деле, со всей его кухонной грязью и скелетами в шкафу. Знакомство с «Аэропортом», «Отелем», «Менялами», возможно, оставило бы след в моей памяти не больше, чем любое другое «массовое» направление литературы, но тут вмешался Его Величество Случай.

Как следствие юношеского перфекционизма и кредо «если быть – то лучшим» возникло любопытство к журналу «Профессионал». Познакомившись с редколлегией, я получила задание написать материал о психологии профессионала. За комментариями я пошла в Институт психологии РАН, имея уже и диплом психологического факультета МПГУ, и опыт работы по выпуску журнала «Психология» в московском ВИНТИ РАН. Любезно согласившийся дать интервью журналу доктор наук, замдиректора института Владимир Николаевич Дружинин поделился своим пониманием феномена «цены успеха»; под таким заголовком интервью было опубликовано.

Продолжением темы, заданной художественными образами Артура Хейли и железной логикой Владимира Дружинина, стал собственный опыт «погружения в среду» калиброванных профессионалов. Эти люди не принадлежали себе. Они принадлежали Системе. Но в те годы, вдохновленная романом Юлиана Семенова «ТАСС уполномочен сообщить» и установками «настоящих разведчиков», я не слишком тяготилась «ролью шестеренки»: ведь понятие «профессиональной миссии» в романах Семенова носило социальную окраску и представлялось общим делом, полной самоотдачей во имя единого, глобально важного результата. Как и рассказчик «Военного летчика» Антуана Экзюпери, я верила в априорный альтруизм человеческой личности. И очень удивилась, когда в среде «избранных» столкнулась с эгоизмом, корыстью и кровожадностью.

Вы, возможно, помните строки «Военного летчика». «Подлинная Любовь к ближнему, будучи служением Человеку, а не отдельной личности, повелевала нам бороться с личностью, чтобы возвеличить в ней Человека. Умирают за собор – не за камни. Умирают за народ – не за толпу. Умирают из любви к Человеку, если он краеугольный камень Общности. Умирают только за то, ради чего стоит жить. Слово „Коллектив“ лишено смысла до тех пор, пока Коллектив не связывается чем-то. Сумма не есть Сущность».

Жизненные реалии внесли коррективы в литературно-художественные установки. Благодаря совместной работе моего вузовского Учителя – очеркиста Юрия Апенченко – с тележурналистом Александром Тихомировым на Байконуре нежданно-негаданно я оказалась вместе со всем нашим курсом семинара об очерке и публицистике в пресс-службе «Большого и солидного политического Мира». Адаптироваться к сумасшедшим темпам и разнообразию профессиональных задач удалось далеко не всем, а уж, выражаясь точнее, сито профессионального отбора из всего литинститутского выпуска выдержала только я. (Но ни диплом Литинститута, ни диплом психфака МПГУ в этом не помогали: требовалось умение «держать темп».)

Борзописцев, отобранных в «команду особого назначения», к моему приходу уже трудилось с дюжину, и вместе с ними я стала эдакой «белой кости» цехового сообщества, осваивая «искусство невозможного», как выражался мой шеф Сергей Подгорбунский. В характерах моих сослуживцев, их привычках и манерах общения, в их жизненных задачах было много противоречий, и в то же время обнаруживалось нечто, объединяющее всех в пул, команду, работающую в едином ритме.