Земля оборотней

Земля оборотней
Анна Евгеньевна Гурова

Мельница желаний #2Создатели миров
Каждый человек отвечает за свои желания. К оборотням это тоже относится. Кровожадное желание Хозяйки Похъёлы Лоухи, самой главной и самой опасной повелительницы клана оборотней-чародеев, отдало Мельницу желаний, похищенную Лоухи часть Мирового Древа, во власть богини смерти. Мироздание пошатнулось и дало трещину. Даже боги бессильны что-то изменить. Мир погибнет, если немедленно не отнять Мельницу у Лоухи.

Но когда боги бессильны, в дело вступают герои.

По мотивам древнего северного эпоса «Калевала».

Анна Гурова

Земля оборотней

Пролог

Корабль приближался к берегу. Шли на веслах, выгребая изо всех сил – порывистый северный ветер сносил обратно во фьорд, словно не желал пускать в гавань. Слишком холодный ветер для конца лета, пусть даже лета похъёльского.

Варг Ульф Комар – удачливый хевдинг, гроза побережий, воин и грабитель, при случае и купец, – греблей не утруждался. Он стоял на носу драккара, положив руки на пояс и таращась по сторонам. Ну и гнусная же местность эта Луотола! Вот уж воистину обиталище оборотней!

Высокое и бледное, выстуженное небо. Тускло-серое, угрюмое море. А между морем и небом – один только черный камень скал, весь изрезанный огромными кривыми трещинами, словно некий великан рубил берега мечом. Раньше тут хоть какая-то трава росла, прибрежные камни укрывал мох, пучки водорослей колыхались в прибое. А теперь – ничего. Мертвые скалы, пустые воды, и кажется, будто уже настала зима, хотя до нее еще месяца два. «Надо непременно вернуться до начала бурь», – в который раз подумал Ульф. Осенние бури в коварном Закатном море особенно страшны.

Все здесь было пропитано тревогой. Скрытая опасность невидимо разливалась и в воде и в воздухе, а особенно – в этих черных скалах. Утесы над морем вздымались все так же отвесно, отгораживая Луотолу от внутренних областей Похъёлы. Где-то за горами время от времени раздавался далекий грохот и гул, будто сходили лавины… Но какие лавины летом?

Да, прежде тут не было так мрачно. В скалах – тюлени, в море – косяки трески, на берегу – люди, а небо полно чаек и иных крылатых… созданий. И где они все теперь?

«А слухи-то не врали, – подумал Ульф не без удовлетворения. – Туны в самом деле бросили свое гнездовье. Конечно, все свои сокровища они унесли с собой… Но вдруг что-то забыли впопыхах?»

Чем ближе к берегу они подплывали, тем явственнее становилась картина запустения. Не только исчезла вся живность – сами горы изменились. Крутые склоны прочертили следы недавних оползней, а половина гавани была погребена под каменными обломками. Ульф прищурился, высматривая среди руин поросшую мхом крышу своего склада.

– Не могу сладить с этим ветром, – раздался рядом с ним хриплый голос.

К хевдингу, пошатываясь от усталости, подошел Лакс, заклинатель погоды, знаток рун и скальд, что, впрочем, не мешало ему быть таким же разбойником, как Ульф. – Вот уж воистину проклятая земля! Говорят, во всем виновата старая ведьма Лоухи, что она вызвала гнев богов… Что же тут случилось?

– Что-что? – проворчал Ульф, рыская взглядом среди осыпей. – Земля тряслась, и скалы упали. Раньше не видел, что ли, как это бывает? Ага! Вот они, мои склады! Слава Хару Одноглазому, оползень прошел стороной! А вон еще дома уцелели! Ух, пошарим тут сейчас! Гребите к берегу!

– Нет! – перебил его скальд. – Там неладно. Что-то нас поджидает там. Чувствую – оно нас уже увидело…

– Что еще за «оно»? – раздраженно спросил Ульф. – Тролли? Оборотни?

Лакс отер со лба пот холодной рукой.

– Не понимаю, – бормотал он. – Но это нечто – не от нашего мира. Оно не враждебно и не дружественно, но мы перед ним – что пена на волнах… Оно тут все и разрушило…

– Ну и что с того? – буркнул хевдинг. – Высадиться-то можно или нет?

– Я пока не пойму. Не мешай, дай послушать…

Ульф пожал плечами и замолчал. А скальд снова зажмурился, чтобы обычное зрение не мешало ему скользить вниманием по грани Изнанки, откуда приходят песни, проклятия и пророческие видения. Лакс слушал, и вдруг руки у него задрожали, и пот снова потек по спине. Он понял, что это «нечто» точно так же прислушивается к нему. «Нечто» с легкостью видит его насквозь, оно читает его мысли и мысли всех на этом драккаре – нет, не мысли, желания! И от них, от желаний, будет зависеть – как оно с ними поступит…

– Надо поворачивать! – с трудом выговорил он, открывая глаза. – Скорее, назад!

– «Поворачивать», – передразнил Ульф заклинателя, – а там у меня осталось тюленьих шкур, и китового жира, и рыбьего зуба столько, что хватит на три таких корабля вместе с командой и с тобой в придачу. Думаешь, я все это оставлю тут гнить? Нет уж!

– Хочешь гнить рядом? – вкрадчиво спросил скальд.

Хевдинг взглянул злобно, отвернулся и крикнул:

– Гребите к берегу!

Крошечный кораблик качается на волнах. Скорлупка, рыбья чешуйка… Даже забавно: такой беспомощный, такой уязвимый, и все же ползет вперед, упрямо выгребая против ветра. Достаточно уронить в море скалу да хоть бы вон ту, которая и так еле держится, чтобы его накрыло волной… Один всплеск, и снова станет тихо и спокойно.

А вот существа на палубе… Как просты и ясны их желания – мелкие и глупые. Жажда наживы. Желание жить. И все. Обычные помыслы смертных, они могут воплотиться и сами…

Все, корабль больше не интересен.

«Убей их!»

Гораздо более сильное желание приходит из холодных глубин. От той, что всегда желает смерти и не может насытиться. Но к чему убивать? Это всего лишь обитатели Мидгарда, однодневки, даже не чародеи. Они скоро умрут сами, а их желания не имеют никакого значения… Они ничего не знают о сампо. Да если бы и знали…

«А я говорю – убей! Иначе вскоре они вернутся, только их станет вдесятеро больше. И могут привести с собой других, более опасных – тех, кто знает о тебе, у кого есть сила…»

Сампо не отвечает. Оно не видит причин губить однодневок. Оно и не создано для убийств. Оно еще помнит, что когда-то было частью Древа, родственного всем деревьям в мире. Древа, рожденного самой Вселенной, чтобы дарить трем мирам жизнь, а не гибель; быть основой порядка, а не хаоса.

Но желанию, приходящему из глубин, трудно сопротивляться. Мало что в мире есть более сильное, чем желание бога. Или богини.

Огромное дерево, чьи ветви и корни змеятся в темноте подземного мира, разрушая изнутри горы Похъёлы. Огненная лава течет по жилам земли, но почти не согревает их. А сампо растет, подгоняемое злобной волей из глубин. Растет против всей своей природы – вниз.

Прямо сквозь подземный огонь – к смертельному холоду Хорна…

Сампо сопротивляется. Оно не хочет расти туда, куда его подталкивает могучая воля Калмы. Там тьма, холод и боль, там нет пищи для корней. Там ему суждено превратиться в нечто такое, чему в трех мирах и названия нет… Желание Калмы – чтобы побег Мирового Древа рос вниз, в Хорн – отвратительно самим законам мироздания.

Но сампо было создано, чтобы выполнять желания.

«Мир крутится вокруг Мировой Оси, только потому, что его двигают желания богов.

Если бы они исчезли, время бы остановилось.

И тогда Мировая Ось станет ненужной… и переломится под тяжестью неподвижной Вселенной».

Так нашептывает Калма, богиня смерти.

«Теперь ты мое. Поэтому выполняй мои желания. Повинуйся».

Скала над Луотолой начинает потрескивать, вниз с шорохом бегут мелкие камушки… Скоро ее вершина упадет во фьорд, и волна слизнет кораблик, как муху…

«Еще одни! С севера!»

Теперь желание из глубин еще сильнее и определеннее. Вот и явились те, кто знает про сампо. За ним-то они и пришли. Забрать его! Украсть! Ненависть Калмы передается молодому Древу.