Мастер иллюзий

– Как вам не стыдно! Только из-за того, что человек не находит общего языка с родителями – вышвыривать его из дома?! Папа вел себя как бандит, а ты ему даже ни словечком не возразила!

– Господь с тобой, ты о чем, Гелечка?

– О Саше Хольгере! И нечего притворно вздрагивать! Мало ли как человек видит свою дорогу в жизни? Может, у него призвание такое – работать на стройке!

Мама покачала головой.

– Такую дичь несешь – слушать противно.

– А что ты можешь мне возразить по существу?!

– Неужели ты правда не знаешь, что случилось с Сашей?

– Знаю – он бросил школу.

– Ох, Гелечка – дело совсем в другом, – и мама выразительно постучала согнутым пальцем себе по лбу. – У него… это.

– На себе не показывай, – автоматически сказала я, а потом до меня дошло. – Что – крыша течет?!

– У Саши Хольгера серьезные проблемы с психикой, – раздельно произнесла мама. – Наташка, конечно, ничего мне не говорит, но я так себе представляю, что у него шизофрения.

– Ой, блин…

– Думаешь, почему Хольгеры переехали? Они его боятся.

Я не нашлась, что сказать. Не фига себе новость! Даже как-то не верилось…

– А вылечить разве нельзя?

– Где?

– Ну, – я чуть не ляпнула «в дурдоме», – в какой-нибудь больнице…

– Да ты что! Психиатрия – это же клеймо на всю жизнь! Ни на хорошую работу, ни в институт со справкой не возьмут, – мама вздохнула. – Наташу с Игорем жалко. Они все думают – может, какой-нибудь возрастной кризис, само пройдет? На чудо надеются. Только ведь не пройдет. Если уж это появилось, то все, тушите свет. Твой папа говорил Игорю – немедленно вызывайте санитаров, и на «скорой» – в дурку. И только так. Иначе доиграетесь, он кого-нибудь убьет… и отправится уже не в дурдом, а в тюрьму. И вы с ним за компанию.

– Что, даже так серьезно?

Мне стало страшно. Ого, какой опасности я сегодня подвергалась! Домой к нему ездила! Чай с тортиком пила! О боже – да я, оказывается, чудом уцелела!

– Ой, мам… Вот это да! Чего ж вы мне раньше не сказали?

– Мы думали, ты знаешь.

– Нет – все знаю и назло его сюда привела! Мам, ты сама как проснешься! Неужели так сложно было сказать мне прямым текстом – «Саша Хольгер – псих!» Разве я бы тогда рискнула…

В последний момент я умолкла, сообразив, что чуть не проговорилась о своей поездке. Но мама ничего не заметила.

– Неужто о таком вслух говорят? – с горечью сказала она. – Такое же таят от всех! Что с ним случилось, что спровоцировало сдвиг в мозгу, никто не знает… – мама подумала и убежденно сказала: – Это все на почве полового созревания!

– А в чем конкретно выражается?

Мама пожала плечами.

– Наташка говорила – агрессивный стал, вспышки бешенства, все какие-то враги ему мерещатся… В общем, как ее… мания преследования. Она ведь не вдруг началось. У Саши давно были проблемы, уже несколько лет, исподволь накапливалось, и вот – прорвалось. Как его из художественного училища выгнали, так и покатилось. К школе потерял интерес – по-моему, бросил, если не выгнали, – работал на каком-то заводе, его и оттуда выставили… А потом уж пошла настоящая клиника. Наташка говорила, такой бред нес – слушала и пугалась до полусмерти. Об аде, о конце света, о демонах… – мама понизила голос, хотя в комнате были только мы двое. – А кончилось все тем, что к нему начали черти являться… и он с ними принялся воевать. Ну, тут уж потеря контроля над собой пошла, стало все ясно…

– Кошмар, – пробормотала я.

Что-то не складывалось. Я вспоминала Сашу – какой он был сегодня – и не могла поверить, что это все о нем. Конечно, психи иногда мастерски маскируются под нормальных. Еще я читала, что иногда они нормальны во всем, кроме своей мании. Бывают периоды обострений – например, каждое полнолуние…

Нет, я верила маминым словам. Но пару раз прежде я видела настоящих психов, и они были другие. Я могла точно сказать – психа заметно. В них всех есть что-то общее – жуткое. Рядом с психом страшно и неприятно находиться, даже если он ничего не делает, и не обращает на тебя внимания. Это похоже на боязнь заразиться. Или дело в опасении, что псих причинит вред?.. Не знаю. В общем, то больное, разрушительное, что сидит у них в голове и выглядывает наружу, пусть даже самым краешком, для нормального человека инстинктивно отвратительно.

А с Сашей я пообщалась полдня, но ни разу ничего подобного не ощутила. И даже определенно могла сказать: новый, сегодняшний Саша – исхудавший, замученный, но собранный, как бы хранящий какую-то тайну, – мне нравится больше, чем тот прежний самодовольный, бесцеремонный хмырь, каким он был в пятнадцать лет.

«Но с другой стороны, – вдруг подумала я с внезапным сомнением, – Зачем он просил привезти меня патроны для ракетницы?»

Глава 12. Встать лицом к страху

– Да – именно ночью, именно пешком, именно через котлован!

– Ты… с ума сошел!

Мы стояли на границе Хоразона и ругались. Прямо перед нами величественно заходило солнце. Пятно Страха отбрасывало рваную черную тень, похожую на огромное крыло летучей мыши. Новостройки города-призрака уже светились тысячами огоньков.

– Так же нельзя! – возмущалась я. – Кто из нас педагог – ты или я?! Тебя чему в Академии учили? Сначала надо исследовать вопрос, собрать сведения, навести справки. Я считаю, перво-наперво необходимо поехать в Академию и поднять базу данных по всем мастерам реальности, которые выпустились в Петербурге за последние пятьдесят лет. Особенное внимание уделить тем, кто родился на Комендантском аэродроме…

– Нет, – оборвал меня Джеф. – Никаких архивов. Девочки, давайте не будем создавать искусственные трудности.

В серой спортивной куртке-ветровке, с надвинутым на лоб капюшоном, с фонариком на эластичной ленте, он напоминал легендарного Белого Спелеолога – пещерный призрак, который заводит туристов в лабиринт пещер и бросает там умирать от голода и жажды.

– Поскольку сами вы оказались не в состоянии породить ни единого варианта решения задачи, пришлось напрячь мозги мне. Я хорошенько обдумал наш вопрос и, естественно, нашел ответ, – он говорил таким тоном, словно объяснял таблицу умножения второклассникам. – Вообще-то, его должны были найти вы. Но, пусти я дело на самотек, мы провозились бы с практикой все лето. А у меня через две недели отпуск. Поэтому придется вам подсказать. Естественно, в Академию доложу, что вы доперли сами…

И Джеф загадочно замолчал.

– Не томи, – не выдержала я. – В чем разгадка Пятна Страха?

– Решение задачи, как это чаще всего и бывает, заключается уже в самом ее условии, – с апломбом заявил Джеф. – Точнее, в названии домена. Вся защита этого котлована построена на одном-единственном эффекте – на иллюзорном страхе. Причем сделано весьма примитивно. Страх темноты – генетический, плюс боязнь пропасти, бездны, хотя на самом деле тут максимум метров двадцать глубины – это уже из психологии бессознательного. И, наконец, самое важное – экзистенциальный страх человека, стоящего на границе перед лицом неизвестности. Вот, это база. Ну и наверняка еще какие-нибудь незамысловатые приемы…

– Любопытно, – проворчала я. – Но все равно не пойму, почему мы должны лезть в этот котлован непременно в темноте.

– Известно, что максимальной интенсивности страх достигает именно по ночам. Это доказывает, что именно по ночам котлован наиболее беззащитен. И потом, у нас есть фонарики.

– В этом нет никакой логики! Джеф, хватит бредить!

– Ты не понимаешь. Не хочешь понять, – теперь Джеф перешел на вкрадчивый тон высокооплачиваемого психотерапевта. – Вся твоя сущность подсознательно протестует против правды, блокирует волевые центры, и это только доказывает, что мое решение – единственно верное.

– Фигня!

– Это задание смоделировано специально для тебя! На основе психологических тестов. Его сущность – преодоление страха. А чтобы победить страх, надо взглянуть ему прямо в лицо. Можно бегать от него всю жизнь, но он все равно настигнет. Ты стоишь, а страх наступает… вот он все ближе… и если ты не дрогнешь, не отступишь… вот вы встретились, и!..