Куда я смотрю во время грозы

Потом меня тошнит. Я ложусь к некрепко спящему тебе и проваливаюсь в сон.

Пропускаю социологию. И еще одну часть своей, как резинка, тянущейся к никуда жизни.

* * *

Большая часть времени проходила в туманной пелене, как будто кассету все время перематывают вперед в поисках правильной песни. Помнишь фильм «Клик. С пультом по жизни»? Вот как-то так.

Я не хотела смотреть в сердцевину происходящего. Я боялась признаться себе, что жизнь, которую я каждый день выбираю, идёт по чужому сценарию. Я боялась обвинять и быть обвиненной.

* * *

А потом мы поехали на Новый Год в Москву.

Идея была простой: мы купили дешевое купе и собирались отмечать в поезде. А затем несколько дней гулять.

По самому красивому городу в мире, в бесконечной веренице гирлянд и шаров.

Мы собирались жить в Саларьево, у твоих родителей. У нас были также билеты в театр. Это был «Современник», спектакль «Три товарища». Чулпан Хаматова играла Патрицию.

Для меня все это было важно. Я точно помню, что эти детали: названия, места, книги, идеи – всё это было чрезвычайно важным. Я, возможно, жила деталями.

Мне было двадцать. И я стремительно ныряла в поиск лучшего места для себя. Туда, где хотя бы на мгновение замолчит мой глубокий внутренний голос, шепчущий, что моя жизнь – обман.

Мы решили прямо с поезда погулять по центру.

И вот тогда, как в фильме ужасов…

Что-то пошло не так.

* * *

Это холодное утро. Сырое. Всё вокруг сырое. И серое. И моё пальто. И мои волосы.

Я стою посреди почти серого города. Я помню, как дворник огромной метелкой пытается совладать с клочьями снега. А я не могу сделать ни шагу.

Я помню, как вжимаюсь в каменную стену сталинки. Глазами пытаюсь найти где-нибудь укрытие и не вижу его, отчего прихожу в ступор и ужас.

Может быть, я хочу где-то спрятаться?..

Помню, как пот тоненькими струйками стекает по моим вискам прямо под шарф и куда-то дальше по груди.

Помню, как меня парализует.

Я хочу в туалет, почему так стучит сердце?.. Да, всё закрыто, но я обязательно найду какое-нибудь кафе или что-то еще. Почему я теряю сознание, расплываясь в облаке серого дыма?

Ты пытаешься вернуть меня в разум. Но я только плачу и прошу отыскать туалет в этом гребаном городе.

И появляется что-то, отделяющее меня от других людей. Я словно оказываюсь внутри огромного мыльного пузыря и кричу оттуда, но меня больше никто не слышит.

* * *

Я помню, как с надеждой возвращаюсь домой.

Это Москва плохая. Там мне нехорошо.

Сейчас, дома, все наладится. Всё вернется на свои места. Я буду просто девушка и верить в лучшее.

Но ужас осел на мне. На моих вещах, на моем рюкзаке, на моих волосах. И самое гадкое: он проник внутрь меня, куда-то в низ живота. А еще – в плечи, в грудь и, возможно, в макушку. Теперь мне страшно.

Я помню, как впервые выбегаю с «пары». Помню, как дико хочу в туалет. Добегаю до него, чувствую расслабление внутри живота. И это странное ощущение – как будто хочу остаться внутри кабинки навсегда или хотя бы надолго.

Безопасно там, где тебя не видят. Там, откуда можно молчать.

Когда я возвращаюсь, напряжение снова во мне, и я прошу разрешения уйти с занятия совсем.

* * *

Постепенно я начинаю выходить в туалет на каждой «паре». Я пытаюсь себя успокоить, сказать, что, видимо, простыла или съела что-то не то. Но внутри себя не могу не замечать, что тело кричит мне о страхе. И страх становится главным, а я умираю внутри своей кожи.

Я не могу делать вид, что учёба играет важную роль. Это больше не так. Нет, не так.

Я только и могу теперь, что делать вид. Потому что середины меня – содержания меня – центра меня – нет.

* * *

Однажды я еду болеть за однокурсниц на какие-то соревнования.

Посреди пути меня накрывает волна ужаса. Я выхожу из автобуса. Иду во двор дома, сажусь на скамейку и остаюсь там на несколько часов. Я плачу. Меня трясет от ужаса. Я не могу встать, потому что в этот раз мне кажется, что подо мной останется лужа мочи, люди вокруг это увидят, и я умру от стыда за свое несовершенство. Прямо здесь, рядом с этой скамьей.

И в тот момент часть меня там действительно умирает.

Я возвращаюсь домой, буквально на ватных ногах. И какое-то время рыдаю в подушку, а затем проваливаюсь в сон.

Когда я просыпаюсь, жизнь не может оставаться прежней. Мне невыносимо.

И я начинаю исключать:

1. Соревнования, свои и чужие.

2. Поездки по городу, особенно дальние.

3. Встречи с новыми людьми (допустимы только в подготовленных обстоятельствах).

4. Конфликты и спорные ситуации в общественных местах.

5. Праздники, вечеринки.

6. Публичные выступления (особенно научные конференции – та твердая, зловещая тишина, внутри которой нельзя зевнуть).