Птица обрела крылья

– Если я так сразу начну играть с таким эгоцентризмом, то могу вызвать у Джереми подозрения, – тихо объяснила Вивиан. – Нет, начнем с того, что меня тошнит от запаха кофе, а потом придумаем что-нибудь еще. Твоя сестра родила четырех детей, думаю, ты знакома с этим положением куда лучше меня.

– А как же! Знаете, у нее была ужасная изжога! Все четыре раза!

– Изжога? Хм! Мне нравится! – хихикнула Вивиан.

Когда миссис Уингтон, элегантно одетая, с волосами, убранными в модную лондонскую прическу, и легким шелковым шарфом бирюзового цвета на шее, вошла в гостиную, первым, что она услышала, были искренние поздравления ее кузена, который уже успел узнать о «счастливой новости» от своего друга.

– Благодарю, Энтони. Но ты – первый, кто узнал о нашем счастье, поэтому, прошу, молчи о нем до того времени, как мы с Джереми сами поделимся этой новостью с обществом, – со сдержанной улыбкой ответила Вивиан на поздравления Энтони.

– Заявим об этом сегодня же! – заявил Джереми, вскочив с дивана и подходя к супруге. Он положил свою теплую ладонь на ее живот, приветствуя свое дитя, и нежно поцеловал высокий белый лоб Вивиан. – Доброе утро, любовь моя. Ты спала так долго, что я начал беспокоиться о твоем здоровье. Надеюсь, ты не сердишься на меня за то, что я велел Джейн разбудить тебя?

Вивиан было приятно удивлена: Джереми был так мил и заботлив! Так нежен! Таким он был лишь в первую неделю их брака, но затем превратился в собственника и деспота… Должно быть, это радость будущего отцовства так повлияла на его отношение к ней.

«Именно таким ты и должен быть! – чувствуя удовлетворение и какую-то темную насмешку над заблуждением супруга, подумала девушка. – Ты так ждешь этого ребенка, что для меня будет настоящим удовольствием разбить эту твою мечту, эту дурацкую наивную радость!»

Сердце Вивиан было полно самой настоящей жестокости, и она уже предвкушала момент, когда, фальшиво заплакав, расскажет ему о том, что потеряла ребенка. К счастью, эту очередную ложь будет легко доказать: нужно лишь позволить месячной крови запачкать ее ночное платье и простынь.

Три месяца. Она будет насмехаться над ним целых три месяца. Наслаждаться одинокими ночами и знать, что, пока она «носит первенца четы Уингтонов», Джереми никогда и ни за что не тронет ее, что его жадные губы не будут мучить ее тело своими поцелуями, а сильные пальцы не оставят синяков на ее теле. Ее супруг будет удовлетворять свою страсть с другой женщиной – так он сказал. Но что это будет за женщина, и будет ли она единственной его любовницей – Вивиан была равнодушна к этим вопросам. Джереми мог делать все, чего желал, лишь бы забыл путь в ее спальню.

– Я не сержусь, мой дорогой. Нисколько. – Вивиан положила ладонь на грудь своего красивого темноволосого супруга, и он широко улыбнулся от ее прикосновения.

В глазах Джереми сверкала такая не скрытая любовь к жене, что, казалось, он совсем позабыл о присутствии Энтони, который, впрочем, деликатно отвел взгляд от супружеской пары и устремил его на пламя, играющее в камине.

«Как приятно будет разбить твое сердце! – молчаливо кричала душа Вивиан. – Как приятно будет видеть твои слезы! Твое страдание! И мне не будет жаль тебя… Ни капли! Потому что тебе не жаль меня, а мои слезы не останавливают тебя от насилия надо мной! И пока ты паришь на крыльях радости, я заставляю тебя дать мне столько денег, сколько потребуется для того, чтобы спасти моего Ричарда!»

– Если утомишься, любовь моя, не думай о нас и ступай в свои покои. Тебе нужен отдых. – Джереми вновь поцеловал лоб жены, а затем наклонился к ее животу и тихим ласковым голосом обратился к несуществующему малышу. – Как тебе спалось, моя радость? Я думал о тебе всю ночь и представлял, как мы обставим твою комнату. У тебя будет все самое лучшее. Мы ждем твоего появления с нетерпением, мое сокровище.

«Как мило! Он, действительно, будет великолепным отцом! – невольно услышав слова друга, с улыбкой подумал Энтони. – Он сияет как слиток золота! А моя кузина, кажется, стыдливо сдерживает свою радость. Впрочем, как и все будущие матери в присутствии посторонних»

– Пойдемте же в столовую, джентльмены, – мягко сказала Вивиан, понимая, как должно быть, было неловко ее кузену быть свидетелем этой нежной семейной сцены. – Только прошу, прикажите не приносить кофе: мне становится дурно от одного его запаха.

– Конечно, моя дорогая, – улыбнулся на это ее супруг. – Отныне никакого кофе в этом доме! Пойдем же, Крэнфорд!

– Я ожидаю приезда Шарлотты, – объявила Вивиан, когда все трое направились в столовую. – Я еще не говорила ей, но скажу сегодня.

– Да, прекрасно, любовь моя, – машинально ответил Джереми. – Но как ты себя чувствуешь?

– Превосходно, мой дорогой, просто превосходно, – бросила Вивиан. – Но я так голодна, что готова съесть целых две булочки с джемом.

– Нет, нет, я велел приготовить для тебя плотный и полезный завтрак, – вдруг заявил Джереми. – Ты носишь моего ребенка, и ему нужна полезная пища, а не булочки с джемом, которые ты так любишь.

– Как скажешь, мой дорогой супруг, – кротко сказала Вивиан, но почувствовала раздражение на его чрезмерную заботу.

– А к одиннадцати часам приедет доктор, чтобы осмотреть тебя. Мистер Клиф будет наблюдать за тобой, любовь моя. За тобой и нашим малышом.

Глава 10

– Прекрасно. Ты так заботлив, мой дорогой супруг, – с улыбкой сказала Вивиан, однако заявление Джереми пришлось ей не по душе: ее ждал осмотр доктора! И не просто доктора, а мистера Клифа, который также являлся семейным доктором Крэнфордов и которому, знала девушка, ее тетушка Беатрис доверяла как Богу.

Пожилой седовласый мистер Клиф был популярен среди аристократов и богатых семей Лондона. Его любили за профессионализм, откровенность, честность и принципиальность. Его невозможно было подкупить: ходили слухи, будто несколько миссис высшего света пытались задарить его подарками для того, чтобы тот сказал их супругам те или иные слова, однако честный доктор вежливо, но категорически отклонил все попытки подкупить его. И именно этот человек должен был осмотреть Вивиан, и, конечно, он быстро сделает вывод, что беременность миссис Уингтон – ничто иное, как «несбывшаяся надежда» или «ошибочное предположение», а это, в свою очередь, вновь вернет Джереми власть над ее телом.

При мысли о том, что визит мистера Клифа выдаст ее спасительную ложь, девушка похолодела и машинально прижала ладонь к животу.

– Что такое, любовь моя? – тут же заботливо спросил Джереми. – Тебе нездоровится?

– Не знаю… Я как–то странно себя чувствую. – Вивиан рассеянно улыбнулась. – Это новое для меня положение удивляет меня… В моей голове так много мыслей о нашем ребенке, что я полностью забываю об окружающем мире.

– Возможно, стоит передать мистеру Клифу записку о том, что его визит откладывается на завтра?

– Нет, нет, пусть приходит, – решительно сказала миссис Уингтон: она знала, что рано или поздно доктор все равно осмотрит ее и выявит, что никакой беременности не наблюдается, так к чему было тянуть с этим? – Думаю, после завтрака мне станет лучше…

– Моя дорогая, ты будешь прекрасной матерью, – тихо вымолвил мистер Уингтон и осторожно положил свою ладонь на ладонь супруги, все еще прижатую к ее животу. – Наш малыш будет самым счастливым ребенком в мире: у него будут любящие родители, внимание, забота и, конечно, наша безграничная любовь.

Не зная, что ответить на такое пылкое заявление, Вивиан лишь фальшиво улыбнулась и кивнула. В этот раз полные счастья слова Джереми задели ее за живое: да, как супруг он был безжалостен и жесток, но, возможно, он будет хорошим ласковым отцом. Возможно, рождение первенца изменит его. Исправит…

«О, Боже, теперь я понимаю, что отчаянно желаю наступления беременности! Но я не в положении, и доктор откроет это моему супругу… Что же делать? Подкупить его? Сказать, что я ошиблась? Разрыдаться «от отчаяния»? Мистер Клиф ни за что не примет от меня денег… Что же такое придумать, чтобы он солгал для меня?» – вдруг пронеслось в разуме Вивиан. Девушка была уверена: узнай Джереми о том, что никакого ребенка нет, он не станет мягче, но наоборот рассердиться на и не выпустит ее из спальни до тех пор, пока она не забеременеет по–настоящему.

За завтраком хозяйка дома была молчалива, но не забывала улыбаться и кивать рассказам и шуткам джентльменов. Как и обещал Джереми, вместо любимой булочки с джемом, Вивиан получила тарелку довольно вкусной овсяной каши, которую, услышав от хозяина радостную новость, с любовью и по особому рецепту приготовила повариха.

– Энтони, расскажи нам, как поживает моя тетя леди Крэнфорд? – все же нашла в себе силы спросить Вивиан, когда трапеза была окончена, и все трое пили вкусный свежезаваренный горячий чай.

– Она как обычно считает, что может командовать всеми вокруг себя, – бросил Энтони, тотчас почувствовавший в груди некоторое омерзение. – Ах, да, кажется, я забыл сказать о том, что она сватает мне младшую сестру жены моего брата Ричарда. Девица должна была приехать в Деври, но мне удалось вовремя сбежать.

– И ведь твое сердце принадлежит другой девушке, – тепло улыбнулась ему Вивиан. – Но когда ты собираешься открыть ей свои чувства?

– О какой девушке идет речь? – поинтересовался Джереми, внимательно слушая разговор кузенов. – Этот проходимец не желает открыть мне ее имя, а я, черт возьми, сгораю от любопытства!

– Я бы сказала тебе, дорогой, но, раз Энтони держит ее имя в тайне, я не могу открыть ее тебе, прости, – мягко сказала ему Вивиан.

– Я же сказал тебе, Уингтон: для тебя это будет сюрпризом, – подмигнул Энтони другу, и тот рассмеялся своим красивым бархатным смехом.

– Черствый сухарь! – отозвался Джереми. – Моя свадьба с твоей кузиной была спонтанной, и именно поэтому мы не могли прислать тебе приглашение, а ты просто мучаешь меня, черт усатый… – Но вдруг он изменился в лице и поспешно поднялся со своего стула. – А! Мистер Клиф! Вот и вы!

Услышав это имя, Вивиан взглянула на дверь столовой и увидела того самого доктора. Но она встретила его без боязни, с улыбкой. Потому что, пока Энтони и ее супруг беседовали за завтраком, она смогла найти слова, которые заставят принципиального мистера Клифа встать на защиту ее лжи. И, пожелав джентльменам не скучать в ее отсутствие, девушка направилась в свою спальню, по дороге слушая резкий стук каблуков высоких кожаных сапог пожилого доктора.

Когда они приблизились к комнате Вивиан, мистер Клиф остановился и вежливо попросил пациентку зайти, кликнуть горничную и с ее помощью снять платье и корсет.

– Я подожду здесь, – добавил доктор. – Пускай ваша горничная позовет меня, когда вы будете готовы к осмотру.

– Прежде, чем вы осмотрите меня, доктор, я желала бы побеседовать с вами, – мягко сказала Вивиан. – Поверьте, это очень важно. А после можете проводить осмотр.

– О чем именно вы хотите побеседовать, миссис Уингтон? – приподнял брови мистер Клиф, чувствуя неладное.

– О моей беременности, – тихо ответила девушка. – Видите ли, я вдруг оказалась в очень странном деликатном положении и хотела бы услышать ваши советы. Это очень важно, поверьте мне.

– Если вы настаиваете, – сдался доктор и зашел в покои вслед за пациенткой.

Усадив доктора в кресло у камина и расположившись напротив него, Вивиан сложила руки на коленях и вперила в посетителя пристальный взгляд.