Любовь на выходные

– Интересные.

– Интересного мало. Поставщики, как всегда, накосячили с оборудованием. Причем, это происходит всегда и в любую погоду. Просишь привезти зеленый большой гвоздь, они везут красный маленький шуруп. И это не интересно, а безумно скучно.

Макс, наконец, расправился с салатом и принялся за горячее.

– Ты лучше расскажи, с чего примерную филологическую барышню потянуло в глянец?

– Ну, писать разные рецензии на фильмы и спектакли на местном форуме я начала года три назад. Для тренировки письменной речи это очень полезно. Я и студентам своим это советовала – не пренебрегать блогами в интернете. Потом на меня вышла хозяйка женского сайта и предложила делать тоже самое, но за денежку и регулярно.

– Да, Оля Митрохина. Еще студенткой пришла ко мне, и предложил разрабатывать интернет-вариант журнала. Смышленая девушка.

– Так этот сайт тоже твой?

– А что тебя удивляет? Все права на торговую марку «Олеси» принадлежат мне.

Варя задумчиво разрезала свинину по-французски на несколько кусочков и решила, что это ее совсем не удивляет.

– Но все равно я к тому времени еще мнила себя великим ученым, работала в архиве, читала мемуары, составляла карточки, писала диссертацию.

– А тема твоего труда, если не секрет?

– Какой там секрет… «Лексика бала», если отбросить всю наукообразную формулировку.

– Какого бала? – не понял Макс.

– Того самого, на котором танцевали в 18, 19 и частично в 20 веке наши предки. Это был особый ритуал для дворянского образа жизни той эпохи. К нему готовились задолго до самого дня, шились наряды, выбирались украшения, обсуждались кавалеры, выбирались танцы и партнеры. И все это обсуждалось в многочисленных письмах, дневниках, а потом попадало в художественные книги и мемуары. И все это я изучала, выписывала на карточки специальные слова и составляла словарь лексики.

– Ты сейчас так хорошо объяснила, что я просто студентом себя почувствовал, – пошутил Макс. – Наверное, такой молоденький препод им нравился?

– Не знаю, – улыбнулась Варя, – Романов со студентами я не крутила. Преподавать мне нравилось. Но приходилось делать еще массу разных вещей. Научный руководитель у меня была очень умная дама, но совершенно не боец. И когда ее поставили перед фактом, что по окончании аспирантуры я защищаться не буду, а моя очередь подойдет только через полгода, она даже не пикнула. Хотя у нас уже все было готово, и я писала автореферат. Мало того, заведующий кафедрой вызвал меня к себе на ковер и прямым текстом велел отдать мою последнюю работу в общем кафедральном сборнике другой аспирантке. Якобы той нужнее, та как раз будет защищаться первой. На мой очевидный вопрос – почему не я, раз статьи в достаточном количестве есть у меня, меня чуть ли не послали. А потом, в кулуарах я выяснила, что девочка «блатная», поэтому я лично ни разу не видела ее ни в архиве, ни в библиотеке. И, скорее всего, диссертацию ей написали. Только я вот «такая – сякая» ей статью свою не отдаю.

Варя отпила вина из бокала, и невидяще уставилась на фонтан. Пересказ событий двухгодичной давности всколыхнул в ней бурю эмоций.

– Статью я так и не отдала, – ее попросту исключили из сборника приказом заведующего. Обсуждение моей диссертации было сплошным кошмаром, сразу нашлась куча недостатков и недоработок. Был конец учебного года, и я хлопнула дверью и ушла. Мне стало так противно…

– Ну а в других ВУЗах нельзя было попробовать? – Макс серьезно смотрел на Варю.

– Можно. Но отзыв от кафедры все равно нужно получать, а для этого нужно снова общаться с этим… И я не хочу, если честно. Мир науки оказался не таким уже белым и пушистым, как представлялось вначале.

– Вселенской справедливости вообще нет, и не будет. Все в наших руках. – Макс накрыл ее руку своей и погладил.

– Спасибо, что понял меня. Ты, наверное бы, поступил по-другому?

– Скорее да, чем нет. Когда у меня украли идею первого бесплатного рекламного еженедельника и стали собирать рекламу под мои именем и печатать газету с моим же названием, прибавив слово «плюс», я мог бы бить в грудь и доказывать свою правоту. Но я поменял дизайн, сделал цвет, придумал новое название и почти полностью поменял концепцию распространения. И выиграл. Теперь рекламное поле в городе почти полностью мое.

Пока они разговаривали, им принесли кофе и десерт, и они еще полчаса наслаждались едой. Когда они вышли из ресторана Варя вспомнила, что мама еще в городе и стала лихорадочно придумывать, как бы поделикатнее сказать об этом Максу. А вдруг он не собирался сегодня ночевать у нее? А вдруг ему не нужно ежедневного присутствия ее, Вари, в его жизни?

Макс, не подозревая о ее терзаниях, открыл дверь джипа и сказал:

– Прошу.

И когда они поехали в направлении, противоположном ее дому, она сразу спросила:

– Ты еще что-то задумал?

– Варя, я прекрасно помню угрозы твоей мамы, но не собираюсь спрашивать разрешения переспать с ее дочкой. Поэтому мы едем ко мне.

Варя, помолчав, ответила:

– Грубо, но верно.

– Умница моя!

Пока машина ехала по ночному городу, Варя не переставала думать о том, какие разные жизни были у нее и Макса. Она, книжная девочка, всю жизнь плыла по течению, и взбунтовалась только тогда, когда окончательно повзрослела и поняла, зачем ей нужно то, чем она занималась.

Макс же шел по жизни упрямо и твердо, цепляясь за многочисленные возможности, как скалолаз за выступы гор. Любой из ее знакомых сломался бы от такого количества трудностей. Причем, Варя подозревала, что Макс рассказал ей далеко не все, и даже не большую часть. Когда и в какой момент это мужчина стал ей дорог и близок? Варя украдкой посмотрела на него, а он ответил широкой улыбкой и накрыл ее руку своей.

Глава 5. Соблазн

Они ехали по новому району города, где красивые высотные здания вырастали за последнее время как грибы после дождя. Дома были спроектированы с охраняемыми парковками, большими дворами и множеством милых маленьких мелочей, приятных глазу: аккуратные тротуары, уложенные плиткой, фонтанчики, окруженные изящными скамейками, небольшие ухоженные газоны и клумбы.

Макс жил в одном из самых высоких домов, который состоял из нескольких башен разной длины. Почти вся облицовка дома была выполнена из стекла и разного вида зеркальной плитки, что вкупе с хитроумно расположенным точечным освещением создавало фантастически-красивый вид.

Варя вышла из машины и запрокинула голову. Этажей было, кажется, больше двадцати и она даже слегка задохнулась от вида светящейся громады, стрелой уходящей ввысь.

– Только не говори, что ты живешь на самом верхнем этаже! – выразила она свои эмоции.

Ей, прожившей всю жизнь на втором этаже пятиэтажного дома, в районе, состоящей из таких же невысоких домов, было трудно понять, как можно было жить на такой высоте!

– Говорить не буду, сама все увидишь.

Он вынул пакеты с заднего сиденья и подтолкнул оробевшую Варю к единственному подъезду одной из башен здания. Они прошли по большому холлу, Макс кивнул консьержу, приподнявшемуся с места, и лифт унес их в поднебесье. Одно из минусов (а может и плюсов) лифта была наполовину прозрачная передняя панель, через которую были видны все окрестности города, с каждой секундой уходящие вниз. Варя посмотрела на все это великолепие минуту, а потом отвернулась и уткнулась Максу в грудь.

– Ты что? – забеспокоился он.

– Высоты боюсь, – глухо пробормотала она ему в рубашку.

– Ничего себе. Ты у меня просто нежный цветок. На яхте тебя укачивает, высоты боишься, драться с девчонками не хочешь, – усмехнулся он, нежно целуя ее затылок. – Не беспокойся, здесь есть и внутренние лифты, специально для таких неженок, как ты! – пошутил он.

Лифт остановился с мелодичным звуком, и парочка вышла на нужный этаж. Холл, вместо лестничной площадки удивил – просторный, с большим ковром на полу, и кадкой с деревом. Дверей в холле насчитывалось ровно три, и Макс на вопросительный взгляд Вари прокомментировал:

– Соседи очень хорошие. Работают целыми днями, как и я, их не видно и не слышно.

То, что оказалось за дверью, поразило Варю еще больше. Она, конечно, ожидала, что квартира Макса будет кардинально отличаться от ее панельки, но степень отличия оценила только сейчас.

Сначала ей показалось, что она попала… в гараж! Огромный, хорошо освещенный и шикарно обставленный гараж. Потом на ум пришло модное словечко «лофт». Кирпичные, местами грубо оштукатуренные, стены, единое пространство, перегороженное только полками, разной конфигурации, пересекающиеся балки над головами, постеры с подсветкой, много металла и камня.

Из мебели не было вообще ничего, что бывает в обычных квартирах. Только один огромный диван кирпично-оранжевого цвета, видимо, в тон стенам, стоял на одной половине пространства, а на другой размещалась кухня и барная стойка напротив нее – все черное с вкраплением красного и серебристого цветов. Небольшой обеденный стол и стулья тоже были черными – из матового толстого стекла.