Голубые дали

– Дурак! – выругался мальчик.

Я повернулся и увидел его отца, который поджав губы, не знал что ответить. Я улыбнулся ему извиняющее и коснулся плеча Саши, давая понять, чтобы он перестал вертеться. Молодого отца вредного мальчика я никогда раньше не видел, но почему-то его растерянность произвела на меня странное впечатление и захотелось повернуться ещё раз, и уже попросить прощения за своего сына, хотя, по сути, виноват был его отпрыск.

Странный спокойный взгляд с растерянной улыбкой на губах, я не решался оглянуться еще раз, хотя мальчики продолжали друг друга задевать и крутиться. Мне казалось, что все наблюдают за мной, и каждое моё действие фиксируется. Я увидел Савелия Марковича Белых и его супругу Аллу Дмитриевну в специальной беседке для президента компании «In Town Experiential Marketing», и внезапно почувствовал, как ненависть и страх сковал моё горло.

Моя теща была очень стервозной женщиной, она могла говорить в лицо всякие неприятные вещи и ни один мускул не вздрагивал на её гневной гримасе. Часто в присутствии меня, она рассуждала о приезжих, мигрантах и прочих личностях, понаехавших, которые занимались погоней за приданным и легкими деньгами, промышляли грязными делами и совращали студенток. О том, как люди из низов быстро оказываются в верхах, но не умеют себя достойно вести и держаться в обществе. Мне было неприятно всё это слышать, а она, видя, как меняется моё лицо, переходила на тему Саши, что он, слава Богу, научился правильно говорить, писать без ошибок и ходит в элитную школу. И это было самым подлым, что от неё было можно ожидать.

Когда шоу закончилось, мы перешли в холл выставки мотоциклов и я, отбросив мысли о тёще, вдруг захотел вспомнить лицо молодого человека, сидевшего позади меня. Вероятно, ему лет 25, тогда тот мальчик мог быть ему племянником, а не сыном. Серо-голубые глаза, русые волосы, очерченный подбородок, в общем – ничего особенного.

Мы долго ходили по выставке, рассматривая мотоциклы, пока нечаянно не встретились с молодым человеком. Я подошёл сбоку и набрался мужества взглянуть на него. Наверное, май странно на меня действовал, да и сегодняшнее воскресенье было каким-то необычным. Возле меня стояли другие парни и мужчины постарше, он сливался с ними, и казалось, ничем не выделялся, но вдруг он повернул голову, и мы встретились взглядами. Его взгляд был точно таким же, каким я увидел его впервые тогда, обернувшись на деревянной скамейке: растерянная улыбка и любопытные глаза. Я схватил за руку Сашу и сказал:

– Пойдем, нужно уже идти.

Не зачем думать об этом странном взгляде, не похожем на другие, пусть он просто останется глазами, которые я случайно запомнил, так как обратил внимания, только и всего. Нужно было трезво смотреть на вещи, ведь я женатый человек и у меня 10-летний сын.

Наблюдая, как парень свернул к мотоциклам байкеров и исчез за огромным стендом, я внезапно ощутил, что я сильно постарел за последние годы, и мне невыносимо захотелось выпить.

Глава 2

Я слушал, как Белых барабанит пальцами по дубовому столу у меня за спиной, когда стоял и смотрел на город из окна высотки компании «In Town Experiential Marketing». Москва раскинулась прозрачными стеклянными окнами и цветными крышами причудливых зданий и домов. Она казалась такой крошечной, словно игрушечной и мне захотелось взять её к себе на ладонь. Услышав, как щёлкнула зажигалка, я оторвался от мыслей.

– Что ты впялился в это окно, повернись, – сказал тесть закурив.

Я обернулся и посмотрел ему в лицо. Если бы я был на его месте и был бы президентом этой компании, он бы вёл себя по-другому, но позиции были иными и он позволял себе дерзить.

Раньше, ещё в самом начале моей службы, я делал всякие попытки обсуждения различных вопросов по нововведениям в компании, но потом оставил их, ведь принимал решения всегда он, никогда не прислушиваясь ко мне. Часто обрушивался с упрёками и называл меня выскочкой, самозванцем и жалким типом. Это происходило именно тогда, когда я пытался высказать собственное мнение. Я проглатывал оскорбления и замыкался в себе, постепенно теряя природный энтузиазм. Сейчас я молча смотрел на него и ждал, что он в очередной раз скажет.

– Ты должен поехать в командировку, в Петербург. Предстоят важные переговоры, и я поручаю их тебе, – сказал Белых.

– Вы уверены, что это должен сделать я?

– Не уверен, но это сделаешь именно ты. Ты ведь не занимаешься линией сбыта, только сертификацией, а пора бы уже научиться.

– Это не моя специализация.

– Да, конечно, ты же у нас большой начальник! – он развел руками.

– Ваш заместитель, – поправил я мягко.

– Я понимаю, – продолжал Белых, как будто меня не слыша. – Но Вернадский почему-то пожелал вести переговоры именно с тобой, я сам удивился, зачем ему такой незначительный человек компании?

Вероятно, он понял по выражению моего лица, что задел меня, а потому решил смягчиться.

– Ты ведь встречался с ним один раз? Наверное, ему понравились твои шутки. Это крупный заказчик, и мы не должны его упустить. Ты работаешь у нас 10 лет, так что, думаю, справишься, поезжай.

Я присел на кожаную скамейку в его кабинете, она предназначалась для гостей, а не для служащих фирмы, и глубоко задумался. Красивый письменный стол и открытый ноутбук последней модели производили впечатление, осмотрев их, я представил, как за этим столом сижу я и мне стало немного легче, лёгкая обида на поведение тестя быстро улетучилась.

Внезапно Белых выскочил из-за стола и подошел ко мне.

– Ты поедешь в Петербург?

– Да, – механически ответил я.

В 16 часов, когда я возвращался домой, выпитое спиртное вызвало у меня головную боль, и я пожалел, что уступил тестю и согласился на эту поездку. Ведь этим Даша будет не довольна, а потому предстоит ещё целая неделя непрекращающихся скандалов с её стороны.

Когда я ехал по Садовому кольцу, несмотря ни на что настроение поднималось. Вид Москвы всегда радовал мои глаза, но воздух здесь был загазованным, в отличие от Рублевки, где жил я. Я нажал на скорость и «Лексус» мягко пошёл вверх по аккуратной дороге. На выезде из Москвы я притормозил и открыл окно, чтобы вдохнуть свежий воздух. Я проезжал тот небольшой кусок шоссе, где оно шло краем лиственного леса. Закурив сигарету, я подумал, а были ли в моей жизни такие люди, которые не управляли бы моей судьбой?

После обеда я сказал Даше о предстоящей командировке в Петербург. На меня вылился такой поток всяческих бранных речей и весь мой запас мужества куда-то улетучился. Мне не очень-то хотелось проявлять себя и, в очередной раз, доказывать ей, что я мужчина, а потому я сделался равнодушным. Хотелось просто сидеть и спокойно пить свой кофе с сахаром или с шоколадом, жаль, что приходилось всё прятать по шкафчикам. Комната, в которой я сейчас сидел, показывала мне, чего я достиг за 10 лет. Это был шикарный ламинат, солидный гарнитур и неповторимые подвесные потолки. Именно о такой комнате я когда-то мечтал в юности, и вот теперь мечта стала явью, и я окружён роскошью. Цветные тяжёлые портьеры, кремово-золотые обои, кофейный столик, а в стену вмонтирован огромный экран телевизора «SONY». А еще мне очень нравилась люстра, это была шикарная люстра из Дома «Гранд», переливающаяся всеми оттенками солнца.

Я подошел к бару и налил себе коньяку, хотелось заглушить мысли о Валентине… Я помню, что они всегда спорили с братом, где должен стоять телевизор, а где диван. Эта была единственная комната в моём доме, которую я обставил вопреки Дашиным советам. Я разместил мебель так, как хотел бы Валентин. Это была комната Валентина, но он никогда об этом не узнает. И никто никогда об этом не узнает, потому как не было на свете человека, которому я мог бы это рассказать. Только коньяк мог понять мои мысли.

– Мог бы и мне налить, – сказала Даша, входя в комнату. – Почему ты сидишь здесь, а не в гостиной?

От неожиданности я перевернул свою рюмку, и коньяк разлился на кофейный столик.

– Чуть-чуть налей мне, – сказала она, будто не замечая. – Не хочу, чтобы завтра у меня болела голова.

Я молча налил ей, как она и просила.

– Чего ты молчишь?

– Я думал о том, какая ты красивая сегодня в новом платье.

Я не обманывал, перламутровое платье действительно хорошо сидело на её стройной фигурке. Даша была очаровательная женщина с темно-каштановыми волосами и соблазнительными манерами. Она закинула ногу за ногу и моему взору открылись прекрасные ножки и сексуальные коленки. Я наклонился и поцеловал сначала одно колено, а затем другое.

– Вау!

Я залез рукой под платье, но она мягко отвела мою руку. Щёки ее порозовели, она встала, а я почувствовал прилив нежности, но сексуальное желание напрочь отсутствовало. Я часто подогревал его в себе, воображая, что она замужем не за мной, а за Максимом Пилецким, и тогда ярости моей не было предела – мог заниматься любовью очень долго.

Я направился к бару, чтобы налить себе еще коньяку.

– И еще хотел сказать тебе, что всё же придется мне поехать в Петербург по делам компании…

– Я уже позвала в гости наших друзей. У них трое детей! Ты эгоист!

– Извини, милая, я не эгоист, просто твой отец…

– У тебя что нет собственного мнения?

– Есть, но мне нужно зарабатывать деньги. Обещаю, привезу тебе подарок.

Мне хотелось её утешить, чтобы избежать скандала, и я положил одну руку на колено, а второй стал поспешно расстегивать пуговицы на платье.

Запирая дверь, я выключил свет, услышав шуршание падающего платья на пол.

– Давай, – произнесла Даша томным голосом, ложась на диван.

После того как все закончилось, я поспешно оделся и вышел из комнаты, оставив её одну. Направляясь в душ, я остановился возле большого зеркала и взглянул на себя в полный рост. Мне не понравилось моё отражение, волосы значительно поредели и были растрёпаны, придавая мне смешной вид, лицо уже начинало заплывать жиром, появился второй подбородок. Я постарался улыбнуться, но получился лишь оскал.