И шел возами – уходящий век.
И – в столбняке ночи диаметральной
Стоял, как призрак, помертвелый дым,
И плыл пластами – солод погребальный —
Над сонным брегом, рукавом пустым.
И – на прощанье, на перроне этом,
Проскальзывая между «да» и «нет»,
Стояли перед Светом и Заветом —
В соседстве колосящихся комет.
Утреннее размышление
Но – сосуд беспомощный, скудельный —
Общей радостью – до пьяна пьян,
Что нам – этот туман запредельный,
Мы – крестьяне, мы – дети крестьян.
Нас – лихая беда – не задразнит,
Вековая молва – не сразит,
Мы – не верим, что Солнце – погаснет,
И земля – ничего не родит.
Нам твердят, как угрюмым медведям,
Что чудесное прошлое – дым,
Да ведь мы – никуда не уедем
И тем более – не улетим.
Ведь еще нам – нисколько не поздно,
Разглядев пустоту под собой,
Все принять в этом коробе звездном,
Только уж за него – ни ногой.
А не то – нам прямая дорога,
Пробираясь проселками тьмы,
Достучатся до Господа Бога
И увидеть, что Он – это мы.
Политик
Поет в толпе – щебечущая ложь,
Гремят оркестры, цирки и литавры.
На суд людской – управы не найдешь,
И что ему – заслуженные лавры?
Теперь ему – до смерти засыпать
В объятьях небывалого сиротства
И ни на миг всерьез не принимать
Мгновенного участья или сходства.
Когда Седьмая двинулась Печать,
Кто долго ждал, тот, наконец, дождался —
Земле – в великих родах помогать,
Чтоб пуп Земли – в руках – не развязался.
И вот когда все сделалось всерьез —
От первого призванья – до начала,
И вот тогда все истинно сошлось,
И Время – Вием – пальцем показало.
Он тот, кто дал нам – парус и весло,
Кому б и впрямь – беседовать с богами,
Чтобы ее – в провал не унесло,