Певчий ангел

будешь счастлив. Дай-то Бог.

Передай привет мой Гейне —
мне ирония сродни.
Что теперь топить в портвейне
наши прожитые дни!

Стул непроданный изломан,
и затоптан половик…
«Herz, mein Herz, sei nicht beklommen
und ertrage dein Geschick»[2 - Сердце, сердце, сбрось оковы и забудь печали гнёт. (нем.) Г. Гейне.].

«Воспоминанье в стиле оригами…»

Воспоминанье в стиле оригами…
Бумажный олененок на окне.
Мне восемь лет. Я прижимаюсь к маме,
а мама прижимается ко мне.

Воспоминанье в стиле оригами…
Я рву стихи. Я пробую свести
все счеты и обиды между нами.
А мама шепчет: «Господи, прости».

Воспоминанье в стиле оригами…
Куда же ты пропал, олений след?
Как холодно. Я свечку ставлю маме.
Мне страшно быть должно. А страха нет.

Первая любовь

«Дни человека – как трава…»

    (Пс. 102:15)

«Постой!» —
и холодок по коже.
«Постой!» —
и оборвется бег.
…Трава была нам брачным ложем
и на себя взяла наш грех.

Там, где довольно было взгляда,
ты все подыскивал слова,
а я подумала: «Не надо:
дни человека – как трава».

Травинку горькую кусая,
я знала все твои права
и по траве ушла босая…
Дни человека – как трава.

«Мне ангелы снятся и, кажется, нет им числа…»

Мне ангелы снятся и, кажется, нет им числа.
Которую ночь почему-то мне ангелы снятся.
Один охраняет от сглаза меня и от зла,
пока остальные в слепом коридоре теснятся.

Вот ангел второй застывает у чёрных дверей.
А третий прозрачным крылом заслоняет собрата.
Четвёртый мне на ухо шепчет: «Беги поскорей!»
«Беги поскорей…» – повторяет задумчиво пятый.

Куда мне бежать и о чём эта смутная речь,
возвышенный шёпот и трепет, намёки и знаки?
Зачем столько ангелов? Как я смогу уберечь
их бедные крылья в такой тесноте и во мраке?

Портрет художника

Художник – пилигрим, а может, шут бесстыжий…
«Да, живопись – свобода», – мне он говорит.
Но Господом к нему приставлен ангел рыжий,
который часто сам не знает, что творит.
И путается в красках замысел славянский,
а в доме нет еды уже четыре дня,
и кажется, вот-вот взорвется конь троянский,
и вспыхнет на холсте пурпурная резня.
На площади толпа гудит, как ипподром.
Нет, избранный сюжет не кончится добром.
На свежем полотне подрагивает охра…
Не трогайте рукой: Эллада не просохла.

«Сквозь яркую зелень – то синь, то сирень…»

Сквозь яркую зелень – то синь, то сирень,
какое цветов и тонов наслоенье!
Но если пейзаж повернуть набекрень,
то станет понятно мое настроенье.

Я жду, я меняюсь в лице каждый миг,
я злюсь, я стараюсь от слез удержаться,
но вот на аллее ваш образ возник
и стал постепенно ко мне приближаться —

и стал постепенно бледнеть антураж…
А сердце мое наполняется светом
по мере того, как прекрасный пейзаж
становится вашим прекрасным портретом.