Судьба Пятерых, или Нефритовая лилия. Историко-приключенческий роман

– Значит, вы служите королеве? – наконец догадался, де Шарон, что речь идет о любовнике Анны Австрийской[14 - Анна Австри?йская

 – королева Франции, супруга короля Франции Людовика XIII.]. – Простите, я должен был догадаться, ведь вы накануне разговаривали с герцогом Бек…

– Тиши, умоляю вас, – остановила его г-жа Мензофорт, прикоснувшись к его губам ладонью.

Когда де Шарон, начал с нежностью целовать каждый палец, ее руки, Лукреция поспешно убрала свою ладонь, и куда-то заторопилась.

– Сударыня, куда вы все время исчезаете? – спросил растерянно юноша.

– Я прошу, если у вас есть хоть малейшая жалость ко мне, уходите скорее.

– Но когда я вас увижу, вновь?

– Скорее всего, никогда.

– И вы не оставите мне ничего на память, хотя бы ваш дивный платок? – спросил де Шарон, посмотрев безнадежным взглядом на г-жу Мензофорт.

Лукреция подала ему кружевной платок, и де Шарон с нежностью принял его. Прикоснувшись к нему устами, он поклялся, что будет вечно хранить этот платок, как талисман.

– Ну идите же безумный, – проговорила госпожа Мензофорт. – Я выведу вас через черный ход.

Госпожа повернула ручку в камине, и стена камина, вдруг разверзлась. За стеной была деревянная дверь. Госпожа открыла ключом дверь и вывела де Шарона, в темный погреб. Пройдя длинный туннель, они поднялись по лестнице, которая вела к выходу. Выйдя из погреба, де Шарон, оказался на улице гроба Господнего.

Глава IX

Как пасквилянт становится слугой

Попрощавшись с супругой капитана, шевалье де Шарон, не теряя надежды, стать мушкетером, отправился вновь в сторону резиденции де Монтале. Свернув с улицы «Гроба Господнего», он неожиданно услышал у себя за спиной, радостные возгласы:

– Сударь! Сударь! Добрый день сударь!

Обернувшись, де Шарон увидел перед собой, маленького, толстенького господина, державшего в руках шляпу с большими полями.

– Я вам очень благодарен, – продолжал толстый господин в рваных штанах, – вы так отважно сражались с этими подлыми гвардейцами кардинала. Вы случайно не родственник Ланселота?

– Вовсе нет, – ответил немного в смущении де Шарон.

– Не один французский герой, не смог бы сравнится с вашими доблестями.

– Но откуда ты меня знаешь? – удивился де Шарон.

– Как же вас не знать, вы мне спасли жизнь, там, на базарной площади.

– А, так это ты, тот самый господин с ярмарки, который пел песню о кардинале, – вдруг вспомнил де Шарон.

– Да, это был действительно, я, – ответил гордо господин. – Но, не подумайте, что я всю жизнь был уличным артистом. Изначально, мое имя было известно на весь Париж. Меня, кстати, Глюмом зовут. Вам ничего не говорит это имя?

– Нет, – пожал плечами юноша.

– О, когда то, мое имя знала вся Англия и Франция. Я был оруженосцем у самого короля Яков I, – начал хвастаться господин. – Ах, милорд, если б вы только знали, сколько мы с моим прежним хозяином совершили подвигов. Но всему приходит, как говорится, конец. Потом Яков I скончался, а его сын Карл I, решил сменить меня на молодого оруженосца. Я остался без дома, без крова, и начал зарабатывать на жизнь, песнями на улицах. Поначалу это были безобидные песни, а потом мне стало обидно за простых людей, страдающих от несправедливого государства, и я начал сочинять пасквили.

Поверить в то, что этот господин был когда-то королевским оруженосцем, было трудно. Сказать по чести, до того дня у де Шарона было совсем другое представление об оруженосцах. В его представлениях, оруженосец должен был быть молодым юношей не старше двадцати лет, ловким, статным и смелым. Перед ним же было, полная противоположность его представлениям. Это был господин неопределенного возраста, не высок, и даже можно сказать неуклюж. К тому же, этот милейший мужичок, так чисто говорил по-французски, что сомневаться в его происхождении не приходилось.

Однако обвинять или спорить с ним, де Шарон не стал, да и не хотел. Мужичок с таким восхищением рассказывал о своих необычайных подвигах, что казалось, сейчас «лопнет» от хвастовства. Он еще долго говорил о том, как ему было трудно стать простым бродячим актером после храбрых сражениях, в которых он якобы, не единожды спасал короля от смерти.

– Когда мои пасквили услышал король Карл I, то велел изгнать меня из страны, – продолжал пасквилянт. – Мне ничего не оставалось делать, кроме как тайком пробраться на корабль и приплыть сюда во Францию. Затем я увидел, что здесь тоже творится не ладное, и тогда я решил открыть французскому народу глаза на правительство, колеся по всей Франции, пока не докатил до Парижа.

– А откуда ты знаешь так хорошо французский? – осведомился де Шарон.

– Так матушка моя была настоящая француженка.

– Все с тобой ясно, – махнул рукой де Шарон, и отправился своей дорогой.

– Вы мне не верите сударь? – догоняя, спрашивал пасквилянт. – Ну и правильно делаете, я вам соврал. Никакой я не англичанин, единственное, что у меня английское так это имя. Хотя я действительно не так давно был слугой у одного господина, правда, его потом повесили за пасквили, а я, чтобы не умереть от голода, стал сочинять эти жалкие песенки. Но раз вы меня спасли, будьте моим господином.

– Я думаю, что мне в скором времени, слуга действительно понадобится, – сказал де Шарон, но вспомнив, что у него мало денег, решил повременить, и потому добавил: – но потом.

– А, жаль – с обидой пробормотал Глюм. – Если вы беспокоитесь из-за денег, то получить жалование, я не спешу.

Пасквилянт был так настойчив, что де Шарону, пришлось взять его с собой. Всю дорогу слуга с восторгом рассказывал забавнейшие истории, какие только бургундцу приходилось слышать.

– Кстати, а как имя моего нового господина? – наконец спросил новоиспеченный слуга.

– Шевалье де Шарон.

– Надо запомнить – с усмешкой, проговорил Глюм.

Итак, де Шарон, в сопровождении нового слуги, продолжал идти к заветной мечте, до которой оставалось не больше мили. Они шли по узкому кварталу Сапожников, когда идущий им на встречу господин, невежественно столкнул де Шарона с дороги. В ярости, де Шарон обернулся, и посмотрел вслед, удаляющемуся господину, который беспечно продолжа свой путь, и как видно, не собирался извиняться, за свое вопиющее поведение. Горячего бургундца, возмутило столь наглое поведение незнакомца, поэтому, догнав наглеца, он, дерзко заявил:

– Простите сударь, но вам не кажется, что вам следовало бы попросить у меня прощение?!

Но господин не обращая внимания, на заявление юного провинциала, продолжал идти своей дорогой. Этим господином, был тот самый граф Рошне. Де Шарон, в свою очередь не унимался, он вновь обогнал его и заявил:

– Я требую от вас извинений!

– Подрасти щенок! – сказал надменно Рошне, оттолкнув от себя бургундца, да так, что юноша ударился спиной об стену дома.

Вскипев от злости, де Шарон, выхватил шпагу, и бросился на господина в фиолетовом камзоле, но он тут же потерпел поражение. Ах, если бы де Шарон только знал, как близок он был, от опасности. К счастью, г-н Рошне не знал юношу в лицо, ведь, кардинал дал ему ясно понять, что бы тот занялся поисками дерзкого провинциала.

Юноша тем временем, не успокаивался, упрямо стараясь, напасть на обидчика. Видя, что побудить наглеца к драке у него не получается, де Шарон, в негодовании воскликнул:

– Я третий раз требую от вас извинений, слышишь ты, негодяй!

Похоже, что эти слова, наконец, затронули господина Рошне, так как он сразу же вытащил шпагу и, скинув плащ, воскликнул:

– Ты мне за это ответишь, щенок!

Де Шарон с радостью накинулся на него и у них разгорелся поединок. Юноша, разумеется, не имея такого опыта как у Рошне, проигрывал ему, и все же, уперто не сдавался. В момент, когда наглец был почти поражен, откуда то, появились мушкетеры кардинала. Они окружили провинциала и один из гвардейцев заявил: