Греческая рапсодия

С того самого момента, как Медею на каталке увезли в операционную, Жанна впала в ступор, ничего не видя и не слыша.

Сидя в больничном коридоре, скрестив руки на груди, смотрит погасшим взглядом в одну точку… Рядом её внучка – девушка учится в институте в Салониках – зять и кое-кто из его родственников. Мальчиков-близнецов, родившихся уже в Греции, оставили дома с няней. Родственники перешёптываются, ожидая завершения операции.

Свадебная церемония сменяется более ранними картинками из жизни Жанны. Как-то муж пригласил её на концерт классической музыки в филармонию. Находясь уже в «интересном» положении, Жанна будучи особой романтичной, стремилась к положительным эмоциям. И в тот вечер она их получила. Исполнители сменяли друг друга; на сцену вышла певица с яркой внешностью и исполнила арию Аиды, покорив Жанну пением. Душевное исполнение, очаровательный тембр голоса под музыку Верди вызвал шквал аплодисментов… В благодарность за настроение и в память о известной певице супружеская чета, не раздумывая, решила назвать свою ещё не родившуюся дочь в её честь. Так и случилось. Через три месяца родилась девочка и получила красивое имя Медея.

Жанна вздохнула: «Как будто было недавно, а столько всего произошло»…Внучка с тревогой и жалостью смотрела на бабушку, ведь ей пришлось преодолеть не только неблизкий путь и бессонную ночь, но и пережить свалившееся на голову известие… Элен прошептала тихо, наклонившись: – «Ба, отвезу тебя домой? – Что ты, что ты, детка, как можно… Я буду здесь до конца». Элен! Сколько дней и ночей она провела сидя у постели девочки, когда та болела в детстве… Зато какая красавица – талия тоненькая, личико ангельское, побила все рекорды признанных и непризнанных «мисс красоты». Для них… Отец ни на какие конкурсы не отпустит. Не для того растил он дочь, чтобы ублажать других в их больных фантазиях… Это всё равно, что вырастить цветок и в канун пышного цветения выбросить на помойку.

После свадьбы молодая пара обосновалась в просторном двухэтажном доме, где родился и вырос Янис. Он жил с матерью и двумя братьями, уже женатыми, давшими кричаще-галдящее потомство квартета тонконогих девчонок и мальчишек, скачущих по лестницам, ведущих на второй этаж.» Угомонитесь! Хватит бегать!» – то и дело слышались голоса урезонивающих детвору женщин. Тщетно, окрики не останавливали сорванцов. С утра до вечера, дома и во дворе непрекращающийся детский гомон, смех и нередко горький плач… Медее пришлось привыкать к новой жизни в непривычной для неё обстановке. С её доброжелательным нравом и мягким характером это оказалось проще простого – она быстро свыклась и приняла изменения в жизни без неудовольствия. Главное, рядом любимый…

Семья… Что она таит в себе? полное упоение счастьем или разочарование и грядущие катастрофы? Теоретически она понимала, что семья – это маленькое государство со своей политикой и экономикой, с культурными и духовными ценностями, с праздниками и традициями, и своим бюджетом. Она вышла из такой семьи. И знала, что, как модель государства, семья не может состоять из одного безоблачного счастья, как и сама жизнь не бывает вечным праздником. Даже в такой камерной семье, как их, где каждый чётко придерживался раз заведённых правил поведения и действий, случались непредвиденные трения, обиды, которые быстро рассеивались благодаря пониманию и любви людей, живущих под одной крышей. В каждой семье свой стиль и своя особая атмосфера, как и в любом государстве, но форма управления, от которой зависит благополучие как семьи, так и государства – от автократии до демократии, – по её глубокому убеждению, обязана способствовать процветанию каждого человека, чьё благополучие оборачивается благополучием семьи или государства. Всё взаимосвязано.

Семья, в которую пришла Медея, оказалась на редкость спаянной теплом и заботой друг о друге. Мать Яниса – Зина, одна растила троих сыновей. Её мужа, известного старому тбилисскому району Сабуртало балагура и шутника, однажды по неосторожности сбили на трассе, когда выходил из машины, чтобы накачать шину. Страданиям Зины не было конца. Вырастить трех пацанов, не имея материальной базы, оказалось непросто. Пришлось работать. Много, не разгибая спины. Хорошо, сосед принял буфетчицей в столовую, которой заведовал. Зарплата не ахти какая, но добрый сосед разрешал раз в неделю забирать излишки продуктов. Дети не голодали, но и не шиковали. Лишения выработали в них отвращение к бедности. Они её стеснялись и ненавидели. Мечтали когда-нибудь вырваться из унизительного существования. И держались друг друга.

Каким счастьем для Зины стало поступление в институт среднего сына Алекса, а через год и Яниса… Младший уехал в Москву учиться в медицинском, а Алекс остался дома, посещая занятия в политехническом. Студенческие годы пролетели как миг. Теперь оба работают по специальности. Недавно Алекса повысили в должности – он стал главным инженером завода. Только старший Кир остался без образования. Крепыш, с прямой осанкой и таким же прямым взглядом на жизнь, не строил никаких иллюзий; понимал – надо работать, и не просто работать – вкалывать руками, мозгами, не жалея сил и времени.

После несчастного случая с отцом ему пришлось помогать матери. Сначала дома по хозяйству, затем стал подрабатывать покупая-перепродавая мелочёвку. Постепенно он почувствовал вкус к торговле. Может, греческие гены привели к ней… Недаром греки первыми обзавелись богом торговли Гермесом, им и карты в руки, как говорится. Как бы там ни было, но честность и выполнение обещанного слова привлекли к нему клиентов. Деньги, от удачно провёрнутых сделок, расширяли его коммерческий горизонт, на котором появлялись новые связи, знакомства. Ему нравился процесс деньги-товар-деньги. Старый как мир обмен не требовал особых знаний, но приносил сиюминутную пользу – сравнительный достаток и тихую радость от собственной смекалки. Дважды Кир пытался поступить в торговый институт, но оба раза вышла осечка. То ли знаний не хватило, то ли знакомств нужных не нашлось, парень махнул рукой на институт, продолжая заниматься мелкой коммерцией. Он и Алекс женились, родились дети, жизнь постепенно налаживалась.

Медея училась быть не только женой, а родственницей и подругой тем, с кем свела её судьба. Она так же, как жёны деверей готовила, накрывала на стол, выполняла работу по дому. Будучи общительной, она легко влилась в семью, понимая, что многое в отношениях с новыми родственниками зависит от неё самой. Случались вначале некоторые стычки с мамами детей, которых она, в силу характера своей работы, пыталась оградить от ушибов во время их буйных забав. Женщины ревностно приняли замечания новоиспечённой невестки, посмевшей несколько раз сделать детям замечания. Но когда однажды сынок Софьи и Кира свалился под натиском других детей во время игры и сломал ногу, именно Медея взяла на себя заботу о лечении малыша, и её искреннее участие растопило ледок, появившийся в начале их отношений. Невнимательным мамам влетело от мужей за то, что они не углядели за детьми. После этого случая Софья и Афина расслабились в отношении к невестке, сделав вывод – она своя. Не предаст, не подставит, не обвинит понапрасну. Воцарился мир. Янис светился. Что нужно мужчине для счастья? Работа. Любимая жена. Дети. Хорошие друзья. Понимание. Всё есть. Дети… скоро будут, об этом свидетельствовал округлившийся животик жены.

Первой родилась Элен. Жанна снова вздохнула. Какие сладкие воспоминания… Как глоток живительного воздуха! Вот она красавица, стоит в больничном коридоре с трепетом ожидая конца операции. Жанна помогала дочери её вырастить. С какой любовью она возилась с малышкой! Забота и уход за ней тогда возвращали её в молодость, когда она, не имея опыта, растила собственных детей – своего рода дежавю. Ох, кажется она повторяется. Что это с ней? Нервы совсем сдают. Третий час уже, никто не выходит. Что происходит за массивными дверями, сил нет ждать…

Жанна ещё два дня назад находилась в своём доме в Тбилиси, когда раздался звонок.

– Мама, это я, Медея. Как вы, мамочка? Мне плохо…

– Что случилось? – голос женщины дрогнул. Дмитрий Иванович тревожно взглянул на жену.

– Мамочка, если можешь, приезжай, меня укладывают в больницу.

– Я приеду, что случилось?

– Сама не знаю, приезжай, – слова потонули в плаче. Отбой.

Муж заказал билет, помог ей собраться, проводил на следующий день в аэропорт и пообещал прилететь, как только позволит работа. И вот она сидит в клинике, оснащённой по последнему слову медицины. Всё здесь есть, чтобы помочь её девочке.

Внезапно массивная дверь бесшумно открылась. Люди в хирургических халатах один за другим выходили из операционной. Жанна, Янис с тревогой вглядывались в лица врачей.

Они выглядели уставшими, но напряжения во взглядах не проскальзывало. Жанне даже послышался смешок… Один из них улыбнулся и сказал Янису, что операция прошла удачно, и можно отдыхать: «Не волнуйтесь. Сейчас она спит.» Сразу стало легче дышать. От долгого сидения у Жанны отекли ноги. Услышав радостную весть, она привстала, но потеряв равновесие, качнулась в сторону. Элен обняла её:

– Устала, ты, ба, поедем домой, отдохнешь.

– Раз мама спит, можно… – согласилась Жанна. Отдохнуть не мешало каждому из них.

На время учебы дочери Янис арендовал квартиру в Салониках. Семья жила в Касторье, небольшом городке на северо-западе страны на берегах горного озера Орестиада. Тратить время на дорогу не имело смысла, поэтому решили отправиться к Элен.

Глава третья

Спит? Или просыпается? Медсестра Рита вглядывается в больную. Действие наркоза постепенно подходит к концу, и маленький промежуток времени, когда человек не здесь и не там – на острие грани между тьмой и светом – прямо скажем, тревожный непредсказуемостью промежуток – опасен. Человек – существо уязвимое, несмотря на современные достижения медицины. Он может не выйти из наркоза, не открыть глаза, не осознавая своего критического состояния, когда надо бороться за жизнь…

Сестра уверена, что больной понравились бы мягкие лучи солнца, разливающие тёплый свет по пространству реанимационной палаты. Ненавязчивое солнце любят все больные – оно придаёт силы. А весёлые солнечные блики, прыгающие по аппаратуре яркими цветами радуги – настроение. Обитательница палаты пока не видит игру солнца, но у неё всё впереди, считает медсестра и, словно заклинание, произносит имя Медеи с интервалом в секунду, вызывая её из небытия к жизни. Молящие глаза родственников больной неотрывно смотрят на Риту из-за толстого стекла раздвижной двери, отделяющей палату от коридора.

Слышится глухой отрывистый вздох, дрогнули припухшие губы… Медленно, словно преодолевая многопудовое сопротивление, приподнялись веки, да и только. Янис, дочь и Жанна каждый по-своему представили оцепенение, в котором пребывала больная, однако в общем понятно – оно не позволяло ни малейшего движения, не давая скованным векам открыть глаза. Её мозг по-прежнему в состоянии сна под медикаментозным воздействием. Бледное лицо исказилось судорогой пробуждения… Медленно, будто из преисподней женщина возвращалась к себе, нащупывая подсознание сквозь лабиринты нейронов. Она пытается что-то прошептать, сестра уловила это слово, подзывая Жанну ближе: «Вас зовёт».

– Ма… – выдохнула Медея и замолчала. Жанна наклонилась над дочерью, но увы… Та слегка пошевелила пальцами, приветствуя родных, давая понять, что ей трудно говорить.

– Вам лучше покинуть палату, – сказала сестра, – она будет спать, слаба ещё…

– Я отвезу вас домой, – предложил женщинам Янис. – Она пытается выйти из наркоза, но ей не удаётся – необходимо поспать, набраться сил.

– Моё место здесь, – обнадежила сестра, видя колебание Жанны, – не беспокойтесь, не отойду от неё ни на шаг.

– Может, маме что-нибудь нужно? – предположила Элен, – пить?..

– Нет, нет, сегодня ничего, – заверила медсестра. Её бодрый и решительный голос немного успокоил родственников… Поблагодарив женщину, все вышли из палаты.

Отвезя тёщу и дочь домой, Янис вышел в город. Он шёл не разбирая дороги, только крепко сжимал в руке мобильник. Вдруг Рита позвонит…

Целую неделю он жил в напряжении. Вдохнул, а выдохнуть не успел. Словно забыл. Внезапная болезнь жены и, как следствие, переживания последних дней опустошили его. При Медее он держался, чтобы не расстраивать её. Хотя, куда больше…

Широким энергичным шагом Ян проходил улицу за улицей. Он нарочно шёл пешком по любимому городу, надеясь отвлечься. Однако сразу понял, что никакие достопримечательности не могут даже на время отвлечь от тяжёлых мыслей.

Ему и жене этот уютный зелёный город понравился сразу, как только они приехали в Грецию. Любовь македонского царя Кассандра к прекрасной Фессалонике, в честь которой был назван город, вызвала интерес молодой четы не только к романтической истории, послужившей поводом к созданию поселения, но и к самой стране, которую они для себя постепенно открывали.

Без Медеи ему не до красот. Назло его памяти, отбрасывающей те счастливые мгновения прочь, кожа, глаза, руки возвращали ощущения, когда они дурачились в первый раз гуляя по набережной и изображали из себя царственных особ, оставивших зримый след на земле. Целовались, обнимались, смеялись и задавались вопросом, так ли хорошо было той влюблённой парочке много веков назад как им?

Сейчас другая реальность и другое настроение. Краем глаз он видел то тут, то там скопление людей. В последнее время в Греции всё отчетливее слышатся голоса недовольных политикой властей. Люди требуют социальной справедливости, в частности, увеличения зарплат.

Особенно активны работники бюджетной сферы. Выходя на улицы и площади городов, они призывают других присоединиться к ним, требуя улучшения условий жизни. Особых приглашений никто не ждёт; ущемлённые в правах современные греки любят выражать посредством забастовок и митингов своё недовольство. Свободолюбие у них в крови -отнять у грека право на демонстрацию равносильно ампутированию души.

Янис усмехнулся – о их душе никто не заботился, когда миллионы людей оказались выброшенными из жизни. Горькие мысли навевали воспоминания о череде споров со старшим братом Алексом в длинные свободные вечера.

Темой дискуссий всегда была причина развала страны, из которой они вынужденно уехали в поисках лучшей жизни. Алекс не политик, однако как любой мужчина, интересующийся современными процессами в мире, имел своё мнение и настаивал на нём, приводя, как ему казалось, неопровержимые доводы и факты. Ян с интересом слушал брата и, в свою очередь, высказывал мнение, не совпадающее с мнением Алекса. Слово за слово они распалялись, доходя до хрипоты, а порой до стычек.

– Ты пойми, злился старший брат, – долгие десятилетия Союз стоял поперёк горла американцам; они только и мечтали увидеть его кончину. Но сначала они пытались захватить страну руками Гитлера… Не получилось! – он продемонстрировал фигуру из трёх пальцев.

Воспользовавшись паузой Ян вставил:

– А я убеждён – это дело рук чиновников-бюрократов… Брат кипятился:

– Да ты вспомни годы холодной войны… Всё было неспроста. Когда поняли, что не так легко свалить Союз, решили путём длительных мероприятий подобраться… Ждали, чтобы главный пост в стране занял человек лояльный к Америке…

– Зачем же им ждать такого человека, когда внутри их было до чёртиков, – парировал Ян.

– Доходы армии чиновников к тому времени достигли своего максимума, вот и решили развалить одно государство, чтобы возникло пятнадцать. Для прокорма этих паразитов потребовалось не менее чем пятнадцатикратное увеличение налогов. О народе как не думали, так и не думают. – Они по-прежнему у руля, а народ где?

Алекс стоял на своём:

– Если бы не деятель с отметиной на лбу со своей «перестройкой,» американцам не видать лелеемой мечты. Он, гад, разрушил страну изнутри своими «реформами»…