Свобода

– Здесь анализ ДНК не понадобился. Отпечатки пальцев хорошо читаются, и они есть в нашей базе данных. Адриан Фокин, гражданин Швеции, родился в Советском Союзе в шестидесятые годы. Несколько раз задерживался за драки, никаких легальных доходов за последние десять лет не имел.

– Профессиональный бандит старой школы, – кивнула Ди.

Робин неопределенно взмахнул рукой.

– Значит, этот Адриан Фокин умер позже, чем Воскобосконоско? – спросила Ди.

– Его фамилия Воскобойников, – ответил Робин, наморщив лоб. – Неплохо бы вам научиться запоминать имена, Дезире.

Выдержав небольшую самодовольную паузку, Робин продолжал:

– По заключению судмедэксперта, он погиб всего несколько дней назад. Судя по всему, тот же modus operandi. А Воскобойников умер, допустим, три недели назад.

Ди попыталась сосредоточиться на телах, но это давалось ей с трудом.

– Здесь у меня вся документация, – произнес Робин, помахивая толстой папкой – наверное, это был такой способ ее успокоить.

– И какие вы сделали выводы? – спросила Ди, тяжело вздохнув.

– Я криминалист, – ответил Робин. – Полицейские выводы – это не моя сфера.

– Вы просто все это на меня вывалили, у меня не было ни времени, ни возможности вникнуть в суть дела, а вы уже некоторое время ими занимаетесь. Какие-то мысли у вас должны появиться.

Криминалист медленно кивнул, а затем произнес:

– Найдены в одном месте, в морской впадине, на самом краю архипелага, в месте, которое никто никогда не стал бы обследовать, в своего рода клетках, указывающих чуть ли не на промышленную деятельность. Разумеется, трупы связаны между собой. И понятно, что речь идет об организованной преступности. Двое выходцев из Советского Союза убиты одним и тем же способом с разницей в пару недель. Русская мафия – слишком примитивное предположение?

– Примитивен сам вывод, – сказала Ди. – Вы наверняка развили эту мысль.

Робин фыркнул:

– Убиты и утоплены с промежутком в три недели. Значит, это не одно преступление, а два идентичных, можно сказать, серия.

– А вот это… расчленение? Что вы о нем можете сказать?

– Разумеется, тут имеют место пытки, – сказал Робин. – В некоторых культурах их используют, чтобы разговорить людей. Сомнительный метод, учитывая, что большинство вырубается прямо на допросе.

– Получается, какая-то ветвь мафии на протяжении нескольких недель пыталась выудить нужную информацию? Всеми возможными способами?

– Можно ли назвать такой вывод профессиональным? – спросил Робин, протягивая Ди папку.

Она взяла, полистала. Кивнула Робину в знак благодарности и оставила его работать дальше.

Уже в коридоре она почувствовала, как кружится голова. Пришлось бороться с собой, чтобы не упасть. И это было не просто омерзение от увиденных расчлененных утопленников.

Все дело в ее собственных выводах. Ди с трудом скрывала нетерпение. В сочетании с телефонным разговором с Сэмом Бергером ее вывод означал, что все действительно закрутилось.

Несколько недель подряд мафия пыталась заполучить какую-то информацию.

10

Звонок оказался полной неожиданностью, и, протискиваясь между столиками старого кафе, Сэм Бергер не был уверен, что то, что он чувствует, можно назвать предвкушением. И все же, наверное, это именно предвкушение. В ее голосе не было ничего пугающего, мрачного, скорее неуверенность, сомнения, как будто она ступала по зыбучим пескам.

Она сидела в отдельном маленьком зале полупустого кафе. Перед ней дымились две чашки кофе. Заметив его, она просияла как солнце и сдвинула очки на лоб.

– Я решила, что вы предпочитаете черный, – с улыбкой сказала Рита Олен.

– Черный? – переспросил Бергер, садясь напротив.

– Кофе, – уточнила Олен, подвигая к нему одну из чашек.

Он засмеялся, кивнул и взял чашку.

Какое-то время они смотрели друг на друга, словно пытаясь прояснить ситуацию. Наконец Бергер взмахнул рукой и спросил:

– И что это такое?

Рита Олен смотрела в потолок, подбирая слова.

– Совсем недавно я овдовела, – сказала она. – Мой муж умер от инфаркта, вызванного стрессом, оставив мне состояние, за которое заплатил слишком высокую цену.

– Это что, свидание? – вырвалось у Бергера. Еще не успев поймать разочарованный взгляд Риты Олен, он уже пожалел о сказанном.

– Деньги я не трогала, не было повода, – продолжала она. – Я живу своей спокойной жизнью.

Она выдержала паузу, которую Бергер счел нужным заполнить.

– А теперь что-то изменилось?

Она вздохнула, кивнула с неопределенным видом. Помолчав, сказала:

– Вы помните, я рассказывала, что важная часть моей работы – помощь жертвам сексуального насилия?

Бергер утвердительно кивнул.

– Одну из моих пациенток зовут Надя, – продолжала Рита Олен. – Ее похитили.

Бергер нахмурился.

– Что говорит полиция? – спросил он.

– В этом-то все и дело, – сказала Олен. – Мне ни в коем случае нельзя обращаться в полицию.

– Вам? Значит, похититель обратился к вам? Но почему?

– Наверное, узнал, что у меня есть деньги, – пожала плечами Рита. – Я близко общаюсь с Надей и у меня есть деньги.

– Вы говорите «он»…