Туманы янтарного берега

Причиной такого настроения мужчины была его молодая невеста. Девушку звали Лиза, и она сидела на соседним с водительским месте, демонстративно отвернувшись к окну, подперев небольшой, аккуратный подбородок с маленькой ямочкой и делая вид, будто её раздражение было не многим меньше. Лизе было только двадцать пять лет, и всю свою жизнь ей довелось прожить в родном регионе, в Калининградской области. Так складывалась её судьба, что по окончанию школы, она покинула родительский дом, который стоял особняком вблизи посёлка Янтарное. Всё остальное время Лиза жила в региональной столице, получала образование, работала и как это часто бывает – строила свою собственную жизнь в соответствии с распространёнными представлениями о том, каковой должна быть женская доля в обществе.

Почти полтора года назад Лиза встретила Феликса, мужчина был на шесть лет старше девушки, он родился и вырос в Калининграде, но его работа позволяла ему активно разъезжать по стране.

Немногие знакомые Лизы не могли однозначно охарактеризовать её решение, когда она представила им Феликса. В глазах подруг Лизы Феликс выглядел как достойный кандидат на роль мужа, будучи прагматичным по своей природе человеком, добившемся внушительных результатов на своей работе и имевшим солидные карьерные перспективы. К тому же, не было никаких оснований полагать, что Феликсу была чужда необходимая для полноценных отношений романтичность. Мужчина не скупился на дорогие подарки для своей избранницы, преподнося ей то, что по его мнению являлось вещественным олицетворением «духа времени» в глазах молодой женщины. Сама Лиза принимала преподносимые дары без особого смущения, ведь она, в свою очередь, тоже не скупилась на собственные старания в том, чтобы сделать жизнь Феликса счастливой.

Со стороны эта пара выглядела как средне-статистическая современная пара влюблённых. Лиза была очень красива, благодаря комбинации своего роста и умения должным образом себя преподнести. Девушка ещё с подросткового возраста взяла за правило заботиться о себе, а природа, как казалось, дополняло всё остальное. У Лизы были не особо длинные светлые волосы, спадающие прямыми локонами ей на плечи. Большие выразительные глаза голубого цвета всегда заставляли окружающих присматриваться к Лизе, столь странным могло показаться на первый взгляд сочетание данных особенностей внешности. От природы стройная и высокая, Лиза умела правильно одеваться и всегда соответствовала условиям, в которых ей предстояло оказаться. Таким образом, где бы девушка не появлялась, внимание ей было обеспечено. Однако, помимо внешних особенностей, гораздо более примечательным оказывался её характер. В отличие от многих своих подруг, Лиза не расценивала внимание к себе как безусловное благо, справедливо полагая, что физическая привлекательность оставалось лишь приятным дополнением к другим особенностям личности. И вот эти особенности могли раскрываться только в присутствии очень ограниченного круга лиц, все остальные же, наталкивались на скупое равнодушие девушки к любым россыпям комплементов.

Феликс, в ментальном плане, был человеком совсем иного склада. Убеждённый материалист, он привык ставить во главу стола материальную выгоду и вещественные перспективы. Он никогда не скрывал, что в своей избраннице он видел прежде всего её внешнюю красоту, которую оценивал по совершенно специфической, разработанной лично им самим, градации.

Мужчина был на шесть лет старше своей двадцати-пяти летней избранницы, однако внешний вид самого Феликса не соответствовал тому, чего можно было бы ожидать от молодого мужчины его возраста. Природа изначально подарила Феликсу здоровье и внешнюю привлекательность, он был достаточно высокого роста, не плохо сложен. Но преподнесённый природой дар мужчина не ценил, или относился к нему совсем не так, как следовало бы. Феликс никогда не занимался никаким видом спорта, относясь к спорту, как к явлению, пренебрежительно. Более того, когда будучи ещё юношей, Феликс сумел получить достаточную автономию от родительского попечения, он тут же пристрастился к табакокруению и дорогому алкоголю. Разумеется не могло идти и речи о алкоголизме, но по праздникам и тем событиям, которые Феликс считал за праздник, он с удовольствием прикладывался к дорогому виски или коньяку.

С годами, пока карьера Феликса постепенно «шла в гору», у мужчины появлялось всё больше поводов считать те или иные события – праздничными датами в его личной истории. К тридцати-одному году Феликс подошёл с хорошими предпосылками для набора лишнего веса, так как всяческое пренебрежение к тому, что называлось «здоровый образ жизни» и его сидячая работа, заложили необходимый фундамент для будущего ожирения по абдоминальному типу. Кроме того, за покатыми плечами Феликса оставался стаж курения длительностью в одиннадцать лет. Несколькими годами ранее мужчина стал замечать, что у него участились приступы кашля, а в межсезонье он стал часто заболевать бронхитом. Это побудило его наконец воспользоваться медицинской страховкой своего работодателя и пройти полное диагностическое обследование. В результате Феликс два вечера к ряду просидел дома за своим столом, бесконечно пробегая глазами по данным обследования. Разумеется, ни о каких серьёзных заболеваниях речи ещё идти не могло, однако у него был выявлен хронический трахеит, дегенерация бокаловидных клеток эпителия бронхов и серьёзные предпосылки к хроническому бронхиту. Помимо проблем со стороны дыхательной системы, врачи нашли у Феликса повышенный уровень холестерина. Уровень артериального давления находился в тех пределах, которые угрожали разговором с терапевтом о артериальной гипертензии первой степени. Все эти проблемы являлись предпосылками к будущим, гораздо более серьёзным проблемам и требовали от Феликса скорейшего принятия мер к действию.

Отец Феликса посоветовал сыну создать для самого себя такую ситуацию, в которой он будет вынужден придерживаться определённых норм и будет замотивирован работать над своим здоровьем. Феликс не мог представить себе ничего, что могло бы разжечь в нём пламя интереса ко всем тем вещам, которые он привык расценивать как второстепенные или же вообще не существенные. Но очень скоро в его жизни появилась Лиза.

Именно Феликс выступил инициатором знакомства и отношений с Лизой. Однако девушка, с самого начала, не ответила мужчине такой же пылкостью. Напротив, она относилась к жестам Феликса холодно, в её глазах он мало чем отличался от множества других мужчины, осыпавших её комплементами и пытавшихся добиться её расположения яркими подарками. Однако, в отличие от многих других мужчин, которые быстро «остывали» после нескольких холодных отказов Лизы, Феликс напротив, лишь укреплялся в своей решимости добиться желаемого. Таков был его характер, который позволил ему добиваться внушительных результатов в профессиональной жизни. Феликс решил, что в вопросах отношений он сможет применить те же принципы, и они приведут его к тем-же результатам. Теперь он видел в неприступной красавице настоящий вызов.

Месяцами Феликс пытался преодолеть отстранённость девушки, но лучшее, чего ему удавалось достичь, оказывалось снисходительной улыбкой Лизы.

Сама же девушка, безусловно, отметила настойчивость Феликса. Его настойчивость и целеустремлённость, безусловно, выделяли его среди других мужчин, но ни то ни другое качество не представлялось Лизе чем-то, что могло бы заслужить её ответных чувств.

Так могло бы продолжаться до полного изнеможения эмоциональных и финансовых ресурсов Феликса, если бы не произошёл из ряда вон выходящий случай.

В один из летних выходных дней, зная, что Лиза с двумя своими подругами планировала встречу в городском парке, Феликс решился на отчаянные меры. Одна из Лизиных подруг была его коллегой, и эта девушка сочувствовала мужчине, наблюдая, как отчаянно он пытался добиться взаимности своего неприступного объекта вожделения. Девушка испытывала некоторые угрызения совести, когда поддаваясь на беспрестанные уговоры Феликса, всё же снабжала изнывающего ухажёра некоторыми сведениями, которые Феликс использовал чтобы спланировать очередной эффектный рейд в безнадёжных попытках впечатлить Лизу.

В город летом часто приезжали различные творческие коллективы, дававшие живые представления под открытым небом и служившие дополнительной приманкой для туристов.

Феликс возник перед прогуливающимися девушками как из неоткуда. Разумеется, для одной из девушек его появление не стало такой уж неожиданностью. Феликс вежливо просил подруг Лизы позволить ему на непродолжительное время оставить его с девушкой наедине. Сама Лиза, к неприятному удивлению Феликса, была совершенно не в восторге от этого его «манёвра», но так как мужчина не намеривался отступать «без боя», она решила, что будет лучше, если она всё же позволит своему безнадёжному воздыхателю высказаться.

Феликс и Лиза некоторое время шли среди рядов шатров и прилавков. Вокруг было очень шумно, гул человеческих голосов, визг радостной детворы, и третьесортная музыка, изливающаяся из некачественных динамиков. Всё это, ни коем образом не способствовало деликатной беседе, которая должна была вот-вот состояться. Лиза намеривалась поставить все точки над «и», даже если бы ей пришлось позволить себе некоторую грубость. Девушка предложила Феликсу отойти чуть в сторону от основного скопления народа, а так как основная масса сконцентрировалась напротив самого большого и цветастого шатра, Феликс предложил просто обойти строение так, чтобы оказаться с его противоположной стороны. Разумеется, с противоположной стороны шатра шума было не многим меньше, но здесь точно не было лишних глаз и ушей, что предавало мужчине и девушке некоторую уверенность в том, что они собирались сказать друг другу. Проблема заключалась лишь в том, что смысл их заготовленных речей был диаметрально противоположным. Лиза могла видеть, как нервничал Феликс, очевидно понимая, что его очередная попытка лишь подвела черту под чередой предшествующих неудач.

Лиза перешла в наступление, как только ей представилась такая возможность. Она попросту не хотела, чтобы Феликс вновь начал умолять её дать ему шанс. Мужчина упрашивал девушку согласиться на одно единственное свидание с ним, на котором, как он утверждал, она изменила бы своё отношение к нему. Лиза же была настроена более чем решительно. Она конечно старалась высказать своё отношение таким образом, чтобы минимизировать возможный эмоциональный ущерб. Для Феликса эта форма «травмирования», судя по всему, была даже более опасной, чем физический вред.

Во время её речей, Феликс сперва пытался улучить момент и вставить своё слово. Однако его аргументы блекли пред доводами Лизы, которые по своей твёрдости едва ли уступали булыжникам из старого бруствера «5-ого форта»

Тем не менее, разговору между молодыми людьми не суждено было состояться по неожиданной для каждого из них причине. В какой-то момент, когда Феликс в очередной раз попытался воспользоваться секундной запинкой Лизы в словах, девушка сделала характерный жест руками, призывавший мужчину замолчать. Однако Феликс не собирался молчать, он уверовал, что ему наконец-то удастся самому высказаться, но Лиза фактически закрыла ему рот ладонью. Мужчина отстранился на один шаг назад, высвобождаясь из-под руки Лизы. Он опешил от происходящего. Во всём его виде читался один единственный вопрос :

«– Что ты, чёрт возьми, делаешь?»

Но вместо того, чтобы ответить Феликсу, Лиза подошла к краю шатра и прислушалась. Чуть помедлив, мужчина последовал её примеру. Теперь ему стало ясно, что вдруг привлекло внимание девушки. Из-за шатра, сквозь шум людских голосов, доносились крики. Это был пронзительный женский голос, скорее всего принадлежавший ребёнку, и к нему примешивался высокий визг собаки. Над этими двумя фальцетами то и дело раздавался свирепый рёв, принадлежавший самому страшному зверю – человеку. Грубый мужской голос, принадлежавший либо освирепевшему, либо утратившему рассудок человеку, звучал короткими обрывками, после которых слышались глухие удары какого-то предмета о что-то, что лишь усиливало визг животного и плачь ребёнка.

Лиза, словно позабыв про Феликса и их разговор, стремительными шагами двинулась вдоль стенки шатра в поисках входа. Мужчина попытался остановить девушку, выкрикнув несколько раз её имя, но поняв, что эта мера не возымеет никакого эффекта, он последовал за ней.

Лиза очень быстро отыскала скрытый от посетителей представления вход в шатёр, через который, очевидно, входили и выходили артисты. Юрко нырнув внутрь, девушка словно утонула в багровом свете, который образовывался из-за лучей яркого летнего солнца, проникающего внутрь шара через его красную материю. Внутри было душно и пахло всем, чем только могла пахнуть кочевая жизнь большого количества людей. Феликс оказался позади неё, он понимал, что Лиза была готова совершить ошибку, из-за которой ей могли грозить серьёзные проблемы, он успел ухватить её за руку, за правое предплечье. Таким образом, мужчина пытался остановить Лизу, но как только его ладонь легла на казавшуюся нежной, загорелую кожу, всю руку мужчины, от запястья и до плечевого сустава пронзила боль, на подобие той, что человек испытывает, когда по неосторожности соприкасается с неизолированным источником электричества. Феликс отдёрнул руку, но боль не сразу же покинула его, он ощущал, как отдельные мышечные волокна под его кожей сократились и не могли расслабиться.

Лиза обернулась и на мгновение остановилась, вперившись взглядом в Феликса. Она ничего не сказала, только покачала головой, как если бы совершенно не понимала, что делал мужчина. Затем девушка продолжила двигаться в направлении, откуда исходили детский плачь и животные визги. Феликс, переведя дыхание, ринулся за ней. Сделав всего один поворот и пройдя через импровизированный коридор из двух, развешанных одна напротив другой занавесок, Лиза оказалась в небольшом пространстве, которое отводилось для каких-то хозяйственных нужд работникам представления. Но в настоящий момент именно здесь разыгрывалась настоящая драма, традиционная в своей банальности и всеми игнорируемая.

Самые громкие источники криков сидели на полу, как Феликс и предполагал, ими были маленькая девочка, лет пяти или шести и собака пароды хаски. Над этими двумя, источающими вопли комочками возвышалась фигура мужчины, не особо высокого роста, но внушительного размера, в основном из-за его огромного живота, выпиравшего вперёд, огибаемого спереди двумя параллельными линиями потёртых подтяжек. В руке у мужчины был какой-то замысловатый предмет, который, по всей очевидности, он изготовил когда-то с весьма определёнными целями. Это был кусок текстолитовой палки среднего диаметра, обтянутый отрезком резинового шланга, что придавало гибкой конструкции внушительный вес. Этим своим орудием мужчина с размаху лупил по собаке, которая под его ударами уже была превращена в полу-живое месиво из переломанных костей, разорванных органов и массивных кровотечений, удерживаемых в шкуре, которая стала походить на теряющий форму мешок. Передние лапы животного сломались под ударами, и из правой лапы торчал обломок кости. Животное уже не закрывало пасть, его визг стихал, было ясно, что смерть была уже близко, но для несчастного создания это было скорее спасительным облегчением, чего нельзя было сказать о маленькой девочке, которая ошалела от страха. Она была испачкана в собачей крови, поскольку пыталась защитить животное от ударов. В наблюдаемой ситуации не было понятно, не пострадал ли ребёнок.

Ещё одним участником этой сцены была женщина, по её внешнему виду невозможно было определить её возраст. Она, несомненно, тоже было одной из артисток труппы. В данный момент она была одета в яркого цвета халат, перетянутый на талии кожаным поясом. Судя по оформлению её одежды и сопутствующим атрибутам, бижутерии, макияжу, ногтям на руках, эта женщина играла в труппе популярную роль местного экстрасенса, предсказывающего будущее, читающего карму и выполняя прочие «экстрасенсорные» трюки за деньги посетителей.

По всей очевидности, эта женщина имела определённое родство с визжащим ребёнком и садистом-мужчиной, так, по крайней мере, показалось Феликсу, когда мужчина оценил обстановку. Женщина трёхэтажным матом крыла мужчину, её голос звучал грубо, хрипло, как если бы она всю свою жизнь курила и теперь находилась близка к трахеотомии. Эта женщина по переменке отпускала свои экспрессивные, нецензурные реплики то девочке на полу, то мужчине с палкой. От мужчины она требовала, чтобы тот прекратил «балаган», а от ребёнка, чтобы та «завалила хайло»

Когда мужчина в очередной раз занёс руку со своим орудием над животным, Феликс смог увидеть, что то, что казалось ему прежде длинным, обтягивающим рукавом, на самом деле было сплошной татуировкой на руках мужчины. Единый, слитый в одну композицию узор состоял из различных черепов, пауков, демонов, свастик различной модификации.

С каждой секундой Феликс лишь утверждался в своём предположении, что с этим человекам диалог невозможен. Однако, руке с дубиной уже не суждено было опуститься в очередном ударе. Лиза произнесла какое-то слово, либо из-за страха, либо в силу растерянности, сказано оно было едва слышно. Но обезумевший от злости мужчина замер и сделав пол оборота, посмотрел на Лизу. В этот момент, пользуясь возможностью, девочка на полу прильнула к телу практически испустившего дух животного. У ребёнка сорвался голос, и теперь она беззвучно рыдала.

Женщина-экстрасенс тоже замолкла, уставившись на Лизу. Наконец, мужчина с занесённой дубиной сплюнул на пол перед собой и спросил:

– Ты ещё что за стерлядь?

– Опусти палку. – проговорила в ответ Лиза, теперь её голос звучал заметно громче, но в нём не было никакой повелительной интонации.

– Тебя кто сюда впустил, соплячка? – хриплым голосом проговорила женщина-экстрасенс – Здесь только артисты могут находиться. Хочешь, чтобы тебя вышвырнули?

Однако Лиза не обращала никакого внимания на женщину, она смотрела на мужчину, который продолжал удерживать своё орудие. Феликс понимал, что этот психопат, если бы принял соответствующее решение, смог бы прямо сейчас опустить дубину на голову девушке, и скорее всего одного единственного удара хватило бы, чтобы убить Лизу.

– Опусти. – повторила Лиза, тем же голосом, той же интонацией.

Феликс не поверил своим глазам, когда в следующий же миг рука мужчины опала и повисла плетью вдоль его туловища. Его ладонь раскрылась и палка выпала сама собой. Мужчина недоумевающе поглядел на свою ладонь, словно та перестала быть частью его собственного тела.

Мужчина перевёл взгляд на Лизу, одновременно он словно восстановил контроль над ладонью и несколько раз сильно сжал и расслабил пальцы. Ему определённо хотелось что-то сказать Лизе, но в своём скудном словарном запасе он не находил нужных слов. В таких ситуациях, насколько об этом можно было судить со стороны, этот человек прибегал к более доступным и менее «интеллектуально-затратным» действиям.

У Феликса не было никаких сомнений, мужчина был готов вот-вот ударить Лизу, действуя голыми руками. Когда мужчина уже успел схватить левой рукой Лизу за плечо, ширина его ладони позволила ему легко охватить плечо девушки целиком, Феликс ринулся на безумца призрев инстинкты самосохранения. Используя силу разбега и свои собственные силы, мужчина уподобляясь тарану, влетел ногой в большущий живот садиста. Это заставило того выпустить Лизу из своей хватки и отойти на два шага назад, не более того. Феликс попытался загородить девушку, встав между ней и здоровяком, приняв защитную стойку, ну или то, как он себе это представлял. Однако, садист не на шутку взъярился. Он издал крик, который имел мало общего с человеческим. Затем он схватил Феликса за его выставленные перед собой, сжатые в кулаки руки. Интуиция подсказала Феликсу, что должно было произойти в следующий момент. Здоровяк намеривался воспользоваться своей головой, чтобы расколотить лицо Феликсу. Мужчина успел наклонить голову вперёд, чтобы спасти от перелома нос. Но первый же удар дубовой, лысой головой оказался настолько сильным, что буквально оглушил его. Когда прилетел второй удар, Феликс почувствовал, как земля стала выходить у него из-под ног. Третий удар, такая мысль проносилась в уме у Феликса, должен был «выключить свет», однако вопросом оставалось то, выключился бы свет навсегда или на определённое время. Однако третьего удара так и не последовало. Феликс ощутил, как ослабла хватка рук здоровяка, и в следующий момент оба мужчины повалились на землю. Феликс осел, ища руками опору, а здоровяк упал навзничь.

Сквозь пелену забвения, Феликс мог слышать лишь отголоски нарастающего шума. Это был возобновившийся хриплый крик женщины-экстрасенса и усилившийся плач девочки, лежащей поверх трупа своего животного. Феликс отметил, что собаке наконец таки удалось сбежать из царящего безумия и прекратить собственные страдания, эта нелепая на первый взгляд мысль подарила ему какое-то облегчение. Он перебирал руками и ногами, не в силах подняться. Наконец ему удалось нащупать спиной стенку шатра и навалиться на неё. Теперь, сквозь помрачение и головокружение, он видел, как в помещение вбежали люди, судя по их униформе, это были сотрудники службы безопасности парка.

Двое из них склонились над лежащим здоровяком. Тот, тем временем, перебирал руками, как будто пытаясь что-то нащупать на своей груди, его огромная грудная клетка понималась и опускалась с большой частотой.

Один сотрудник оказался рядом с Лизой, ещё один пытался успокоить орущую женщину-экстрасенса, которая изо всех сил вопила, будто бы Лиза убила её мужа.

Последним, что увидел Феликс до того, как потерял сознание, было то, как двое сотрудников начали оказывать помощь здоровяку. Один их мужчин в форме крикнул:

«– У этого похоже сердечный приступ, зовите медиков! Быстрее!»

Затем, наиболее умелые сотрудники отвели в стороны линии подтяжек здоровяка и не церемонясь, разорвали на нём его засаленную футболку. Оказалось, что татуировки не ограничивались одними только руками. Всё туловище здоровяка было покрыто месивом из татуировок и наколок. Огромный, татуированный живот теперь напоминал воздымающуюся и опускающеюся гору, с вулканическим кратером в виде пупка. На самой груди мужчины, помимо прочих татуировок, была такая, которая изображала три, расположенные один за другим, профиля. Это были выполненные абсолютно неумелым, в художественном отношении, мастером профили трёх знаковых фигур в истории России, сформировавших современную страну и её общество – Ленин, Сталин и Путин, причём первый и последний имели до боли похожие друг на друга черты, в то время как профиль Сталина, из-за странно-изображённых усов, подозрительно походил на своего главного исторического антипода.

Сотрудники преступали к непрямому массажу сердца, к процедуре, в отношении которой они располагали только некоторой теоретической информацией. Поэтому самый бойкий сотрудник возложил сложенные вместе ладони как раз на один из профилей «вождей» и в следующий миг была сделана первая компрессия, сопровождаемая характерным звуком переламываемых рёбер.

В этот самый момент Феликс потерял сознание.

Приходя в себя, мужчина обнаружил ,что он очень хорошо помнил о событиях, предшествовавших его потери сознания. Он находился в неудобной постели, которая ужасно скрипела при малейшем движении. Осмотревшись, он понял, что находился в бюджетном лечебном учреждении, скорее всего в приёмном покое. У него болела голова и сохранялось лёгкое головокружение, подоспевший дежурный врач объяснил Феликсу, что с ним всё в порядке, просто сотрясение, но не было никаких серьёзных травм. Затем, к мужчине подоспел сотрудник полиции. С его появлением Феликс тут же понял, что его опасения подтверждались, случившееся в шатре в парке грозило вылиться на него и Лизу проблемами правового характера. Однако, после непродолжительной беседы с сотрудником полиции, который намеривался взять у Феликса объяснительную относительно произошедшего, стало ясно, что опасения были преждевременными.

Мужчина, котный причинил Феликсу сотрясение, уже был неоднократно судим за причинение тяжких телесных повреждений. Для следователей не стало неожиданностью, что он вновь попал в подобную историю.

«– Ну, это был его, так сказать, финальный аккорд» – заявил полицейский прапорщик.

Поймав недоумевающий взгляд Феликса, полицейский поспешил пояснить, что мужчина-садист скончался ещё до прибытия скорой помощи. Вскрытие только предстояло, но врачи единогласно сошлись на остром инфаркте миокарда. Что, конечно же, было странным, ведь все медицинские освидетельствования, что его заставляли проходить пока он работал с труппой артистов, не выявляли у него никаких проблем с сердцем.