В жизни не каждого теннисиста

– И как можно быстрее, – кивал мэр, – нам нужны деньги как можно быстрее.

– Понимаете, мэр Мотис, как мне говорил директор Антонио, он не сильно желает отправлять детей на соревнования, дабы заработать деньги. Деньги у него есть, а детей он начал обучать только для их пользы. Он душка, который не понимает, что надо вертеться в этом злосчастном мире.

– Передавайте ему, что государство и так идет в минус из-за его благотворительного интерната, поэтому никто больше не будет выдавать средства в эту организацию, – строго сказал мэр Деборе. – Единственный выход из ситуации – это соревнования, с которых все деньги пойдут в казну.

– Передам, – улыбнулась Дебора. – Дети отныне будут трудиться усерднее.

Дебора и Мотис пожали руки, улыбаясь и смотря друг другу в глаза. Это рукопожатие заметил Антонио и в ту же минуту что-то заподозрил, смотря на них слегка с закрытыми глазами с опущенными бровями. "О чем же они там говорят?", – было в мыслях у Антонио.

– И так, дети… Взяли ракетки и показали итоги нашего первого месяца обучений, – приказала Дебора.

Нам ничего не осталось, как выполнять эти приказы. Корт был один, было мало места для такой компании, поэтому поиграть в просторе нам не удавалось.

Мэр пристально смотрел и следил за каждым из нас. Он очень надеялся, что найдет какой-то лучик света, подходящий для его желанных заработков. К его несчастью, никто не показался ему более достойным.

– Я все увидел, – заявил сэр и молча помчался к своей скромной машине.

– Ну куда же вы?

– Я насмотрелся, – говорил Мотис в лицо Антонио, – я надеюсь, что следующая наша сходка порадует меня.

Мэр был разгневан. А Дебора медленно подошла к директору Антонио. Она аккуратно положила свою руку на его плечо, чтобы успокоить директора. Но Антонио резко убрал ее руку, обидчиво поворачиваясь в противоположную сторону от Деборы.

– Антонио! – крикнула ему вслед Дебора.

А тот повернулся и черство сказал ей:

– Для вас, Дебора Тейлор, я, Антонио Ховард.

Неисполненная слащавостью Дебора пошла в сторону интерната, заставив всех остальных детей находятся на корте. Она настолько была в бешенстве, от чего не могла сдерживать свою злость. Сколько всего произошло отрицательного для нее. Именно поэтому она решила выпустить свой гнев на мальчике, который подслушивал их разговоры с мэром и директором.

Добора Тейлор громко стуча по лестнице своими кроссовками, шла к безобидным Шону и Иссе.

В тот момент Бесс охватил разум Деборы, что та, ворвавшись в спальню, быстро подошла к Шону, взяла его голову и стукнула изо всех сил об пол. Это все видела Исса, но ничего не могла сказать из-за своего диагноза. Она с переполненным страхом спряталась в углу комнаты, отворачиваясь, когда Дебора избивала Шона со словами: "будешь знать, как подслушивать".

Самое ужасное было не это… Помимо нанесенных ударов, Шон испытывал моральные пытки. Когда он встал на ноги, Дебора кричала на него как резаная, унижала и угрожала ему.

Слабое сердце маленького мальчишки не выдержало… Последнее, что слышала напуганная Исса, это громкий звук, будто кто-то упал на пол без возможности встать.

Вернувшись, Дебора провела до конца тренировку, используя уже жестокие слова в адрес детей. В тот момент мне запомнился ее необычный и испуганный взгляд. Тейлор никогда не позволяла себе так выглядеть…

В ее мыслях что-то было и так и выплачивалось наружу.

– Сейчас поработаем с корзиной, – заявила она. – Я бросаю мяч, а вы отбиваете как на большинстве тренировках.

Ее робкий голос настораживал и пугал исключительно всех в нашей группе.

Как только Дебора взялась за мячи, ее руки начали дрожать без возможности удержать не только мяч, но то и ракетку. Не бросив ни одного меча, она психанула и резко бросила все… Тейлор была унижена директором, думали мы, поэтому не дали этому особого значения. Да даже что-нибудь сказать по этому случаю очень боялись…

– Тренировка закончена, все по спальням. И чтобы на улицу ни ногой.

Мы кинулись как можно быстрее к Шону. Ведь нам очень хотелось узнать, сработал наш план или нет. Шон все это время должен был подслушивать разговоры мэра, директор и Деборы. У нас было все спланировано, в надежде убрать Дебору…

Переодевшись и вернувшись по своим комнатам, мы заметили, что Шона нет ни в одной из спален.

Он словно растворился, оставляя только возможную надежду, что Исса Ловли, возможно, что-то скажет. Но на тот момент она была тоже запугана. Да и тем более она не могла внятно говорить и высказывать мысли. Именно поэтому теорий о пропаже Шона только становилось все меньше.

Наш придуманный план провалился, так еще и с последствиями. От безвыходности мы решили спросить саму Дебору об пропаже Шона. К сожалению, она вначале пожала плечами, сказав, что не знает ничего. А потом, опомнившись, что-то пробормотала себе под нос…

– Ах, Шон Холл! Так его забрала другая семья сегодня после обеда, – с улыбкой стресса сказала Дебора и ушла как можно быстрее.

Это было как минимум странно. Мы провели еще несколько часов просто сидя в своих комнатах, думая о Шоне. Где бы он ни был, мы ждали его с нетерпением, чтобы он рассказал все, что смог узнать о разговоре Деборы, мэра и Антонио. Странность была в том, что двое мальчишек сказали, что вещи Шона даже не забрали. Тут было что-то неладное…

Тренировки продолжались полным ходом, особенно по выходным, когда у нас не было школы, но был теннис. Этот спорт, существуя хоть только месяц, уже заполнил весь мой ежедневный распорядок ненасыщенного дня, прожитого словно за решеткой в интернате.

Так же я заметил скопление людей, которые не проходили мимо и смотрели, как мы играем.

– Вы не должны близко подходить к мячу! Мяч должен опуститься и был на уровне груди! – обучала нас Дебора. – Чтобы мяч не летел в сетку, вам надо вести ракетку снизу вверх, сгибая колени.

По началу нас обучали обычным ударам, не затрагивая более сложные движения. Но большинство детей группы застряли на простейших действиях.

Я, хоть и медленно, но двигался вперед. Раз за разом я значительно повысил свой опыт в теннисе, так как мне этого хотелось. Ежедневные тренировки вжились в повседневную роль моей жизни. Директор считал меня одним из самых лучших в группе. Но мне так не казалось. По правде говоря, просто превосходно играла Сюзи. Не знаю, но во времена тренировок она казалась мне всемогущей… Хоть она была неразговорчива, я частенько подходил к ней, чтобы просто провести с ней время.

– Сгибаем ноги и никогда не останавливаемся. Вы всегда должны быть в работе!

Ох уж эти повседневные пугающие крики Деборы Тейлор. Она не имела никакой положительной черты своего настырно характера. Она знала, что ее до смерти боятся дети, ей это так нравилось: видеть страх беспомощных детях.

Нашего тренера не стыдно бояться, в особенности тогда, когда у нас что-то не получалось, она несильно била нас по рукам ракеткой, чтобы не оставались синяки.

– Если ты ничего не хочешь делать, то уходи отсюда! – постоянно кричала Дебора на отстающих в спорте детей.

Радовало то, что время от времени около корта собиралась толпа и Дебора боялась повышать на нас тон или избивать на людях, так как среди толпы могли быть и правоохранительные органы. Даже не представляю, откуда в малонаселенном районе столько людей скапливаются около интерната, чтобы посмотреть, как играют маленькие сироты. Возможно, это проделки мэра, дабы привлечь внимание окружающих. Но вот зачем?..

Толпа возрастала, расходясь по периметру забора, чтобы всем все хорошо было видно. Шел уже второй месяц тренировок под солнцем и месяц как несколько помещиков пристально смотрели за нашей игрой. Но в середине августа произошел очень интересный случай… Не знаю, какой частью мозга нужно было думать, но некий чиновник Франсуа Ротшильд, выкрикнул пару слов, от которых у Деборы глаза превратились в фунтовые монеты.

– Я хочу поставить ставку! – крикнул чиновник, тем самым вызвав ажиотаж в лицах смотрящих. Все сразу начали толпиться, так как Франсуа пытался пробиться через толпу, чтобы подойти ближе к корту.

– Я хочу поставить ставку! – повторял он же, а Дебора с обновленными намерениями шла к нему.

– Я даже не знаю, можно ли вам предоставить такую услугу, – насмешливо говорила Дебора, посматривая на опустошенное крыльцо интерната. – Сомневаюсь, что вас поразит игра этих бездарей. Они от слова совсем ничего не могут, даже перебить пару ударов через сетку; два месяца тренируются!

– Ставлю пять фунтов! – восторженно улыбаясь, говорил чиновник и протягивал деньги через сплетенную железную сетку прямо в руки Деборе.

Дебора безотказно взяла деньги у чиновника. На вид он был лет пятидесяти, не молод, но по лицу так не скажешь. Его пара роскошных туфель подчеркивала черный пиджак и брюки, подходящие для людей низкого роста с полноватым телосложением. По лицу: угрюмый, с густой черной волосяной, доходящей прям до ушей. А глаза, как глаза, ничем не привлекательные, дикие с пристальным взглядом. Широкое овальное лицо не подчеркивало крупный нос, черные ресницы, плавающие морщины и большой рот. В его внутреннем кармане лежал кошелек, в котором была уйма фунтов, предназначенной не для благотворительной раздачи. Вскоре выяснилось, что данная персона – чиновник, занимающийся незаконной торговлей по всей Великобритании. Но его секрет никто не знал.

– Пусть та девочка сыграет вон с той, – показывал пальцем Франсуа.

Все мы ничего не понимали. Даже не зная слова "ставка", мы уже начали остерегаться действий Деборы. Хоть и выглядела она весьма задобренной, кладя пятифунтовую монету себе в карман, мы все равно знали ее уловки.