Сомномен

– Может сегодня?

– Давай так.

Вскоре Пётр и Ашот продолжили работу, чтобы не попасть под раздачу гневного надзирателя. Остальной день прошёл без происшествий. Рабочее время затянули ещё на пару часов, но уговор есть уговор. Согласившись встретиться у единственного бара, где могли выпить простые рабочие, который носил гордое название «Пролетарий», Пётр отправился домой, чтобы сменить одежду и взять ещё немного из тех денег, что он откладывал на свою мечту. Мечта заключалась в желании однажды свалить из этого богом забытого места куда-нибудь, где жизнь явно была лучше, открыть своё дело, пусть небольшое, но хотя бы своё. Однако эти мечты были так далеки, сбережений едва хватало, чтобы прожить каждый новый день. Полис растянулся на многие-многие мили в разные стороны, вобрав в себя бесчисленные другие города, даже те, которые ранее находились на территории других государств. Вся территория новообразованной страны практически и являлась территорией этого огромнейшего мегаполиса. Многие в этом полисе давно уже утратили всякую надежду и просто смирились. Угасшие, потерянные, разбитые, такими проще управлять. Так было практически везде. Две державы, поделенные на огромные мегаполисы, простирающиеся на сотни миль, в которых люди делились на касты в зависимости от своего достатка. Всё ещё больше усугублялось беспрерывной войной двух последних оплотов человечества.

Пётр вскоре оказался у бара: благо он был совсем недалеко. «Пролетарий» встретил приветливыми огнями и сильным запахом самогона. Ашот уже сидел за столиком и разглядывал нож, которым сегодня защитил Петра.

– Привет. – Пётр подал руку, и Ашот пожал её. – Давно тут?

– Не. – Он непринужденно махнул рукой. – Пару минут назад пришёл. Выглядишь не очень.

– Сам-то себя видел? Грязь, пыль: мы же всё-таки из шахты. – Огрызнулся Пётр.

– Я не про это. – Ашот склонился к столу и пристально вгляделся в глаза собеседника. – У тебя мешки такие под глазами, что картошку таскать можно.

– Я же говорил: бессонница. – Устало ответил Пётр.

– Расскажи мне.

– А что рассказывать-то? – В этот момент подошла Ниночка, местная «официантка».

– Что будете брать, уважаемые работяги? – Ниночка была молодой девушкой с русыми волосами, коротко обрезанными в аккуратную причёску, зеленоватыми глазами и толстыми губами, которые вечно были сложены а-ля «уточка». Ей удалось устроиться здесь в баре, а не пойти, как многие, на предприятия. Вероятно, этому поспособствовало то, что баром владел её дядя, которого все с уважением называли Сергеем Семёновичем.

– Ржаная есть? – Спросил Пётр, с глуповатой улыбкой смотря на Нину.

– Есть, но расценки другие. – Не обращая внимания на выражение лица Петра, ответила Нина.

– Сколько?

– Тридцать рубаней за стопку.

– Да это же грабеж, Нина. – Возмутился Пётр, косясь на Ашота.

– Не я цены устанавливаю. – Огрызнулась девушка.

– А самогон?

– Пятнадцать! – Злобно прошипела Нина.

– Ну давай его тогда. Два для начала.

– Ага, только рубани вперёд. – Протянула руку девушка.

– Да-да,… как рубанул бы сейчас. – Еле слышно пробубнил Пётр.

– Что?!

– Вот, держи! – Он ссыпал ей горсть монет. После этого девушка ушла, по пути разводя руками и понося клиентов. Рубани были единственной допустимой валютой в Содружестве. Они образовались от соединения экономик Китая и России, юаня и рубля. Отсюда и название.

– Мда… дерут, как с коз.

– Остынь, Петя, лучше начни рассказывать, что там у тебя. – Ашот откинулся на стуле и закурил очередную мятую сигарету.

– Да что рассказывать…. – Пётр призадумался. Поскрёб ногтем металлический стол. – Кошмары, сны, как-то гурьбой наваливаются.

– Так умойся и спи дальше.

– Э-э-э нет, Ашот, знаешь почему? Больно, радостно… кайфово. Все ощущения, все эмоции будто настоящие. Бывает, вижу, как мне пузо ножом протыкают, чувствую всю эту агонию, просыпаюсь и смотрю, а ничего нет.

– И такое случается только когда спишь?

– Да.

– А к врачу обращался?

– Ты что, шутишь? К ним без денег нельзя, выпишут тебе диагноз и поминай, как звали. Лишусь работы и закончу, как…. Помнишь Абрама? – Прищурился Пётр.

– Припоминаю… еврейчик? Такой светлый, ещё жаловался, что у него рука ноет.

– Да. Дожаловался…. Сходил к врачам и всё. Они ему выписали. В тот же день Абрама с предприятия выперли. Пару недель я его замечал, а теперь будто вовсе исчез.

– А я-то всё думал, куда он делся. Жаль, хороший парень был. – В этот момент принесли две стопки, почти до краёв наполненные мутноватым самогоном. Ашот взял свою. – Ну, давай помянем тех, кого с нами нет, раз уж так.

– Давай. – Не чокаясь, они выпили, но не всё разом.

– И что думаешь с этим делать? – Сморщившись, спросил Ашот.

– Ох… не знаю. Купить таблетки что ли? Закинуться снотворным, чтобы вырубиться. Хотя на него и денег-то тоже не хватит.

– Опасное это дело. – Ашот выбросил догорающий окурок.

– А что мне ещё делать? – Пётр развёл руками. – Скоро начну спать на ходу. Ладно, давай ещё по одной.

– Ну давай. За наше здоровье! – Ашот снова сморщился. – Ах-х… ведь когда-то у меня были свои виноградники, такое вино делали, м-м-м… сказка.

Товарищи ещё час просидели в баре, заказали пару стопок. Когда пришло время готовиться к завтрашнему дню, все разошлись в свои стороны. Пётр огляделся, на улице стояла абсолютная тёмная ночь, фонари не работали, улицы слабо освещались лишь редкими грузовыми фурами, что здесь проезжали, перевозя продукцию промышленных предприятий. Он поспешил домой: в такое время подобные части полиса оставались во власти бандитов и грабителей. В очередной раз переходя дорогу, Петра что-то дёрнуло оглянуться. В этот момент, в свете фар проезжающего транспорта, он заметил подозрительные тени, которых ранее не было. «Ну вот, выпили, пришло время закусить» – подумал Пётр, ускоряя темп. Незнакомцы заметили это и тоже прибавили шаг. Такой расклад Петра совсем не устраивал. Кто знает, что с тобой сделают местные шайки? Могли просто обчистить, избить и бросить на улице, а могло обернуться всё гораздо хуже: тебя могли запросто убить и сожрать, словно дичь. Такие люди нашли свой выход из сложившихся условий, извращённый, дикий. Пётр не удержался и побежал, что есть прыти. Вот она, спасительная дверь подъезда, совсем близко. Он в панике, тяжело дыша, стал набирать код на тяжелой стальной двери. Пальцы будто стали деревянными и не слушались, но ура! Замок утвердительно пискнул, Пётр вбежал внутрь и со всей силы потянул дверь, перебарывая упругий доводчик. Буквально перед носом озлобленного преследователя дверь захлопнулась на могучие магнитные замки. Но Пётр не стал останавливаться на этом и побежал по лестнице к своей квартире, что располагалась на девятом этаже. Это была даже не квартира, а комнатка в конце длинного коридора, хорошо хоть соседи были тихими. Пётр вбежал в жильё и закрыл дверь на все замки.

Сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться наружу. Пётр тяжело дышал, отчего лёгкие странно посвистывали. Слюна с неприятным кровавым привкусом не давала возможности отдышаться. Пётр не мог оторваться от глазка двери, думая, что у преследователей могут быть коды, или же они просто вскроют дверь. Но к счастью, полчаса спустя никто так и не появился. Видимо, не так уж и сильно Пётр был нужен своим преследователям. С трудом восстановив сердцебиение и дыхание, он всё же позволил себе отдохнуть. Сходив в душ, напора воды в котором сегодня, слава Богу, хватало, Пётр вновь запер дверь и плюхнулся на кровать, заведя старый, но всё ещё рабочий будильник. Вскоре его сознание погрузилось в сладостную дрёму.

Однако чем крепче засыпал Пётр, тем сильнее его разум удалялся в свои глубины, куда-то в неизведанное, сокрытое. Сон пролетел словно по щелчку: раз и пора вставать. Будильник истошно и немного странно завизжал, заставляя Петра проснуться. Недовольный таким ходом дел, Хабаров всё же встал. Полусонный, он нащупал будильник, выключил его и доковылял к душу. Удивительно, но с утра был отличный напор воды, а по пути никого из жильцов дома Пётр не встретил. Странно…. Почистив зубы и прополоскав рот, Хабаров заметил, что вода довольно приятна на вкус и совсем не отдаёт металлом и ржавчиной, как это обычно бывает. Что за чудеса? Умывшись, он всё же продрал глаза и удивился увиденному: он стоял посреди небольшой, но приятной ванной комнаты, в которой разместились новенькая душевая кабина, раковина и туалет. «Где я?!» – подумал Пётр. Он прошёлся по комнате, пощупал обстановку, убедился, что всё это настоящее. Всё ещё в шоке от увиденного, Хабаров вышел из комнаты. Как он и предполагал: коридора не было, вместо него теперь распростёрлась небольшая прихожая, из которой лежали пути в спальню, рабочий кабинет, судя по всему, принадлежащий Петру, и кухню, откуда доносился приятный аромат выпечки и бодрое потрескивание масла.

– Петя, ты проснулся уже? – Окликнул Петра женский голос, показавшийся ему знакомым. Он, не отвечая проследовал на кухню. Там, одетая в один только фартук, из-за чего было видно пышные формы, стояла никто либо, а Нина!

– Нина? – Удивился Пётр. – Что… что ты здесь делаешь? И где это я?

– Ты чего, Петь? – Девушка уперла руки в боки, а на лице её заиграли краски. – Ну-ка дыхни! Опять за своё?!

– Что?