Жены земли Беларусь. 1000 лет истории Беларуси в женских образах

«Отрицательно относившийся к многоженству, Ярослав Мудрый никогда не забывал печальной участи, постигшей в свое время его мать Рогнеду Рогволодовну. Составитель «Русской Правды», он юридически закрепил право славянских женщин на проявление собственной воли при выборе супруга.

В статьях «Устава» князя Ярослава Владимировича предполагалось наказание родителей, не считавшихся со свободной волей невесты в делах замужества не только в тех драматических ситуациях, когда девушки совершали самоубийство из-за брака поневоле, но и в тех случаях, «аще девка восхощет замуж, а отец и мати не дадять. Такого гуманного отношения к женщине, как в „Руском праве“, не знало в Xl веке законодательство ни одной европейской страны». Цитирую эту выдержку из сборника М. Ганичевой – «Самые знаменитые красавицы России», с небольшим уточнением относительно того, что тогда не было ни России, ни Московского княжества, а Москва появится только через два столетия и в ней станет царить «Домострой», доживший на Руси в сфере семейных отношений почти до ХХ-го столетия.

Толерантность, терпимость к представителям других наций и конфессий, безусловно, отличали атмосферу, в которой росли дети в семьях Рогволодовичей.

Язычество тогда еще легко уживалось с наступающим христианством, многоязычие было естественным явлением во всех городах Полоцкого княжества. Но уже латынь входила в норму для образованных людей, вступающих в контакты с романизированной Европой. Древний славянский язык, язык Кирилла и Мефодия, претерпевал неизбежную трансформацию, позволившую ему позже стать государственным языком Великого Княжества Литовского, языком всех государственных документов, наравне с латынью. Все главные документы княжества будут написаны на старославянском (старобеларуском) языке, а «Статуты» разных лет (1529 год,1566 год, и 1588 года), не без основания названы первыми европейскими «конституциями».

«Правом судите, сыны человеческие» – было записано на титульном листе, в строке посвящения Статуту 1588 года (Статуты ВКЛ, Википедия).

Но вернемся ко времени Рогнеды и к истории разрастающейся семьи Рогволодовичей. Хочется думать, что начиналась жизнь маленьких сыновей Рогнеды с материнской древней «калыханки» («колыбельная», бел. яз.), но книжное знание и уроки чтения были обязательными в их домашнем образовании.

Основы этого воспитания дали её сыновьям возможность твердо и последовательно править вотчинами, проводить вдумчивую политику, учили жить в мире со своей родней, братьями, ладить с соседями.

Ее внук, Брячислав Изяславович, после стычки со своим дядей на реке Судоме, уже не воевал с ним и, по крайней мере, до смерти Ярослава Мудрого, они вместе отстаивали границы своих княжеств, свято выполняли «договор на Судоме» (1021 год), и как «братаничи», правили поочередно и Киевским княжеством, хотя один «сидел» в Полоцке, а другой в Новгороде.

В годы их совместного правления усиленно росли и развивались Киевское, Полоцкое и Новгородское княжества, появились новые города, упомянутые в «Повести временных лет» (ПВЛ), в «Слове о полку Игореве» и «Скандинавских сагах». В Полоцком княжестве – это Браслав и Витебск, Минск, Орша и Копысь и еще десяток других городов, благополучно доживших до наших дней и развивающихся на территории современной Беларуси. Росли новые города, появлялась самобытная городская культура. Полоцкие Рогволодовичи «расширили пределы княжества по всему Подвинью, вышли к морю, от верхнего Понемоння до Костромского Поволжья, от Псковского озера до верхнего Сожа и Десны» [4]. При них расцвела торговля, ремесла, зародились искусства, они внедряли грамотность и «книжность» в обиход государства. Во многих городах, вошедших позже в состав Великого княжества Литовского (ВКЛ), с ХIII века начали развиваться основы самоуправления, усилился приток в эти города иноземцев, появлялись, так называемые, «фактории», как ганзейская, в Полоцке и Бресте. Городская элита Литвы-Беларуси осваивала культурные достижения Европы. Культурные традиции Европы проникали и в семейные отношения.

Несомненно, эти процессы затронули княжеские семьи, семью Рогволодовичей. И хотя жизнь Рогнеды изобиловала с самой юности трагическими событиями, ее потомство было более счастливо, чем сама княжна, а ее сыновья и дочери, внуки и внучки вышли на широкую историческую арену Европы, вошли в правящие семьи разных стран.

Сын Рогнеды и киевского князя Владимира князь Ярослав, прозванный Ярославом Мудрым (980—1054), взял в жены дочь шведского конунга Олафа Шетконунга Ирину – Ингегерд и более тридцати лет княжил в Киеве. Дочь Прямислава (рожд. около 987 – дата смерти неизвестна), была выдана замуж за герцога Ласло Сара, брата венгерского короля Стефана I. Ее внук от этого брака стал позднее королем Венгрии Андреем I. Второй сын, Всеволод, попал в Швецию и там погиб. Еще одна дочь Рогнеды, Предслава, по одной из версий, стала наложницей польского короля Болеслава I Храброго после его похода на Киев и пленения Святополка со всей семьей («Сага об Олафе Святом», Википедия).

Думаю, не случайно Рогнедины внучки становились женами европейских монархов: Анастасия вышла замуж за «угорского» короля Андрия I, Елизавета – за короля норвежского Гарольда III (после его смерти – за короля датского Свена II). Они были высоко образованы для своего времени, в семье прививались моральные и этические ценности, эти женщины выгодно отличались от многих других женщин своего времени.

Еще одна дочь из этого выдающегося семейства прославила Рогволодовичей – Анна Ярославна (около 1024 – 1075). Внучка Рогнеды и дочь Ярослава Мудрого, она стала в 1051 году женой французского короля Генриха I из семейства Капетингов, а после его смерти и королевой-регентшей при малолетнем сыне, короле Филиппе I.

Портрет Анны Ярославны с росписей аббатства Сен-Венсан, Санлис Франция

Портрет Анны Ярославны с росписей аббатства Сен-Венсан (Санлис, Франция).

В Санлисе (Франция) сохранилась часовня, построенная в XI веке, а позже у входа в часовню поставлено скульптурное изображение Анны, на котором написано «Анна – королева Франции, основательница собора в 1060 году». (Из очерка М. Пешковой АННА ЯРОСЛАВНА В ПАМЯТИ ФРАНЦИИ http://www.liveinternet.ru/users/5132602/post306683111).

Судя по летописным свидетельствам, Рогнеда, отказавшись от второго замужества, приняла в конце жизни постриг и стала первой монахиней в пределах восточнославянских земель.

Полоцкое княжество, возрожденное первым сыном Рогнеды Изяславом, еще более поднялось при Брячиславе, ее внуке, и достигло своего могущества во времена сына Брячислава, легендарного князя Всеслава Чародея (1029—1101), которому посвящены поэтические восторги в «Слове о полку Игоревом».

Брячислав чтил память своих предков, и к 1007 году, он построил храм в Полоцке, куда перенес мощи отца – «книжника Изяслава» и бабушки Рогнеды. В это время усиления и подъема княжества появляется на свет еще одна выдающаяся женщина в нашей истории, княжна Предслава.

Внучка Всеслава Чародея с отцовской стороны и Владимира Мономаха с материнской, дочь князя Святослава, в миру – Предслава (1100—1167), продолжила просветительскую линию своих предков – Рогнеды Рогволодовны и Изяслава-книжника. К тому же, христианский, загадочный мир привлекал ее пытливый ум таинствами и красочными обрядами. В возрасте 12 лет тайно от родителей она ушла в монастырь, настоятельницей которого была ее тетка, вдова ее дяди Романа Всеславича. Здесь она приняла постриг под именем Ефросиньи, и в хрониках появляется воспетый летописцами ее новый образ – «яко луна солнечна». От раннефеодальной Полоцкой державы, прародины беларусов, нас отделяют девять столетий. Именно из ХII века, пронизывает исторические пласты свет имени, без которого немыслимо представить культурный и духовный расцвет восточных славян. Это – Евфросинья Полоцкая (светское имя Предслава, 1102 (?) – 23.V.1173), одна из самых просвещенных женщин своего времени.

Печать Ефросиньи Полоцкой (XII век)

Монашеский подвиг старшей сестры был заразителен, в этом же монастыре в 1128 году получила постриг младшая сестра Ефросиньи, Гредслава (в крещении – Евдокия), а за ней в монахини пошла и двоюродная сестра Великой просветительницы, Звенислава (Евпраксия). Они стали устроителями нового христианского средоточия в Полоцком княжестве. Стараниями Ефросиньи была возведена церковь святой Богородицы, для украшения которой она отправила в Константинополь посольство «за реликвиями».

Почитание книги, книжной мудрости стало семейной традицией Рогволодовичей, «фирменным знаком» на всем продолжении рода, и через два поколения дало начало

появлению культурной среды, образовательного сосредоточения и накопления знаний в стольном граде княжества – Полоцке. Здесь правнучкой Рогнеды, в миру

Предславой, а в крещении Ефросиньей, были созданы при Софийском соборе новые «скриптории», собиралась библиотека.

«Здесь расцвел талант этой замечательной женщины, просветительницы и покровительницы беларуской земли, Святой преподобной Ефросиньи Полоцкой. Хронисты недаром называют ее «родоначальницей восточнославянской книжности, одной из первых женщин-политиков, искусным дипломатом и миротворцем. В фольклорном своде миропонимания утверждалось право женщин на свободу, внутреннюю жизнь и сильные чувства. Этот особый белорусский народно-песенный феминизм – явление удивительное» [5].

Трудолюбие и настойчивость позволили Ефросиньи получить около Полоцка земли для строительства и основания женского монастыря святого Спаса (1124 год), сначала простого деревянного строения. Однако к 1132 году на его месте уже стоял каменный храм, сейчас он известен, как Спасо-Ефросиньевский монастырь. Для нужд монастыря Ефросиньей был отправлен в Константинополь гонец с просьбой к византийскому императору Мануилу Комнину, и патриарх передал для Ефросиньи в Полоцк несколько «святынь», в частности, кусочки Креста Христова с каплями его крови. Ефросинья правила Полоцким княжеством при малолетнем сыне, создала, так называемый, «Полоцкий матриархат», собирательница Полоцкой библиотеки, монастырских сокровищ, и основательница «школ-скрипториев» и многих других библиотек в Полоцке.

Полоцкий мастер Богша создал драгоценный напрестольный крест, в который эти реликвии были вставлены. Этот крест стал в дальнейшем символом духовных исканий полочан, его судьба не менее трагична, чем судьба Полоцкого храма Св. Софии.

Копия креста Ефросиньи Полоцкой

(Крест воссоздан Н. П. Кузьмичом в 1992—1997 гг. Кипарис, золото, серебро. Спасо-Преображенская церковь, г. Полоцк).

Уже в преклонном возрасте, около 1163 года, Ефросинья Полоцкая предприняла «пешее» паломничество в Константинополь, со своим братом Давидом Святославичем, и оттуда в Иерусалим, в дороге встретившись со своим родственником, византийским императором Михаилом Комниным. Давид Святославич известен тем, что был первым князем, совершившим паломничество в Иерусалим. На пути в Палестину они встретились с императором Мануилом, «шедшим против венгров», а в Царьграде были радушно приняты патриархом Царьградским Лукой Хрисавергием. На пути в Святую Землю преподобную Ефросинью сопровождала также ее двоюродная сестра Звенислава, дочь полоцкого князя Бориса Всеславича. На Святой Земле, в монастыре Пресвятой Богородицы, она закончила свой земной путь и «обрела вечный покой 23 мая 1173 года» [7].

«Мудрость народа, мятущегося и ищущего свой путь в истории, выбрала крест Евфросиньи, отдав именно ей нелегкую миссию быть заступницей земли нашей перед Господним престолом» [6]. История креста святой Ефросиньи имела свое длительное продолжение, а сам крест в советское время пропал в партийных кабинетах, госхранах НКВД и судьба его не известна.

Полоцкая княжна Предслава стала первой женщиной восточных славян, которая была канонизирована церковью, как «святая Ефросинья».

Некоторыми исследователями считается, что Ефросинья Полоцкая была одной из составительниц Полоцкой летописи (ХII век), которая, как и многие другие беларуские хроники и источники, после раздела Польши и присоединения беларуских земель, земель Великого Княжества Литовского, к России (последний раздел – 1795 год), таинственным образом исчезла в Российской империи. История Ефросиньи Полоцкой продолжилась и после её упокоения в Иерусалиме. В 1187 году Иерусалим был захвачен войсками Салах-ад-Дина, и мощи святой были перенесены в Киев, где более семи столетий покоились в Дальних пещерах Киево-Печерской Лавры, в нише храма Благовещения Пресвятой Богородицы.

Почти семь столетий полочане ожидали возвращения мощей преподобной Ефросиньи в родную землю. Еще семьдесят лет (с 1832 года) верующий люд земли Беларусь, во главе со своими иерархами пытался обрести свои святыни. Многократные обращения к Св. Синоду Русской православной церкви (1832, 1840, 1844, 1858 г.г.) на необходимость перенесения святыни в Полоцк отклонялись без объяснения мотивов. В 1864 году к Синоду обратились верующие 13 волостей Полоцкого уезда.

Это усердное прошение, с которым уже в седьмой раз обращалась Полоцко-Витебская епархия, было удовлетворено Св. Синодом 8 июня 1909 г.

Однако этими мытарствами не закончилась судьба Святой Ефросиньи в Российской империи. «20 апреля 1910 г. мощи преподобной были помещены в новую кипарисовую раку и изнесены из пещер Киево-Печерской Лавры в Великую церковь, а 22 апреля, по окончании Божественной Литургии, крестным ходом были перенесены на пароход „Головачев“ и… проследовали по Днепру до Орши (695 верст). От Орши до Полоцка (более 170 верст) верующие благоговейно несли святыню на руках. 20 мая крестный ход с мощами прп. Евфросинии прибыл в Полоцк, 22 мая святые мощи были торжественно принесены в Спасо-Евфросиниевскую обитель и 23 мая помещены в Спасской церкви в специально сооруженной для них серебряной раке. Драгоценная рака для мощей преподобной была изготовлена на добровольные пожертвования верующих и являлась даром благочестивого православного населения. В Полоцких Торжествах 1910 года вполне излилась великая народная любовь к угоднице Божией преподобной Евфросинии» (http://spas-monastery.by/st_euphrosyne_of_polotsk/worship.php.)

Драгоценная рака мощей прп Святой Ефросиньи Полоцкой

Драгоценную серебряную раку советские власти реквизировали в 1921 году вместе с другими монастырскими ценностями. Впоследствии рака была «утрачена». (Фотография из архива цветных изображений С. М. Прокудина-Горского, 1912 год, хранится в Библиотеке Конгресса США).

В 1920 году мощи прп. Евфросинии подверглись вскрытию в Ростовском Авраамиевом монастыре. Спустя год их кощунственное вскрытие совершилось в Полоцке, а затем в Витебском губернском историко-археологическом музее. С 1940 по 1941 год Святыня находилась в антирелигиозном музее Витебска.

И только во время немецкой оккупации в 1941 году верующие смогли перенести нетленные останки преподобной в Витебскую Свято-Покровскую церковь, а 23 октября 1943 года мощи возвратились в Полоцкий Спасо-Евфросиниевский собор. Один из участников этого события вспоминает: «Поздним вечером из Витебска в Полоцк пришел вагон с мощами святой Евфросинии. Несмотря на комендантский час, когда жителям запрещалось выходить на улицу, комендант разрешил двум священникам и четырем мирянам проводить мощи с железнодорожной станции в собор Святой Софии. Уже была ночь, когда мы с трудом возложили стародавний дубовый гроб – колоду на устланную коврами повозку. Впереди и позади нас шло по двое немецких солдат, которые то ли следили за нами, чтобы мы не совершили какой-либо диверсии, то ли охраняли нас от встречных немцев. Мы шли за повозкой и пели стихиру: «Веселися, монастырь Спасов, и светло ликуй земля Полоцкая».

На следующий день состоялось перенесение мощей из Софийского собора в церковь Спаса… Фронт находился в 36 километрах от Полоцка… Поэтому вначале комендант позволил, чтобы процессия состояла из двух десятков человек… позже согласился на большее. Вместо многочисленных священников шли в своих пасхальных ризах только отцы Антоний и Модест. Небольшой девичий хор Софийского собора пел: «Днесь светло красуется данный град Полоцк».

Верующих, даже в полуразрушенном войной Полоцке, собралось больше, чем ожидалось, среди них шли я и моя мать, время от времени шептавшая: Позволил Господь и мне, грешной, сопутствовать тебе, славная матерь наша Евфросиния…

Когда мы подошли к монастырю, то увидели, что по старинному беларускому обычаю дорожку к церкви Спаса выстлали льняной тканью, а навстречу нам шли монахини Евпраксия и Леонила. Их поддерживали под руки, а они со слезами голосили: – «Домой возвращаешься наша мать игуменья. Благодарствуем Тебе, Господи Иисусе Христе, что позволил нам дожить до этой радости».

25 октября 1943 года впервые после 25-летнего перерыва у мощей преподобной Ефросиньи, в основанном ею монастыре, была отслужена Божественная Литургия. Но еще не скоро был возобновлен монастырь. Лишь в 1992 году выселили последних жителей из братских корпусов, началась реставрация соборов монастыря, посажен был фруктовый сад над огромной братской могилой, в которой лежат тела расстрелянных, им же несть числа…

Полоцкая обитель преподобной Евфросинии восстанавливается на земле, политой кровью новомучеников… (http://spasmonastery.by/st_euphrosyne_of_polotsk/worship.php «Почитание преподобной Евфросинии Полоцкой»).

В 1125 году умер Великий князь Владимир Мономах, и началась феодальная усобица полоцких князей с киевскими, длившаяся до 1129 года. Она закончилась тем, что «отец «Мстиславен» расправился с полоцкими князьями, лишив их престолов, имущества, пленив и «поточи» (сослав) их «в Греки», в Царьград. Полоцкое княжество оказалось без верховного правителя. На политическую арену вступили княгини, взявшие на довольно продолжительный срок верховное правление в свои руки.

Период 30-50-х годов XII века в истории Полоцкого княжества академик В. Л. Янин назвал «полоцким матриархатом». В числе княгинь-правительниц были представительницы семьи князя Святослава Всеславича» [8].

В различных летописных документах можно обнаружить и других легендарных, необычайных женщин из разных земель нынешней Беларуси, таких, например, как Софья Володаровна (Владимировна), княжна минская и королева Датская (1140—1198), вступившая в брак с датским королем Вольдемаром I.

София не только участвовала в придворной жизни Датского королевства, она оставила богатое наследство в виде двух сыновей и шести дочерей. Ее прах покоится в королевской усыпальнице города Рингстад рядом с прахом короля Вольдемара I Великого. Здесь сошлись две линии полоцких князей, так как король Вольдемар I был сыном княжны Ирины Мстиславовны и Кнуда Лаварда, сына короля Дании Эрика I.