Сэйв

Бар переполнен людьми. Большая компания офисных клерков с красными светящимися ободками на головах напевает I Wanna Be Loved By You. Прямо за мной, у окна, подсвеченного сиянием огоньков висящей сверху гирлянды, обнимается парочка в одинаковых белых свитерах с крыльями ангелов, а переодетый в костюм Купидона чернокожий мужчина собирает пожертвования для собачьего приюта.

И вот теперь все это раздражает меня.

Ненавижу этот день. Эти улыбки. И песни слащавые.

В моей жизни больше нет ничего прекрасного.

Она отвратительна. Омерзительна. Ужасна.

Парень, с которым я провела пять лет своей жизни и за которого собиралась выйти замуж, изменил мне с Дафной. Хороший сюрприз получился, ничего не скажешь! Такой романтический, что до сих пор слов нет!

Когда этот день уже закончится?

На часах только десять вечера. Я сижу в баре на Манхэттене и смотрю на стоящий передо мной шот текилы. Одна часть меня хочет напиться до чертиков и забыться. Но другая, более рациональная, боится, что я натворю какой-нибудь ерунды, если напьюсь. Например, вернусь к Брайану и все-таки позволю ему высказаться.

Боже, я такая дура. Мне самой от себя тошно.

Но люди ведь как-то переживают измены? Правда?

Наверняка есть какие-то психологи, которые работают над тем, чтобы пара смогла это пережить. Ну и говорят все в духе «В измене виноваты оба» и прочую дурацкую хрень, которую придумали изменщики, чтобы оправдать отсутствие уважения к своему же собственному выбору.

Фу, нет. Самой от себя тошно из-за таких позорных мыслей!

– Влюбленная лотерея! Участвуют все! – раздается голос еще одного мужчины в костюме Купидона, остановившегося справа от меня. – Красавица, тяни билет!

– Нет, спасибо.

– Отказы не принимаются, – настаивает он. – Вытяни свой счастливый билет!

Решаю больше не спорить и вытянуть билет, чтобы надоедливый ангел ушел. Он выкладывает передо мной три красные карты с изображением половинок сердец, на шапке которых написано «Твоя жизнь изменится», и я выбираю ту карту, что лежит слева. Переворачиваю ее и читаю текст:

«Тебе кажется, что твоя жизнь – одна сплошная неудача? Сегодня худшее четырнадцатое февраля в твоей жизни? Тогда сделай то, что написано ниже, и твоя жизнь наладится.

Чудеса случаются, главное – верить!

Твоя жизнь изменится после поцелуя с незнакомцем слева от тебя!»

Это что еще такое? Реклама какого-нибудь марафона известного манипулятора-таролога?

Поднимаю голову, чтобы спросить у Купидона, что это за странные карты, но его уже и след простыл.

Еще раз смотрю на карту и медленно поворачиваю голову.

Слева от меня сидит невероятно красивый парень с темными взъерошенными волосами. Радуюсь, что там не какой-нибудь потный байкер или щуплый айтишник, и окидываю его взглядом.

На нем черная футболка, облегающая его широкие плечи. Его мускулистая рука полностью покрыта цветными татуировками. Своими массивными ладонями он держит стакан виски со льдом. Его квадратный подбородок вздернут вверх, пухлые губы сжаты, а взгляд направлен вперед.

Выглядит он отстраненным, но я уверена, что из бара он уйдет не один, ведь как минимум на него направлены взгляды красоток, отмечающих девичник на диванчике в углу, и еще парочки полураздетых девиц за барной стойкой.

Так что каким бы сексуальным я ни находила этого парня, целовать его – плохая затея.

Разве что я не собираюсь уйти отсюда с ним.

А этого не будет. Случайный секс – не про меня.

Боже, я что, и в самом деле раздумываю над этим нелепым предсказанием?

Думаю, я все еще нахожусь в состоянии шока, именно поэтому мой мозг сейчас функционирует в демоверсии. Или я просто спятила. С другой стороны, я теперь свободна как птица, так что почему бы и нет?

Поражаюсь своим мыслям, но все-таки замечаю, что в них присутствует логика.

Тяжело выдыхаю и крепче сжимаю в руках карту. Затем перевожу взгляд на шот текилы перед собой и дрожащими пальцами обхватываю стакан, после чего выпиваю содержимое одним глотком.

Морщусь от ощущения горькой, обжигающей горло жидкости и снова поворачиваюсь к парню. На этот раз его карамельные глаза устремлены прямо на меня. Их радужка сияет огненными искрами в приглушенном свете потолочной лампы над нами, и мое сердце начинает колотиться как сумасшедшее.

Давай, Эмили Фишер. Сделай то, чего бы никогда не сделала прежде.

Прекрасно, я уже разговариваю сама с собой, что дальше?

Но может, все не так плохо? И раз Купидон бросил мне вызов, то стоит его принять?

Спрыгиваю с барного стула и делаю шаг к брюнету. Этот парень просто огромный. Хорошо, что он сидит, ведь при своем росте в сто пятьдесят пять сантиметров я наверняка едва дотянусь макушкой ему до пупка.

– Можно мне тебя поцеловать? – еле слышно произношу я, уже сомневаясь в том, что это хорошая идея.

Что я вообще творю?

Парень продолжает пристально смотреть на меня, и я задумываюсь, услышал ли он вопрос, учитывая, что вокруг нас гудит толпа, а из динамиков звучит очередная сопливая песня про любовь.

Мои колени трясутся, пульс бешено стучит в висках, пока я непрерывно смотрю в его завораживающие глаза цвета янтаря, устремленные прямо на меня.

Мэттью

Вот уже третий День всех влюбленных я провожу в баре на Манхэттене возле своего дома, обнимаясь с бутылкой «Далмора». А после крепких объятий с виски я предпочитаю забыться в какой-нибудь блондинке. Или брюнетке. Или даже рыжей. После целой бутылки мне, в принципе, уже все равно.

Сейчас справа от меня сидит крошечная брюнетка, уставившись в шот прямо перед собой. На ней темная водолазка и узкие джинсы. Ее волнистые волосы длиной чуть ниже лопаток разбросаны по плечам, соблазнительные губы покраснели из-за того, что она постоянно прикусывает их, а большие выразительные глаза наполнены тоской. Она сидит так уже больше часа.

Красивая, молчаливая и, как по мне, чертовски странная.

Девушка ни разу за это время не достала телефон и не проронила ни слова. Лишь пару раз, когда звонил колокольчик на входе, отводила взгляд от шота в сторону двери.

Может, она под запрещенными веществами?

Но это не мое дело. Я не собираюсь читать ей нотации о вреде наркотиков.

Наконец, спустя еще полчаса, когда я допиваю седьмой стакан виски, рядом возникает парень в костюме Купидона. Из его сердца торчит стрела, и я едва сдерживаюсь, чтобы не спросить, почему из дыры не вытекает кровь. Ангел что-то протягивает девушке, и та задает ему вопрос.

Ну надо же, брюнетка даже может связно говорить!