Нетленки. Книга четвёртая

О. Мандельштам

Ты живешь, под собою не чуя страны,
Будто в космосе где-то паришь.
От объявленной кем-то народу войны
Ты сбегала в Мадрид и в Париж.
Ты построила замок из мифов и грез
И удобно устроилась в нем.
Ни страданий людских, как и льющихся слез,
Ты не видишь ни ночью, ни днем.
Из комфорта не слышен униженных стон,
А убитые вовсе молчат.
Ведь в грядущем маячит властительный трон,
Даже если он ложью зачат.
Осуждать или нет – это дело других.
Я иначе на женщин гляжу.
Если отзвук твоих похождений затих —
Значит, ты проложила межу
Между прошлым и будущим, злом и добром
И решила по-новому жить.
Потому и подумать о крае родном
Я хотел бы тебе предложить.
Нас эпоха-гиена застала врасплох —
И питаемся падалью мы,
Будто каждый внезапно ослеп и оглох,
Воспевая всевластие тьмы.
В королевстве кривых и разбитых зеркал
Окосел обделенный народ;
И осел, что когда-то свободно кричал,
Сам заткнул свой испуганный рот.
В зарубежные банки плывет капитал,
И реке той не видно конца.
Всех, кто был не рабом, твой отец затоптал,
Не оставив им даже чепца.
Ведь твой пращур давно оторвался от масс
И мечтает он лишь об одном,
Чтобы вечно рулить, подбирая окрас
Под изменчивый мир за окном.
А сидящие там, на загривках людских,
Потеряли и веру и стыд.
Даже боги, узрев из чертогов своих
Наши горести, плачут навзрыд.
Я хочу, чтобы ты пронеслась над землей,
Оседлав амазонкой коня,
И явилась народу Авророй-зарей…
Но ты прежде послушай меня.
Поживи в кишлаке на зарплату врача,
Подыши безнадегой рабов —
Вот тогда-то поймешь без речей толмача,
Что такое Отчизны любовь.
И над грядкой согнись в три погибели ты,
Заработай заслуженный горб,
И в трущобу вернись, где не пахли цветы —
И познаешь прижизненный гроб.
Ты без денег отца и его кулаков
Попытайся взойти на Олимп.
От системы гнилой нахватав тумаков,
Ты сама уничтожишь свой нимб.
Искажается все на несчастной земле,
И становится нормой порок,
А тебе невдомек: ты в уютном тепле
Удлиняешь заманчивость ног.
Но ведь кто-то же должен и сердце зажечь,
И развеять сгустившийся мрак,
И народу помочь честь и совесть сберечь
И на солнечный выйти большак.
Вот задача твоя, а не «свисты» в сети
И не девичий вздох в тишину.
Откажись от судьбы прозябать взаперти —
И тогда ты почуешь страну.
А, почуяв ее, невозможно не стать
Гаутамой грядущего дня.
И когда для души обретешь благодать,
Ты захочешь почуять меня.

ПОЛУШУТОЧНЫЕ СТИХИ ЮЛЕ

«Что мне спеть в этот вечер, синьора?

Что мне спеть, чтоб вам сладко спалось?»

А. Блок

В этот будничный вечер в Кибрае,
Как всегда, ты упрямо «свистишь»
О заведомо призрачном рае,
Повторяя избитый фетиш.
«Дорогая, любимая Юля,
И на кой тебе твито-возня?!».
А в ответ появляется дуля
И лукаво глядит на меня.
И уже я общаюсь не с Юлей,
Не с прекрасной синьорой своей,
А с ее маникюристой дулей,
Словно с музой капризной моей.
Ликовать или плакать – не знаю.
Но цветы погибают в пыли
И предсмертные вздохи Кибраю
Посвящают на плахе земли.
И, лицо отвернув от фигуры