The Kills

Слышны грохот и крики, парни вываливаются в коридор, оставляя свою жертву.

– Забирай своего нищего дружка, Уилсон, – орет Джастин, победно вскинув руки.

Слабак.

Парни тянут злобные улыбки, пока я наконец-то могу выдохнуть, бегом направляясь в туалет.

Рикки сидит на полу, мокрый по плечи и часто дышит.

– Ты как? – хочу дотронуться до его плеча, но он злобно одергивает руку и встает.

– Пошли на урок.

Я помогаю парню собрать вещи с пола в коридоре, не говоря больше ни слова.

На занятие мы опоздали, учитель строит недовольную гримасу, но пускает нас в класс. Задняя парта, где мы сидим, всегда свободна, ее никто не занимает.

Урок тянется вечность, учитель вещает о глубине и смысле произведения, которое мы сегодня разбираем, я совсем его не слушаю, рассматривая пейзаж за окном. Рикки что-то рисует в тетрадке на последних страницах.

– Уроды, – шипит он закончив, чем привлекает мое внимание.

Рассматриваю картинки, которые так старательно выводил ручкой парень. На них, судя по всему, его обидчики, троица лежит на полу в луже крови, в то время как сам Рикки стоит рядом с ними держа пистолет. Он не первый раз изображает подобное.

– Зачем ты рисуешь такое? Это жутко.

– Они это заслужили, уроды. – мой друг складывает пальцы на манер пистолета и целится в Джастина, сидящего почти в самом начале класса, изображает выстрел, довольно улыбаясь.

Становится не по себе. Я осуждающе качаю головой, но ничего не говорю. Рикки можно понять, ему хочется выместить свою злость.

– Только не говори, что не хотела бы, чтобы мерзкая Стефани сдохла?

– Она просто глупая.

– Но если бы ты могла? – он наклоняется ко мне. – У моего отца есть оружие, он сам больше не может стрелять, но учит меня. Мы почти каждые выходные тренируемся.

– Эй! Мой урок настолько неинтересный? – кричит учитель, перебивая наш разговор.

Весь класс оглядывается на нас, заставляя чувствовать себя неловко. Мы оба молчим, потупив взгляд в парту. Учитель приближается к нам, Рикки захлопывает тетрадь, накрывая ее рукой, что не укрывается от преподавателя.

– Что там у тебя? – он выхватывает тетрадь из рук парня, небрежно перетряхивая страницы. – Это еще что?!

Учитель находит рисунки, с отвращением смотрит то на них, то на моего соседа.

– Совсем больные, – он швыряет тетрадь обратно на стол. – Останешься после занятий.

Когда урок заканчивается, Рикки остается отбывать наказание, а я иду в библиотеку. Стефани будет ждать меня возле школы, лучше затаиться на время. За чтением книг два часа проходят незаметно, и рядом со столом, словно из-под земли вырастает мой друг.

– Так и знал, что ты здесь, – он идет к окну, ведущему в школьный двор, бросает туда короткий взгляд, подтверждая свои догадки. – Уроды, знают, что ты будешь прятаться.

– Я не прячусь, я читаю, – возмущаюсь на замечание.

– Ага, как же. Я тебя знаю, Кейт.

Парень подходит обратно ко мне, рассматривает пару книг, лежащих на столе.

– Конан Дойль, Агата Кристи, – он наклоняет книгу у меня в руке, заглядывая на ее название. – Психология?! Ты решила, что сможешь понять зачем они это делают?

– Просто читаю, – снова утыкаюсь в текст.

– Кейт, они просто уроды. Нет тут никаких причин, – Рикки забирает учебник из моих рук и кладет на стол. – Пошли, провожу тебя.

Увидев, что я не одна, девицы расходятся, недовольно кривясь, спустить пар не выйдет. Можно спокойно выдохнуть, но лишь до завтра.

Автобус везет нас домой в наш район, путь не близкий, но скоротать время вдвоем за обсуждением комиксов веселее. Мы с Рикки иногда ходим в магазин, где их продают, и читаем, стоя у прилавка. На покупку нет денег ни у меня, ни у него.

Двери с шипением выпускают нас на остановке грязно-оранжевого цвета с ободранной краской, пейзаж вокруг резко контрастирует с тем, который можно наблюдать в районе нашей школы. Смятые газеты и картонки – на них вечером ютятся местные бомжи, разломанные урны, возле которых валяются окурки и упаковки от шоколадных батончиков и чипсов. Из подворотен воняет мочой и сыростью, туда лучше не соваться без необходимости. На углу одной из улиц пасется местный дилер, темнокожий парень двадцати пяти лет, он нервно курит, осматривая прохожих из-под козырька потрепанной кепки. Иногда копы проводят рейды, тогда главное успеть сбежать.

– Сестричка! – прилетает мне в спину.

От этого голоса по коже бегут мурашки, а сердце словно падает куда-то вниз.

«Не может быть».

Я оборачиваюсь, не веря своим глазам.

– Стэн!

Парень бросается ко мне, подхватывая на руки и кружит. Стэн – мой друг. Ему двадцать лет, он ворует, но он хороший парень.

– Когда ты вернулся?

– Вчера. Сразу подумал, че как там моя сестричка.

Он ставит меня на землю, радостно улыбаясь нашей встрече. Рикки обиженно морщится, стараясь не смотреть на моего друга.

– Сестричка, да ты настоящая леди стала, – Стэн окидывает меня взглядом с ног до головы, разводя руками.

– Она тебе не сестра, – встревает Рикки.

– Как сестра, патлатик, – Стэн треплет моего друга по макушке. – Хотя, – он делает паузу, снова глядя на меня, – ты такая конфетка выросла, может уже и не сестричка будешь.

Парень улыбается, а я смущаюсь. Стэн мне нравится, всегда нравился. Но я для него слишком маленькая.

– Ты в тюрьме сидел или в спортзале с тату салоном? – подкалываю я.

Стэн – высокий парень с черными, растрепанными волосами. Он несколько изменился, стал более подтянут и накачен, его руки покрыты татуировками, которых не было до тюрьмы.

– Нравится, да? – он выставляет руки вперед. – Был у нас один мастак, всех в блоке разукрасил.