Книга Тайн. Наука медитации. Части 1-4

Запомните: мы говорим не об одном и том же мире. В географическом смысле мир один, но в психологическом смысле миров столько же, сколько умов. Каждый ум – это отдельный мир. И если вы перестаете видеть сны, ваш мир исчезает. Без снов вам трудно жить. Именно поэтому внезапные методы не используются широко; используются только постепенные методы.

Следует заметить, что постепенные методы используются не потому, что в этом есть некая необходимость. Вы можете «прыгнуть» в реализацию внезапно, сию секунду, в этот самый момент. Никаких преград для этого нет; никаких преград никогда не было. Вы – уже эта реализация; вы можете прыгнуть прямо сейчас. Но это может оказаться опасным, фатальным. Вы можете не выдержать. Потрясение будет для вас слишком сильным.

Вы знаете только ложное, настроены только на свои сны. Вы не можете повернуться к реальности, не можете с ней встретиться. Вы – тепличное растение: живете в мире своих снов. И сны во многом вам помогают. Для вас это не просто сны – они составляют вашу реальность.

Постепенные методы используются не потому, что для реализации требуется время. Для реализации не нужно времени! Для реализации не требуется никакого времени. Реализация – это не достижение, к которому нужно прийти в будущем; но постепенные методы подразумевают, что вы достигнете ее в будущем. Так для чего же нужны постепенные методы? На самом деле, они служат не для того, чтобы «реализовать реализацию»; они помогают вам ее вынести. Они дают вам силы пережить это событие, чтобы, когда оно случится, вы были способны его выдержать.

Существует семь методов, при помощи которых можно мгновенно войти в просветление. Но тогда вы не сможете его вынести. Вы можете ослепнуть – слишком много света. Или можете внезапно умереть – слишком много блаженства.

Как же прекратить эти сновидения, этот глубокий сон, в который мы погружены, – как из него выйти? В этом отношении данный вопрос важен: Пожалуйста, объясни нам, какие еще факторы могут позволить человеку сохранять осознанность в сновидениях? Я расскажу еще о двух методах. Один мы обсуждали вчера. Сегодня – еще два метода, которые даже проще.

Один из них – начать действовать и вести себя так, будто весь мир вам только снится. Что бы вы ни делали, помните: вам это только снится. Когда вы едите, помните, что это сон. Когда идете, помните, что это сон. Все время, пока вы бодрствуете, пусть ваш ум постоянно помнит, что все вам только снится. Именно по этой причине мир называют майей, иллюзией, сном. Это не философский аргумент.

К несчастью, когда Шанкара был переведен на английский, немецкий и французский языки, его восприняли всего лишь как философа. Это привело к существенному непониманию. На Западе есть философы – например, Беркли, – которые говорят, что мир – только сон, проекция ума. Но это философская теория. Беркли выдвигает ее как гипотезу. Когда же Шанкара говорит, что мир есть сон, это не философия, не теория. Он говорит об этом, чтобы объяснить определенную медитацию. И вот эта медитация: если во время сна вы хотите помнить, что это сон, вы должны начать помнить во время бодрствования. Обычно, когда вам снится сон, вы не помните, что вам снится сон; вы считаете сон реальностью.

Почему вы считаете сон реальностью? Потому что целый день вы считаете реальностью все окружающее. Этот подход закрепился, вошел в привычку. Когда вы бодрствовали, вы приняли ванну – это было реально. Когда вы бодрствовали, вы пообедали – это было реально. Когда вы бодрствовали, вы поговорили с другом – это было реально. Целый день, всю жизнь, что бы вы ни думали о происходящем, но вы считаете это реальным. Такой подход стал привычным, закрепился в вашем уме.

Поэтому, когда ночью вам снится сон, продолжает действовать тот же подход – предполагающий, что все происходящее реально. Но давайте сначала проанализируем. Очевидно, между снами и реальностью есть какое-то сходство; иначе перепутать их было бы не так легко.

Я вас вижу. Теперь я закрываю глаза, мне снится сон, и я вас вижу во сне. Между тем и другим ви «дением нет никакой разницы. Что происходит, когда я фактически вас вижу? Ваше изображение отражается у меня в глазах. Я вижу не вас. Ваше изображение отражается у меня в глазах, и затем оно трансформируется – происходит некий загадочный процесс, который наука пока не может объяснить. Это изображение претерпевает химическую трансформацию и поступает куда-то внутрь головы, но наука пока не знает, куда – где именно все это происходит. Но не в глазах, глаза – только окна. Я вижу вас не глазами, я вижу через глаза.

В глазах вы отражаетесь. Возможно, вы только картинка; может быть, вы реальны, а может быть, только снитесь. Учтите: сны трехмерны. Я могу отличить картинку от реальности, потому что картинка двумерна. Но сны трехмерны, поэтому во сне вы будете выглядеть точно так же, как выглядите наяву. И глаза не могут различить, реально или нереально то, что они видят. Нет никакого критерия, чтобы об этом судить; глаз в этом вопросе не судья.

Затем картинка преобразуется в химически зашифрованные сообщения. Эти химические сообщения подобны электрическим волнам; они поступают в какую-то часть мозга. Пока еще неизвестно, в каком именно месте находится зрительная область, с которой сообщаются глаза. Ко мне поступают только волны, затем они расшифровываются. Потом, в свою очередь, их расшифровываю я – и таким образом узнаю, что происходит.

Я всегда внутри, вы всегда снаружи: мы никогда не встречаемся. Так что это еще вопрос, реальны вы или только мне снитесь. Даже в это самое мгновение нет никакого способа определить, снится мне сон или вы действительно есть. Даже сейчас, слушая меня, можете ли вы с уверенностью сказать, что слушаете меня наяву, а не во сне? Это невозможно. Вот почему ваше отношение к окружающему, к которому вы привыкли днем, сохраняется и ночью. И пока вам снится сон, вы воспринимаете его как реальность.

Попробуйте делать наоборот; именно это предлагает Шанкара. Он говорит, что весь мир иллюзорен, что весь мир нам снится – помните об этом. Но мы глупы. Если Шанкара говорит: «Это сон», – мы думаем: «Стоит ли тогда вообще что-либо делать? Если все нам только снится, зачем нужно есть? Продолжать есть и думать, что это сон? Тогда я не буду есть!» Но в таком случае помните: когда вы испытываете голод, он вам тоже снится. Или ешьте, а когда почувствуете, что переели, помните: это вам снится.

Поймите, Шанкара не предлагает изменить сон, потому что попытка изменить сон опять-таки основана на абсолютно ошибочном убеждении в его реальности; иначе незачем что-либо менять. Шанкара просто говорит: «Что бы ни происходило, все это сон».

Запомните: не нужно делать ничего, чтобы изменить сон, нужно просто постоянно помнить, что это сон. Попытайтесь в течение трех недель постоянно помнить: что бы вы ни делали, это только сон. Поначалу будет очень трудно. Вы снова и снова будете незаметно возвращаться к старой привычке ума, начиная думать, что происходящее реально. Вам придется постоянно напоминать себе: «Это сон». Если в течение трех недель вы сумеете постоянно придерживаться этого подхода, на четвертую или пятую неделю однажды ночью вы вдруг вспомните: «Это сон».

Это один способ осветить сны сознанием, осознанностью. Если ночью, когда вам снится сон, вы сможете вспомнить, что это сон, тогда и днем вам не понадобится никакого усилия, чтобы помнить, что это тоже сон. Тогда вы будете это знать.

Поначалу, выполняя эту практику, вы будете притворяться. Вы будете просто убеждать себя: «Это сон». Но когда вы сможете во сне вспомнить, что это сон, практика станет подлинной. Тогда днем, проснувшись, вы не будете думать, что пробуждаетесь ото сна, у вас будет ощущение, что вы просто переходите из одного сна в другой. Тогда практика станет для вас реальностью. И если все двадцать четыре часа станут сновидением, и вы будете это чувствовать и помнить, вы окажетесь в своем центре. Тогда ваше сознание станет обоюдоострым.

Вы начнете осознавать сны, а если вы будете воспринимать сны как сны, то начнете осознавать сновидящего – субъект. Когда же вы принимаете сны за реальность, вы не осознаете субъект. Если фильм превращается в реальность, вы забываете себя. Но когда фильм прерывается, и вы понимаете, что он не был реальностью, прорывается ваша собственная реальность; тогда вы ощущаете себя. Это один способ.

И это один из старейших индийских методов. Вот почему мы всегда настаивали на нереальности мира. Мы не вкладываем в это философского смысла; мы не утверждаем, что дом нереален и поэтому вы можете проходить сквозь стены. Мы имеем в виду не это! Когда мы говорим, что дом нереален, это только средство, прием. Мы не пытаемся доказать, что дома нет.

Так вот, Беркли выдвинул идею, что весь мир – только сон. Однажды утром он гулял в обществе доктора Джонсона. Доктор Джонсон был убежденным реалистом. Беркли сказал ему: «Вы слышали о моей новой теории, над которой я работаю? Я чувствую, что весь мир нереален; его реальность недоказуема. Пусть это доказывают те, кто утверждает, что он реален. Я же говорю, что он нереален – как нереальны сны». Джонсон не был философом, но обладал самым острым логическим умом.

Было утро, и они шли по безлюдной улице. Джонсон поднял камень и ударил Беркли по ноге. Выступила кровь, и Беркли вскрикнул. Тогда Джонсон сказал: «Что же вы кричите, если этот камень только сон? Что бы вы там ни говорили, но вы верите в реальность этого камня. Ваше поведение противоречит вашим словам. Если ваш дом только сон, куда вы пойдете? Куда вы вернетесь после прогулки? Если ваша жена всего лишь сон, вы ее больше не встретите».

Реалисты всегда прибегали к подобным аргументам, но они не смогли бы таким образом переубедить Шанкару, потому что для него это не философская теория. Он ничего не говорит о реальности; не выдвигает никаких гипотез об устройстве вселенной. Он лишь предлагает средство, которое поможет вам изменить свой ум, изменить свое привычное мировоззрение, так чтобы вы смогли посмотреть на мир по-другому, совершенно по-другому.

Вот что занимает, постоянно занимает, индийскую мысль – потому что индийская мысль во всем ищет только средство для медитации. Нас не заботит, истинно нечто или ложно. Нас только интересует, может ли это помочь трансформации человека.

Направленность западного ума в корне отличается. Когда Запад выдвигает теорию, его в первую очередь волнует, истинна она или ложна, можно ее доказать логическим путем или нет. Когда же мы о чем-то говорим, мы заботимся не об истинности, а о полезности – насколько это может помочь трансформировать человеческий ум. Истинно это или ложно, суть не в этом – скорее, ни то, ни другое: это лишь средство.

На улице я видел цветы…. Утром восходит солнце, и все так красиво! А вы никогда не выходили из дома, никогда не видели цветов, никогда не видели утреннего солнца. Вы никогда не бывали под открытым небом и не знаете, что такое красота. Вы всегда жили в замкнутом пространстве, как в тюрьме. Я хочу вывести вас наружу. Я хочу, чтобы вы вышли под открытое небо и увидели эти цветы. Как мне это сделать?

Вы не знаете цветов. Если я заговорю о цветах, вы подумаете: «Он сумасшедший. Цветов не бывает!» Если я буду говорить об утреннем солнце, вы подумаете: «Он мечтатель, поэт. Он живет в мире фантазий». Если я что-то скажу об открытом небе, вы поднимете меня на смех. Вы скажете: «Где оно, твое открытое небо? Вокруг только стены и ничего кроме стен».

Как же мне быть? Я должен придумать нечто такое, что будет вам понятно и в то же время заставит вас выйти наружу. И вот я говорю, что в доме пожар, и бросаюсь бежать. Пример заразителен: вы броситесь бежать вслед за мной – и окажетесь снаружи! Тогда вы поймете, что сказанное мной не было ни истинным, ни ложным. Это было только средством. Тогда вы узнаете цветы и сможете меня простить.

Так же поступал и Будда, так поступал Махавира, так поступал Шива, так поступал Шанкара. Потом мы можем их простить. Мы всегда их прощали, потому что, оказавшись снаружи, мы сразу понимаем, чего они хотели добиться. И тогда мы понимаем, что бесполезно было с ними спорить, потому что дело было не в доказательствах. Пожара не было, но это был единственный язык, который мы могли понять. Цветы были, но мы не понимали языка цветов, такие символы были для нас бессмысленны.

Итак, это один способ. Есть еще другой метод, противоположный первому. Два этих метода – как два полюса одного и того же явления. Первый метод состоит в том, чтобы начать чувствовать, помнить, что все есть сон. Во втором методе о мире не нужно думать совсем, нужно только постоянно помнить, что вы есть.

Гурджиев применял этот второй метод. Этот метод происходит из суфийской традиции, из ислама. Там он очень глубоко практиковался. Что бы вы ни делали, помните: «Я есть». Вы пьете воду, принимаете пищу – помните: «Я есть». Пока вы едите, постоянно помните: «Я есть, я есть». Не забывайте! Это трудно, потому что вам кажется, что вы уже знаете, что вы есть; зачем же все время об этом помнить? На самом деле, вы никогда об этом не помните. Эта техника очень, очень мощная.

Когда вы идете, помните: «Я есть». Пусть будет ходьба; продолжайте идти, но будьте постоянно сосредоточены на «самовспоминании»: «Я есть, я есть, я есть». Не забывайте об этом. Сейчас вы меня слушаете… – попробуйте прямо здесь. Вы меня слушаете: не теряйтесь в моих словах, не вовлекайтесь, не отождествляйтесь. Что бы я ни говорил, помните, продолжайте помнить. Есть слушание, есть слова; кто-то говорит, а вы есть: «Я есть, я есть, я есть». Пусть это «я есть» будет постоянным фактором осознанности.

Это очень трудно. Вы не сможете непрерывно помнить даже в течение одной минуты. Попробуйте следующее. Положите перед собой часы и смотрите на движущиеся стрелки. Одна секунда, две секунды, три секунды… Продолжайте на них смотреть. Делайте одновременно две вещи: следите за движением секундной стрелки и постоянно помните: «Я есть, я есть». С каждой секундой продолжайте помнить: «Я есть». Через пять или шесть секунд вы обнаружите, что забыли. Внезапно вы вспомните: «Прошло много секунд, а я не помнил: „Я есть“…»

Помнить хотя бы в течение одной полной минуты – это уже чудо. И если вы сможете помнить одну минуту, значит, эта техника вам подходит. Тогда практикуйте ее. С ее помощью вы сможете выйти из власти снов и будете знать, что сны есть сны.

Как она работает? Если вы целый день сможете помнить: «Я есть», тогда эта память сохранится также и во сне. И когда вам будут сниться сны, вы будете постоянно помнить: «Я есть». А если во сне вы можете помнить: «Я есть», тогда сон становится только сном – в таком случае сон не может вас обмануть, не может выдать себя за реальность. А именно таков механизм: сон воспринимается как реальность, потому что вы не помните себя; вы теряете ощущение: «Я есть». Если вы не помните себя, тогда сон становится реальностью. Если же вы помните себя, тогда реальность, так называемая реальность, становится только сном.

Вот в чем разница между сновидением и реальностью. Для медитативного ума, для науки медитации это единственное различие. Если вы есть, тогда вся реальность только сон. Если вас нет, тогда сон становится реальностью.

Нагарджуна говорит: «Сейчас я есть, потому что нет мира. Мир был, пока не было меня. Существовать может лишь одно из двух». Это не значит, что мир исчез. Нагарджуна говорит не об этом мире, он говорит о мире снов. Существовать можете либо вы, либо сны – то и другое не может существовать одновременно.

Итак, первый шаг – постоянно продолжать помнить: «Я есть»; просто: «Я есть». Не говорите: «Рама», не говорите «Шиам», не повторяйте никакого имени, потому что вы – не это имя. Говорите просто: «Я есть».

Попробуйте делать это, занимаясь любыми делами, и тогда вы начнете чувствовать: чем более реальным вы становитесь внутри, тем более нереальным становится окружающий мир. Реальностью становится «Я», а мир становится нереальным. Реальным может быть либо мир, либо «Я» – они не могут быть реальными одновременно. Сейчас вы чувствуете себя только сном; поэтому мир реален. Измените акцент. Станьте реальным, и тогда нереальным станет мир.

Гурджиев постоянно применял этот метод. Его ближайший ученик, П. Д. Успенский, рассказывает, что когда Гурджиев работал с ним при помощи этого метода и в течение трех месяцев Успенский должен был постоянно помнить: «Я есть, я есть, я есть» – через три месяца все остановилось. Мысли, сны – все прекратилось. Лишь одна нота звучала внутри как вечная музыка: «Я есть, я есть, я есть, я есть». Но это уже не требовало никакого усилия. Это происходило само собой: «Я есть». Тогда Гурджиев позвал Успенского на улицу – три месяца он не выходил из дома, ему это не разрешалось.

И вот Гурджиев сказал: «Пойдемте со мной». Они жили в русском городе Тифлисе. Гурджиев позвал его, и они вышли на улицу. Успенский пишет в своем дневнике: «Впервые мне стало понятно, что имел в виду Иисус, когда говорил, что человек спит. Весь город казался мне спящим. Люди двигались во сне; лавочники торговали во сне, покупатели покупали во сне. Весь город спал. Я посмотрел на Гурджиева: только он бодрствовал. Весь город спал. Люди делали то же, что и обычно: злились, ссорились, мирились, любили, покупали, продавали».

Успенский говорит: «Теперь я видел их лица, их глаза: они спали. Они отсутствовали. Внутренний центр отсутствовал – его не было». Успенский сказал Гурджиеву: «Я не хочу дальше идти. Что случилось с городом? Все люди кажутся спящими, одурманенными».

Гурджиев ответил: «С городом ничего не случилось, но кое-что случилось с вами. Это вы перестали быть одурманенным; город же остался прежним. Это все тот же город, по которому вы ходили три месяца назад, но тогда вы не могли видеть, что другие люди спят, потому что спали сами. Теперь вы видите, потому что приобрели некоторое качество осознанности. После трех месяцев постоянной практики: „Я есть“ вы стали чуть-чуть осознанны. Вы стали осознанны! Часть вашего сознания вышла из-под власти снов. Вот почему вы видите, что люди спят, движутся как мертвые, как одурманенные, как будто под гипнозом».

«Для меня это было невыносимо, – рассказывает Успенский. – Все вокруг спят! Что бы они ни сделали, они ни за что не отвечают. Их нет! Как они могут за что-то отвечать?» Вернувшись, он сказал Гурджиеву: «Что происходит? Что это за наваждение? Что вы со мной сделали, почему весь город кажется спящим? Я не верю своим глазам».

Но это произойдет с любым. Если вы сможете помнить себя, тогда вы будете знать, что никто себя не помнит, и так, не помня себя, все продолжают двигаться. Весь мир спит. Но начните в часы бодрствования. Как только вспомните, начните: «Я есть».

Я не хочу сказать, что вы должны повторять слова: «Я есть», – скорее, чувствуйте это. Принимая душ, чувствуйте: «Я есть». Пусть будет ощущение прикосновения холодной воды, а чуть позади него – постоянное чувство и память: «Я есть». Имейте в виду, я не говорю, чтобы вы проговаривали словами: «Я есть». Вы можете это повторять, но повторение не даст вам осознанности. Такое повторение может только углубить сон. Есть много людей, которые повторяют разные вещи. Они все время повторяют: «Рама, Рама, Рама…» – и если они просто повторяют, без осознанности, тогда это «Рама, Рама, Рама…» становится наркотиком. От этого они только лучше спят.

Именно поэтому на Западе так популярен Махеш-йоги – он дает мантры, чтобы люди их повторяли. А на Западе сон стал одной из самых серьезных проблем. Сон абсолютно расстроен. Естественный сон исчез. Спать можно только благодаря транквилизаторам и наркотикам, иначе сон невозможен. В этом причина привлекательности Махеш-йоги: если вы постоянно что-то повторяете, это повторение приносит глубокий сон, вот и все.

Поэтому так называемая Трансцендентальная Медитация есть не что иное, как психологический транквилизатор. Не более того – просто транквилизатор. Она полезна, но полезна для сна, а не для медитации! Вам будет легче уснуть, сон станет спокойнее. Это хорошо, но медитация тут совершенно не при чем. Если вы без конца повторяете одно и то же слово, оно создает определенную скуку, а скука способствует сну.

Так все монотонное, повторяющееся, может помочь сну. Ребенок в животе матери спит девять месяцев непрерывно, но, возможно, вы не знаете, по какой причине? Просто-напросто «тук-тук, тук-тук» – ритмичный стук материнского сердца. Постоянное сердцебиение. Это одна из самых монотонных вещей на свете. Один и тот же звук, бесконечно повторяющийся, действует как снотворное. Ребенок все время спит.