Книга Тайн. Наука медитации. Части 1-4

Связь сердца и кровообращения увидеть легко, но не так легко увидеть, как связаны любовь и ненависть. Они составляют одно целое. Что происходит, когда вы кого-то любите? Это движение, направленное вовне, – как при выдохе. Что вы делаете, когда любите?.. Идете наружу, навстречу возлюбленному – это подобно выдоху. А когда ненавидите, это подобно вдоху.

Когда вы любите, другой человек привлекает вас. Когда ненавидите, другой вызывает в вас отвращение. Влечение и отвращение – две волны одного движения. Влечение и отвращение не две разные вещи, они неразделимы. Нельзя сказать: «Вдыхать можно, но выдыхать запрещается, или разрешается выдыхать, но вдох запрещен. Разрешается только одно из двух. Или постоянно выдыхай, или постоянно вдыхай, но не делай сразу то и другое». Однако возможен ли вдох, если выдох запрещен? Если вам запретить ненавидеть, вы не сможете любить.

Тантра говорит: «Мы принимаем человека целиком, потому что человек есть органическое единство». Все в человеке глубоко взаимосвязано, ничто нельзя от него отнять. И так и должно быть – потому что, если бы человек не был органическим единством, тогда ничто в этой вселенной не могло бы быть органическим единством. В человеке органическая целостность достигает кульминации. Камень, лежащий на улице, – единство. Дерево – единство. И цветок, и птица – единство. Все сущее – единство; так почему не человек? Ведь человек возвышается над всем – это величайшее единство, очень сложное органическое целое. Нет, ничто в нем не может быть отброшено.

Тантра говорит: «Мы принимаем тебя, как есть. Но это не значит, что ничего не нужно менять; это не значит, что теперь ты должен перестать расти. Скорее, наоборот: мы принимаем тебя как основу для роста». Теперь вы можете расти, но этот рост не будет основываться на выборе. Этот рост будет ростом без выбора.

Посмотрите! Когда, например, будда становится просветленным, мы можем спросить: «Куда девался его гнев – куда?» У него был гнев, у него была сексуальность – куда девалась его сексуальность? Куда девался его гнев? Где его жадность? Теперь мы не можем уловить в нем ни тени гнева. Когда он просветлен, мы не можем распознать в нем никаких следов гнева.

Можете ли вы узнать грязь в лотосе? Лотос растет из грязи. Если вы никогда не видели растущего из грязи лотоса и вам принесли только цветок, сможете ли вы помыслить, что этот великолепный цветок вырос из обычной грязи в пруду? Этот великолепный лотос – и безобразная грязь? Сможете ли вы увидеть в нем хоть какие-то следы грязи? Она в нем есть, но она преображена. Его аромат возник из той самой безобразной грязи. И пурпур его лепестков возник из той же безобразной грязи. Если вы закопаете этот цветок в грязь, то через несколько дней он снова исчезнет в лоне своей матери. Тогда вы опять не сможете понять, куда делся лотос. Где он? Где его аромат? Где его великолепные лепестки?

Вы не можете узнать себя в Будде, но вы в нем есть – на более высоком плане, конечно, в трансформированной форме. В нем есть секс, есть гнев, есть ненависть. Есть все, что присуще человеку. Будда человек, но человек, пришедший к высшему цветению. Он стал цветком лотоса; вы не можете различить грязь, но это не значит, что грязи нет. Она есть – только не как грязь… Возникло единство более высокого уровня. Вот почему в Будде нельзя почувствовать ни ненависть, ни любовь. Это трудно понять, потому что Будда кажется самой любовью – ни тени ненависти; он всегда безмолвен – никакого гнева. Но его безмолвие отличается от вашего молчания. Не может не отличаться.

Что представляет собой ваше молчание? Эйнштейн где-то говорит, что наш мир – это не что иное, как подготовка к войне. Между двумя войнами у нас сохраняется мир, но этот мир – не настоящий мир. Это только промежуток между двумя войнами; он даже называется холодной войной. Таким образом, у нас бывает война двух видов – горячая и холодная.

После второй мировой войны Россия и Америка вступили в холодную войну. Они не в мире вдруг с другом – просто они готовятся к следующей войне. Собираются с силами. Любая война разрушает, опустошает. После нее нужно снова собраться с силами, поэтому необходим перерыв, передышка. Но если войны действительно прекратятся в мире, исчезнут полностью, тогда исчезнет и такого рода мир, который означает холодную войну, потому что он возможен только между двумя войнами. Если войн больше не будет, то не будет и холодной войны, которую мы называем миром.

Что такое ваше молчание? Только передышка между двумя извержениями гнева. Когда вы кажетесь спокойными, что происходит? Вы действительно расслаблены, действительно спокойны или только готовитесь к новой вспышке, к новому взрыву? На гнев уходит много энергии, поэтому вам тоже нужно время, чтобы собраться с силами. Если вы только что разозлились, вы не можете тут же опять разозлиться. После сексуального акта вы не можете сразу же снова начать заниматься сексом. Вам понадобится время, понадобится период брахмачарьи, безбрачия, по крайней мере, два или три дня… в зависимости от возраста. Такое безбрачие – не настоящее безбрачие; вы только опять собираетесь с силами.

Между двумя половыми актами не может быть брахмачарьи. Вы называете «постом» период между двумя приемами пищи. Именно поэтому по утрам вы завтракаете – «прерываете пост» [игра слов: «breakfast» – «завтрак»; «to break fast» – «прервать пост»], но где же пост? Это была только передышка. Нельзя же непрерывно набивать себя пищей, нужен перерыв, но этот перерыв – не пост. По сути, это только подготовка к следующему принятию пищи, а не пост.

Так и наше молчание: когда мы молчим, это всегда только затишье между двумя взрывами гнева. Когда мы расслаблены, это всегда только спад между двумя взлетами напряжения. Когда мы целомудренны, это всегда только передышка между двумя сексуальными актами. Когда мы любим, это всегда только на время, пока мы не наберемся сил, чтобы ненавидеть, – помните это.

Так что, если Будда безмолвен, не думайте, что его молчание – это ваше молчание. Когда полностью исчезает гнев, исчезает также и молчание. Они существуют вместе; они неразделимы. Поэтому, если Будда брахмачарьи – целомудрен, – не думайте, что это ваше целомудрие. Когда исчезает секс, исчезает и целомудрие. Они оба были частями одного явления, поэтому и исчезли вместе. В Будде есть совершенно другое существо – существо, которое для вас непостижимо. Вы можете постичь только известную вам раздвоенность. Но такой человек для вас непостижим, происшедшее с ним для вас непостижимо.

Вся энергия перешла на другой уровень, на другой план бытия. Грязь стала лотосом, но она по-прежнему в нем присутствует. Грязь не отброшена, она просто преображена до неузнаваемости.

Итак, для тантры приемлемы все энергии внутри вас. Тантра не за то, чтобы отбрасывать что бы то ни было, она за трансформацию. И тантра говорит, что первый шаг – принять. Первый шаг очень труден – принять. Вы можете приходить в гнев много раз на день, но принять гнев очень трудно. Быть в гневе очень легко; принять гнев очень трудно. Почему? Проявление гнева не доставляет вам больших затруднений; почему же тогда вам становится так трудно, когда нужно его принять? Когда вы в гневе, вам это не кажется таким плохим, как принятие гнева. Каждый считает себя хорошим человеком, а свой гнев – только сиюминутным явлением, которое приходит и уходит. Гнев не нарушает вашего «внутреннего имиджа», образа себя. Вы как были, так и остаетесь хорошим человеком. Вы говорите, что «так получилось». Ваше эго остается в полной сохранности.

Поэтому те, кто хитер, тут же раскаиваются. Они гневаются и каются, просят прощения. Эти люди хитрецы. Почему я называю их хитрецами? Потому что гнев заставляет их имидж пошатнуться в их собственных глазах. Им становится не по себе. Они начинают думать: «Я злюсь? Значит, я такой плохой, злой человек?» Имидж хорошего человека дает трещину. Нужно попытаться его восстановить. И тут же хороший человек говорит: «Я поступил плохо. Я больше так не буду. Простите меня». Когда он просит прощения, его имидж восстанавливается. Он снова становится хорошим – возвращается в прежнее состояние, когда не было гнева. Попросив прощения, он перечеркнул свой гнев. Он назвал себя плохим, только чтобы остаться хорошим.

Вот почему на протяжении многих жизней вы можете идти на поводу у гнева, сексуальности, собственничества, одного, другого, третьего – и никогда их не принимать. Это уловка ума. Что бы вы ни делали, все происходит только на периферии. В центре вы остаетесь хорошими. Но если вы принимаете: «Во мне есть гнев», – вы становитесь плохими в центре. Тогда дело не только в том, что иногда вы можете разозлиться, тогда гнев не сиюминутное явление – скорее, он составляет часть вашей конституции. Значит, не кто-то другой вызывает в вас гнев. Гнев присутствует в вас, даже если вы одни. Когда вы не злитесь, гнев все равно есть, потому что гнев – это ваша энергия, часть вас.

Не думайте, что гнев иногда вдруг вспыхивает и затем бесследно гаснет – нет! Он не мог бы вспыхнуть, если бы не присутствовал всегда. Вот, например, горит свет: его можно выключить, можно снова включить, но электрический ток должен сохраняться постоянно. Если тока не будет, вы не сможете включать и выключать свет. Электрический ток, ток гнева есть всегда; ток секса есть всегда; ток жадности есть всегда. Вы можете их включить, можете выключить. В разных ситуациях вы меняетесь, но внутри остаетесь тем же.

Принятие означает, что гнев не какое-то действие – скорее, гнев – это вы. Секс не просто действие; секс – это вы. Жадность не просто действие; жадность – это вы. Если вы все это примете, ваш внутренний имидж придется выбросить. А все мы создаем себе чудесный имидж. Каждый выстраивает себе замечательный имидж – прекрасный, безукоризненный. И что бы вы ни делали, его ничто не затрагивает, потому что вы не перестаете его защищать. Имидж в безопасности, и вы хорошо себя чувствуете. Вы можете позволять себе гнев, можете позволять секс и ни о чем не беспокоиться. Но если вы примете и скажете: «Секс – это я, гнев – это я, жадность – это я», – тогда ваш имидж тут же рухнет.

Тантра говорит, что принять себя, каким бы вы ни были, – это первый шаг, и самый трудный шаг. Иногда мы пытаемся принимать, но опять-таки делаем это очень расчетливо. Коварство нашего ума глубоко и тонко, он очень искусно умеет обманывать. Иногда вы принимаете гнев и говорите: «Да, я злюсь». Но вы принимаете его только тогда, когда думаете, как от него избавиться. Тогда вы принимаете и говорите: «Ладно, ладно, я злюсь. Но скажите мне, как стать выше гнева». Вы принимаете секс только ради того, чтобы быть несексуальным. Вы можете принимать только тогда, когда пытаетесь стать другим, потому что в таком случае вам опять удается сохранить свой имидж – на этот раз при помощи будущего.