Казачий домострой

Казачьи символы и знаки

Знамя—символ полкового, войскового объединений. Святыня, за которую казак обязан биться, не щадя жизни, не допуская его оскорбления или осквернения. Первоначально у казаков было символом договора на выполнение каких-либо обязательств с иностранными государями. После выполнения таких обязательств знамя поступало в собор или церковь, игравших роль музея.

Бунчук—знак Ставки, символ Атамана на походе, принадлежал войсковому соединению, на походе и в бою следовал за командующим. В мирное время хранился в церкви, выносился только по праздникам, как подтверждение его значимости и присутствия атамана. В армии часть функций бунчука унаследовали полковые и именные штандарты.

Булава, пернач – символ военной власти, которой наделяется Атаман (у запорожцев—гетман).

Насека— атаманский посох с металлическим навершием, на котором первоначально “насекались” имена атаманов, владевших насекою. Символ гражданской власти атаманов всех степеней символ их “отцовства и пастырства” над казаками.

Атаманский кафтан и шапка—принадлежали казачьей общине передавались вместе с символами атаманства. Хранились у очередного Атамана или в Атаманском правлении. (У донских казаков в древности кафтан красный или парчовый, шапка черная больше по высоте обычной папахи.)

Печать—на рукояти или на перстне, вручалась атаману при выборах. Символ хозяйственной и дипломатической функций атамана. Ею скреплялись все документы. Принадлежала общине и передавалась от атамана к атаману.

Сабля—обычно украшенная, старинная тоже один из символов атаманства. Лично ему не принадлежала, а была у него на хранении на время правления. Могла храниться в церкви и надеваться на Круги и по праздникам.

Медаль – личный знак атамана, носилась на шее, поверх галстуха и выпускалась на кафтан в раскол ворота. На лицевой стороне бывали надписи: “Атаман станицы…”, впоследствии портрет Государя. На оборотной стороне гравировалось Имя и Фамилия Атамана и годы его правления. После исполнения срока атаманства оставалась бывшему атаману на память. В случае вторичного избрания носилась рядом с новой. Медали бывали золотые и серебряные в зависимости от степени атаманства. Медаль меньшего размера носил товарищ атамана.

Честно говоря , я про такие медали только слышал и ни одной не видел. Но на старинных фотографиях большинство атаманов с медалями именно такими на шее. Это либо почетные награды , либо знаки станичных судей.

Чернильница—знак Писаря. Медная с ушками, носилась привязанной к поясу. В XIX в., когда писарей стали нанимать, исчезла из обихода. На смену этому знаку пришла Книга.

Казна—железный ящичек, ларец с казною—знак казначея. В строевых частях – полковая казна – железный плоский сундук на котором стоял часовой у знамени. Там хранились полковые деньги. В станицах, ближе к нашему времени, тоже замененный Книгой.

Книга—тетрадь для записей в твердом кожаном переплете. В момент Круга, каждый член Атаманского правления должен был держать свою тетрадь. Главная тетрадь, т. н. Атаманское писание или Закон, была собранием протоколов, где в случае спора можно было отыскать юридический прецедент. Все сохранялись в Атаманском правлении и Архиве.

Нагайка – В повседневной жизни знак власти у полноправного строевого казака. В некоторых станицах нагайку разрешалось носить только женатым. Дарилась зятю тестем на свадьбе и висела в курене на левом косяке к двери в спальню. Как знак полной покорности и уважения могла быть брошена к ногам уважаемого гостя или старика, который был обязан ее вернуть, а бросившего расцеловать. Если старик через нагайку переступал, это означало, что покорность ему не угодна, и обида или грех провинившегося не прощен.

Уставная нагайка предназначалась только для управления конем и отдаленно не напоминала т.н. боевые нагайки ведущие родословную от кистеня и подпадающие под статью УК РФ – дробящее оружие.

Шапка—не всякая, а специального покроя и вида, в каждом войске своя. Первоначально “Клобук со шлыком”, папаха, а затем фуражка—знак обладания казаком юридическим полноправием. В XIX веке функции “Клобука” перешли сначала к киверу, а затем к фуражке. Казаки нестроевых возрастов обязаны были носить фуражку без кокарды, но это повсеместно нарушалось. На Кругу казак обязан был быть в шапке. Иногородние и гости не казаки должны были присутствовать с непокрытыми головами, равно как и не имеющие юридических прав казачества. Снималась во время молитвы, присяги и выступлений на Кругу. Шапка, сбитая с головы, была вызовом на поединок. В курене красовалась на видном месте. В доме вдовы лежала под иконой, что означало, что семья находится под защитой Бога и общины.

Шашка, первоначально сабля, кинжал у кубанцев и терцев—символ всей полноты прав у казака, а также обладание паевым земельным наделом. Вручалась казаку стариками в 17 лет (за особые заслуги раньше), без темляка. В 21 год при отправке на службу казак получал погоны, кокарду и темляк. В церкви, в момент слушания Евангелия, шашка обнажалась наполовину, что означало готовность казака стать на защиту христианства. Сохранялась в семье на видном месте. Передавалась от деда к внуку, когда “старик терял силы” и менял шашку на посох.

Если в роду не оставалось наследников, шашка ломалась пополам и укладывалась в гроб умершему.

Шашку, кинжал и шапку казак мог потерять только вместе с головой.

На кругу голосовали шашками. Не обладающий полноправием шашку носить не смел. По решению Круга казак мог быть лишен права ношения оружия на срок. Следующим наказанием было исключение из станичного общества.

Нынче возник новый "вид спорта" т.н. фланкировка. Допускаю, что когда то это было национальной частью казачьего фехтования, хотя шашкой особенно не пофехтуешь. Учили рубке, а это совсем другое дело. Скорее всего, это в прошлом было частью казачьего танца. А вот чего никогда не было – женской "фланкировки". Казачка в случае крайней необходимости подавала мужу, сыну, брату оружие на фартуке, избегая прикасаться к нему голой рукой. "Сталь мясо ела – рожать не будет" – говорили старушки и укоряли таких "отбойных девиц" – "Им что заняться нечем?! Куда её родители смотрят! Так дале пойдет – казаки будут за пяльцами сидеть да крестиком вышивать!"

Бывало, в исключительно редких случаях, женщины шли в армию – на них смотрели как на "решенных" – то есть уже как бы и не женщин, да и они сами считали себя отказавшимися от женской судьбы, считая свой выбор подобием монашеского служения.

Казачки умели стрелять, скакать верхом и т.п. бывало, но в этом они как правило были самоучками, и станичниками хотя и принималось, но, заглазно, не одобрялось.

Погоны— введены в 1801 году, как неотъемлемая часть одежды казака строевого возраста. Обязательно носились казаком до выхода “на льготу”. Офицерские погоны, галуны и шевроны иногда разрешалось носить пожизненно.(8)

Башлык—у большинства казаков тоже наделен символическим значением. В зависимости от того как повязывался башлык, можно узнать возраст казака—завязанный на груди означал, что казак отслужил срочную службу, перекрещенный на груди—следует по делу, концы, заброшенные за спину—свободен, отдыхает.

Посох (байдик) —символ старости и мудрости. Члены совета стариков все сидели, опершись на посох. Посохами наделялись судьи, ходатаи по делам церковной общины, паломники. Поднятый посох означал призыв Круга к молчанию. Шапка, поднятая на посохе—особо важное сообщение.

Серьги (у мужчин)—означали его роль и место в роду. Единственный сын у матери носил одну серьгу в левом ухе. Последний в роду, где нет кроме него наследников по мужской линии—серьгу в правом ухе. Две серьги—единственный ребенок у родителей и последний в роду. Кроме символического, сакрального значения языческого древнего оберега, серьги играли и утилитарную роль. Командир при равнении налево и направо видел, кого следует в бою поберечь. Существовали наградные серьги. Например, Георгиевская серьга, которой награждался Полный Георгиевский кавалер за очередной подвиг, совершенный уже при наличии Полного Банта. Георгиевская серьга вручалась по решению совета георгиевских кавалеров.

Сколько досужих "историков" цеплялись своими замечаниями: мол, где это написано? Может, где то и написано – не искал. А вот на старинных фотографиях именно так. Да мне и особенно искать не нужно. Еще в дошкольные годы мне прокололи левое ухо и по станице, я щеголял в "заковке" – маленьком колечке, к которому должны были по торжественным дням пристёгивать парадкую, праздничную серьгу. Ни разу не пристёгивали, хотя такая серьга хранилась у бабушки в коробочке. В городе я, конечно, заковку снимал. А годам к сорока и след на мочке левого уха у меня зарос…

Кольцо—мужчины- казаки, как правило, колец не носили. Это—женская символика. Серебряное кольцо на левой руке—девушка на выданье. На правой—просватана. Кольцо с бирюзой—жених служит (бирюза—камень тоски). Золотое кольцо на правой руке—замужняя, на левой—разведенная (развод у казаков существовал всегда). Два золотых кольца на одном пальце левой руки – вдова (второе кольцо умершего мужа) Хотя, будучи казаком и получив кольцо при венчании, он на руке его не носил. Иногда носили в ладанке, чаще на гайтане вместе с крестом.

Старики

Хранителями обычаев всегда оставались старики. Не занимая никакой официальной должности в структуре казачьего самоуправления, они всегда играли громадную роль в общественном мнении, которое и было основой казачьей демократии. Без одобрений стариков ни одно распоряжение атамана или Правления не выполнялось.

При словах «старики сумлевается» или «дяды не велять!», вопросы отпадали сами собой.

Принимая какое-либо решение, Атаман обязательно советовался со стариками и заручался их поддержкой, Таким образом, не обладая никакими юридическими или законодательными правами, старики были памятью и совестью станицы и играли в ней значительную роль.

Обычно «в старики» выходили по заслугам и по возрасту. Это были люди в большинстве своем старше 61 года. (5) Именно к этому времени казак бывал уволен от службы и освобожден от всех войсковых повинностей, и по выборам на сходе не числится отставным казаком, т. е. освобождается и от денежных повинностей. Как правило, это казаки из крепких патриархальных исправных зажиточных семей, с достатком, где в их труде не нуждались, или заслуженные воины, жившие на пенсию.

Они составляли род законодательного собрания и службу постоянного наблюдения за жизнью и нравственностью станицы, воспринимая собственное свое положение как продолжение казачьей службы Богу и Отечеству, под которым подразумевались в первую очередь станичники или родные хуторяне, т. е. станичное общество.

Служба стариков состояла в том, что с рассвета до заката, когда на станичные улицы выходил караул, они при хорошей погоде сидели на майдане на специальной скамье у церковной ограды, а в ненастье и зимой – в станичном правлении.

Внутреннее распределение обязанностей среди постоянного состава стариков никак не оговаривалось и устанавливалось само собой.

Поскольку служба стариков требовала полной самоотдачи, то немощные или неспособные от нее сами устранялись. Таким образом, совет стариков действовал постоянно и непрерывно. Во время войны некоторые старики уходили из собственных домов и ночевали либо в станичном правлении, давая отдохнуть караульным, либо в церкви, где, сменяя друг друга, непрерывно молились. Занять место на скамье у церковной ограды мог не любой старик преклонного возраста, а только «дельный и толковый». Когда старик совсем слабел, он приходил изредка, встречаемый всегда с уважением и как равный. Скамья была небольшая, но до старости у казаков доживали только очень удачливые мужчины…

В приграничных станицах во время нападения на станицы врага старики оставались на майдане, координируя боевые действия защитников, вселяя уверенность в победе своим невозмутимым спокойствием. Поскольку майдан и церковь находились в центре станицы, то при нападении старики погибали в числе последних защитников, как правило, в церковном алтаре, защищая святыню. Не отступали и не покидали станицу или хутор никогда. Так, старики нескольких станиц ушли на дно Цимлянского водохранилища, не покинув скамьи на майдане.

Во время репрессий Гражданской войны красные расстреливали стариков в первую очередь, таким образом, сразу лишая станицу памяти, совести и веры…

Старики пользовались заслуженным уважением и искренней любовью. Они особенно щепетильны были в одежде, всегда опрятной и исправной. Приметой старика был посох, который являлся символом его положения. Старик обязан был быть приветлив, немногословен, значителен. Как правило, старики не курили вообще, и никто не мог закурить ни рядом с их скамьей, ни в церковной ограде.

Передвигались старики по станице мало, памятуя, что течение реки понятнее тому, кто неподвижно стоит на берегу, а не бежит за водою. В гости друг к другу ходили редко. Совместные отмечали только особо значительные даты. Поэтому, если по улице шел человек, опираясь на посох, ему уступали дорогу даже вооруженные казаки, ибо он, скорее всего, следовал по делу или по просьбе Атамана.

Общение со стариками требовало определенного знания правил вежливости. Младший никогда не обращался к старшему без предварительного разрешения. Без разрешения стариков не мог сесть даже Атаман. При них казаки строевых возрастов, при погонах, стояли по стойке «смирно», молодежь нестроевых возрастов и без формы – сняв шапку.

На майдане старики привставали со скамьи только тогда, когда мимо них в церковь проходил священник или полный Георгиевский кавалер. Атамана и наиболее уважаемых людей приветствовали, приподнимая картузы.

Сесть на их скамейку мог только Атаман, что означало его желание что-то спросить у стариков или обратиться к ним е просьбой.

Часто совершали они своеобразные инспекционные посещения бедных, неблагополучных семей. Могли прийти в дом к богатому казаку с тем, чтобы попросить помощь для вдовы или средства на поддержание какого-нибудь предприятия, снимая с Атамана эту необходимую, но неприятную для него обязанность.

Особое отношение было у них к детям. Так, наиболее смышленого паренька не старше 10 лет они могли пригласить «посидеть с ними на лавочке» несколько часов или день. Это бывало своеобразной наукой и означало, что старики видят в этом казачонке будущего хранителя обычаев. Часто экзаменовали детей на знание молитв, расспрашивали, как дела в школе, И если бывали, удовлетворены ответом, то одаривали ребенка каким-нибудь нехитрым угощением или игрушкой: куском сахара, яблоком, конфетой, свистулькой или волчком.

Гостинцы эти брались, как правило, из того, чем одаривали стариков проходившие мимо казаки,

– Вот, господа старики, не побрезгуйте моим яблочком или пряниками, – говорил казак, неся фрукты или овощи от первого урожая в церковь. Старики всегда брали, благодарили, гостинец нахваливали, но сами не ели, а тут же раздаривали детям.

Старики могли взять деньги от казака, желающего «дать на бедных». И сами решали, кому из малоимущих или какой вдове, деньги передать. В бедные семьи без гостинца не ходили.