Смех вечности

Смех вечности
Борис Валерьевич Москвитин

Рассказы о живых людях (и не только людях!) и фантастических обстоятельствах, в которых они оказывались. В книге закодированы события из личной жизни автора, однако, по его собственному признанию, эти коды могут быть взломаны либо его друзьями, либо врагами. Образы друзей и врагов тоже закодированы, так что читателю с улицы остается просто наслаждаться неожиданными поворотами событий в этих умопомрачительных (в прямом смысле слова) текстах.

Смех вечности

Всякие разные тексты о настоящих людях и выдуманных событиях или наоборот

Борис Валерьевич Москвитин

© Борис Валерьевич Москвитин, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Документальные рассказы

«Митрофанова! К доске!»

Учителя очень любили смышленую и хорошенькую девочку Оленьку Митрофанову. Каждый раз, когда палец какой-нибудь строгой учительницы добирался в классном журнале до строчки с ее фамилией, улыбка озаряла обыкновенно кислую физиономию, но голос все равно со стальной ноткой призывно произносил: «Митрофанова! К доске!»

В тот злосчастный день все начиналось как обычно. Мама просыпала кашу, и пришлось наспех перехватить что-то противное из тюбика. На улице было белым-бело, под ногами хрустело, и Оленька куталась в свой любимый белоснежный шарф, изредка салютуя друзьям, перегонявших ее на скользкой дороге.

Нажав кнопку лифта, Оля подождала, пока в тесную кабинку набьется человек пятьдесят, и стала отсчитывать этажи. Внизу белела полоска взлетно-посадочной полосы, и редкие самолеты то взлетали, то падали на белую гладь.

Первый урок был география. Строго оглядев группу, Семеона Кирилловна волевым голосом произнесла: «Митрофанова! К доске!»

Оля поправила белый фартук, немного покачала бедрами, чтобы освободить затекшие ноги от тяжести, и медленно проследовала к учительскому столу. «Начинай», – глядя куда-то вбок, вымолвила великолепная Семеона Кирилловна.

– Австралия, или Австралийский Союз – одно из самых больших государств мира по площади занимаемых территорий. (Оля поглядела на доску, ища карту, и нахмурилась.) Австралия занимает сам материк с одноименным названием, остров Тасмания и несколько других островов Индийского и Тихого океанов. К северу от Австралийского Союза расположены Восточный Тимор, Индонезия и Папуа Новая Гвинея, к северо-востоку – Вануату, Новая Каледония и Соломоновы Острова, к юго-востоку – Новая Зеландия. Кратчайшее расстояние между главным островом Папуа Новой Гвинеи и материковой частью Австралийского Союза составляет всего сто сорок пять километров, а расстояние от австралийского острова Боигу до Папуа Новой Гвинеи – всего пять километров…

Что-то грохнуло у нее за спиной. Оля резко отпрыгнула в сторону, повернула голову и увидела, что пунцовая от гнева Семеона Кирилловна жмет на пульт, пытаясь спустить огромную карту мира с верхней перекладины, где стоит телескоп. Повернувшись к группе, учительница тяжко вздохнула и медленно проговорила:

– Что ж, деточка. Мифологию ты изучила неплохо. Но у нас, уж прости, урок географии, а не истории. Садись на место.

Оля, ничего не понимая, плюхнулась на стул и посмотрела на свою подругу Манилу, которая сидела слева у окна. Но Манила сделала вид, будто ничего не случилось, и Оля, обидевшись на вредную девчонку, открыла тетрадь и от нечего делать стала рисовать снежных человеков на полях, время от времени замазывая их другим концом ручки.

На уроке математики случилось не менее странное происшествие. Влад Пантелеевич, высокий молодой учитель в квадратных очках с темно-вишневой оправой, нежным, как всегда, голосом попросил детей составить уравнение: 2 х 2 = х. Оля минуты три сидела с раскрытым ртом и тетрадью, не понимая, в чем здесь подвох. Наконец, решив, что не ее это дело, черкнула в пустой клеточке цифру «4» и стала болтать ногой, скучая и разглядывая ребят. Те почему-то корпели над задачей, а прыщавый Плюшкинс списывал у Микаэля, который Оле, что тут таить греха, очень нравился. Она так загляделась на белокурого Микаэля, что не заметила, как к ней подошел Влад Пантелеевич.

– Тюююю, – весело просвистел он, заглянув Оле в тетрадь. Поднял взор к высокому потолку, быстро вернулся к доске и начал чертить какой-то нелепый расчет. Вот что у него получилось:

2 х 2 = х.

х. F = 1+

2/F = 2.2.

.= F/ [x]

x =. {F2}

Покачав головой, Влад Пантелеевич опустил электронный мелок и нежно поглядел на Олю, но ничего не сказал, а лишь уселся за стол и нажал несколько кнопок. Однако ему не удалось дать новое задание, потому что прозвучал сигнал на большую перемену.

Обычно на большой перемене Оленька отправлялась в столовую, чтобы, отстояв длиннющую очередь, получить свой пакетик и долго грызть эти хрустящие кругляши, запивая черной бурдой, которую каждый день собственноручно заваривал Мстислав Гордеевич, главповар. Но сегодня кусок не лез в рот. Ребята проходили мимо, галдя и посвистывая, Манила даже не подошла, а Микаэль (и это было уже слишком!) объяснял что-то из алгебры противной Ком Чин Ю из параллельной группы. Еле дождавшись окончания пытки, Оля побежала в зал переодеваться. Уроки физкультуры она очень любила.

Глеб Карлович раздал всем странные длинные рукоятки с кнопкой вверху. Оля нажала кнопку, и из маленького отверстия вылетел огромный синий луч, как в «Звездных войнах».

– Ха ха! – засмеялась Оля. – Глеб Карлович, смотрите, как в «Звездных войнах».

Глеб Карлович нахмурился и сказал:

– Не шути так, Оленька. У многих отцы…

Тут он осекся, посмотрел на группу и нарочито суровым голосом скомандовал: «К бою!»

Все тут же разбились на пары, и Оля оказалась нос к носу с Манилой. Ее белое треко слепило глаза, и Оля только и успела увидеть, как подруга вскинула меч, прокричала по-японски: «Гири!» и с яростью обрушила меч прямо ей на голову.

Последние пару сотых секунды Оля наблюдала, как синее лазерное лезвие прочерчивает полукруг в воздухе и… Оля ловко отступила вправо, дождалась, пока луч опустится на двадцать пять сантиметров ниже пояса и нанесла колющий удар прямо в грудь Маниле.

Брызнула алым соком кровь. Глеб Карлович засвистел в свисток, все остановились, стали подходить и поздравлять Олю с победой. Манила лежала на спине, оскалившись в яростной гримассе, а пульсирующая из сердца и внутренностей бурая жидкость заливала ей лицо и волосы. Последнее, что услышала Ольга, падая без чувств рядом с подругой, был голос Глеба Карловича: «Вот ведь повезло – будет чем на биологии заняться».

Очнулась Оля в классе, на своем месте. За плечи ее придерживал Микаэль. Увидев, что одноклассница пришла в себя, он потрепал ее за ухо и сказал:

– Отлично. Ты пришла в себя вовремя. Сейчас как раз будем делать переливание крови твоей Маниле.

Перед учительским столом на полупрозрачном возвышении, похожим на римские алтари, лежала Манила, закрытая белыми простынями, а над ней, как коршуны, сгрудились ученики и учительница биологии Мэгги Вановна. Она бодро давала распоряжения, а ученики точными движениями прикладывали тампоны, передавали друг другу клипс-аппликаторы и вставляли капельницы. Ольга попыталась подняться, но, вновь почувствовав тошноту, опустилась на пол, ища ртом воздух, и наконец повалилась на бок, так ничего и на найдя.

***

Дома заботливая мамочка гладила Олю по голове и прикладывала ей ко лбу белую тряпочку, смоченную водой с солью.

– Милая ты моя дорогуша, – улыбнулась мама, когда Оля открыла глаза. – Устала наша девочка, совсем измучилась. Давай-ка я тебе почитаю сказку.

– Да, мама… Давай… Почитай.

– Вот слушай. «Давным-давно… на далекой зеленой планете Земля… жили люди…»

Коллекционный, или Три футбольных мяча

Основатель «Градусса» Юрий Райн сидел за большим дубовым столом и жевал табак. Дело было дрянь: этот Самойленко вообще нюх потерял. Мало того, что в штрафной принял мяч рукой, так еще и попытался врубить по лодыжке рефери. И правильно его не взяли в Лигу. Отправить бы его обратно в лондонский клуб, чтобы глотал туман и не отсвечивал. Это ж надо – тридцать пять миллионов! Тридцать пять миллионов…

Гневно-финансовые мысли писателя прервал резкий телефонный звонок. Юрий снял трубку на стареньком «Панасонике» с серыми протертыми квадратными клавишами и голосом Левитана проговорил:

– Ну и кто посмел потревожить мое одиночество?

– Добрый вечер, Юрий Пантелеевич, – мягким мужским баритоном прошуршало в трубке, – наша фирма «Зусвелс» предлагает сегодня три футбольных мяча по цене одного. Доставка бесплатная. На каждом мяче возможно выгравировать вашу подпись или любую другую надпись по вашему желанию.

– Послушайте, мальчик, – притворно-вежливо просипел писатель, – во-первых, я не Пантелеевич, а во-вторых, если Вы еще раз сюда позвоните, то Я ЗАКАЖУ ВАС САМИХ! С ВЫГРАВИРОВАННЫМ ИМЕНЕМ НА ЛУЧШЕМ ИТАЛЬЯСКОМ МРАМОРЕ!

– Как Вам будет угодно, – вежливо ответила трубка и повесилась.