Путь королей

– Дядя, – сказал Элокар, – не пора ли нам отправиться в путь? Я уверен, что владельцам осколочных доспехов не составит труда перепрыгнуть через расщелины. Мы вместе могли бы побыстрее вернуться в военные лагеря.

– Ваше величество, я не покину своих людей. И сомневаюсь, что вы хотите бежать по плато несколько часов в одиночестве, без защиты и без знающих свое дело гвардейцев.

– Возможно, – согласился король. – Как бы то ни было, я все равно хотел поблагодарить тебя за проявленную сегодня отвагу. Кажется, я в очередной раз обязан тебе жизнью.

– Делать так, чтоб вы были живы, – занятие, которое я усердно стараюсь превратить в привычку, ваше величество.

– Я этому рад. Ты проверил то, о чем я спрашивал? – Он кивнул на подпругу, и Адолин осознал, что до сих пор держит ее в руке, одетой в латную перчатку.

– Проверил, – сказал Далинар.

– И?..

– Ваше величество, мы не смогли принять решение. – Далинар вручил подпругу королю. – Возможно, ее перерезали. Разрыв кажется ровным с одной стороны. Как будто ее ослабили, чтобы она потом порвалась.

– Так я и знал! – воскликнул Элокар и, подняв ремень, принялся его изучать.

– Мы не кожевенники, ваше величество. Надо отдать обе части ремня знатокам, и пусть они выскажут свое мнение. Я поручил Адолину заняться этим делом.

– Ее перерезали, – настойчиво проговорил Элокар. – Я это ясно вижу – вот прямо здесь. Говорю же тебе, дядя. Кто-то пытается убить меня. Они хотят видеть меня мертвым, в точности как и моего отца.

– Ты ведь не думаешь, что это сделали паршенди! – Далинар не скрывал изумления.

– Я не знаю, кто именно это сделал. Возможно, кто-то из участников этой самой охоты.

Адолин нахмурился. На что намекал Элокар? Большинство участников охоты – люди Далинара.

– Ваше величество, – с искренностью в голосе проговорил великий князь, – мы этим займемся. Но вы должны быть готовы к тому, что все окажется простым стечением обстоятельств.

– Ты мне не веришь, – категоричным тоном заявил Элокар. – Ты все время мне не веришь.

Далинар глубоко вздохнул, и Адолин видел, что отцу нелегко себя сдерживать.

– Я этого не говорил. Даже маловероятная угроза вашей жизни меня весьма тревожит. Но я в самом деле предлагаю не спешить с выводами. Адолин уже отметил, что это была бы чрезвычайно неуклюжая попытка убийства. Падение с лошади – несерьезная угроза для человека в осколочном доспехе.

– Да, но во время охоты? – парировал Элокар. – Возможно, кто-то хотел, чтобы меня убил ущельный демон.

– Предполагалось, что на охоте нам ничего не будет угрожать, – возразил Далинар. – Предполагалось, что мы утыкаем большепанцирника стрелами издалека и лишь потом прискачем, чтобы его зарубить.

Элокар посмотрел, прищурившись, сначала на дядю, потом на кузена. Было похоже, что король в чем-то подозревает их самих. Ощущение исчезло через миг. Неужели Адолину и впрямь такое померещилось? «Буреотец!» – подумал он.

Короля позвал Вама. Элокар глянул на него и кивнул.

– Ничего не окончилось, дядя, – сказал он Далинару. – Разберись с подпругой.

– Разберусь.

Король вручил ему ремень и ушел, бряцая доспехом.

– Отец, – тотчас же заговорил Адолин, – ты видел, как…

– Я с ним об этом поговорю, – сказал Далинар. – Позже, когда он не будет таким усталым.

– Но…

– Адолин, я с ним поговорю. А ты займись подпругой. И собери своих людей. – Далинар кивком указал на что-то далеко на западе. – Думаю, к нам приближается мостовой расчет.

«Наконец-то», – подумал юноша, проследив за его взглядом. Плато в отдалении пересекала небольшая группа людей со знаменем Далинара, а за ней бежал один из мостовых расчетов Садеаса. Они послали за ним, поскольку он перемещался быстрее больших мостов Далинара, которые тянули чуллы.

Адолин поспешил отдать приказы, хотя его отвлекали слова отца, последнее послание Гавилара и недоверчивое выражение на лице короля. Кажется, во время долгого пути обратно в лагерь ему будет о чем подумать.

Далинар следил за тем, как сын спешно уходит, чтобы выполнить его указания. Нагрудник юноши все еще был покрыт сетью тонких трещин, хотя буресвет из него уже не вытекал. Со временем доспех сам себя отремонтирует. Он мог восстановиться, даже если был полностью разбит.

У Адолина имелась склонность пререкаться, но он был лучшим сыном, о каком только можно мечтать. Преданным до самозабвения, деятельным, умеющим командовать. Солдаты его любили. Возможно, он слишком с ними дружил, но это простительно. Даже на его горячность можно закрыть глаза, при условии, что сын научится направлять ее в нужное русло.

Далинар предоставил молодому человеку заниматься своим делом, а сам отправился проведать Храбреца. Он нашел ришадиума в окружении конюхов, которые соорудили в южной части плато загон для лошадей. Они перевязали все царапины, и конь уже наступал на копыто.

Далинар похлопал большого жеребца по шее, заглянул в его непроницаемо-черные глаза. Конь казался пристыженным.

– Храбрец, ты не виноват, что сбросил меня, – мягко проговорил Далинар. – Я очень рад, что ты не сильно пострадал. – Великий князь повернулся к ближайшему конюху. – Дайте ему этим вечером побольше еды и две твердодыни.

– Да, светлорд. Но он не станет есть больше, чем следует. Мы пытались, но Храбрец не ест.

– Сегодня съест, – сказал Далинар, снова похлопав ришадиума по шее. – Он ест, только если понимает, что заслужил.

Молодой конюх смутился. Как и большинство остальных, он считал ришадиума просто еще одной породой лошадей. По-настоящему понять, в чем дело, мог только тот, кого такой конь принял в качестве всадника. Это было похоже на ношение осколочного доспеха – совершенно неописуемый опыт.

– Ты съешь обе твердодыни. – Далинар ткнул пальцем в коня. – Ты их заслужил.

Храбрец беспокойно заржал.

– Заслужил, – настойчиво повторил князь. Конь фыркнул, успокаиваясь. Далинар проверил его ногу, потом кивнул конюху. – Сынок, хорошенько позаботься о нем. Я возьму другого, когда поедем назад.

– Да, светлорд.

Ему нашли лошадь – крепкую серую кобылу. Он с особым вниманием забрался в седло. Обычные лошади казались ему очень хрупкими.

Король выехал следом за первой группой войск в сопровождении Шута. Садеас, как подметил Далинар, пристроился позади – там, где Шут не смог бы его достать.

Мостовой расчет молча ждал, отдыхая, пока король и его свита не пересекут пропасть. Как и большинство мостовых расчетов Садеаса, этот состоял из разнообразного отребья. Чужаки, дезертиры, воры, убийцы и рабы. Многие, возможно, заслужили наказание, но то, каким жутким образом Садеас с ними расправлялся, выводило Далинара из себя. Сколько времени пройдет, прежде чем у него закончатся подходящие для мостовых расчетов ничтожества? И заслужил ли такую судьбу хоть один человек, пусть даже убийца?

В памяти Далинара против воли всплыл отрывок из «Пути королей». Ему читали эту книгу чаще, чем князь сказал Адолину.

«Я однажды увидел, как тощий человек несет на спине камень больше собственной головы. Незнакомец спотыкался от тяжести и был в одной лишь набедренной повязке, так что солнце жгло его кожу. Он продвигался по оживленной улице. Люди расступались перед ним. Не потому, что уважали, а потому, что боялись, как бы он на них не налетел. Когда видишь такого человека, сразу хочется уйти с дороги.

Монарх на него похож – он бредет по дороге, спотыкаясь, и несет свое королевство на плечах. Многие перед ним расступаются, но мало кто по доброй воле подходит и предлагает помощь. Они не хотят связываться с такой работой, поскольку понимают, что тогда обрекут себя на жизнь, полную лишних забот.

В тот день я выбрался из своей кареты и, забрав камень у этого человека, понес. Думаю, моих охранников это расстроило. Можно не обращать внимания на полуголого беднягу, занятого таким трудом, но никто не может не заметить короля, который взвалил на себя подобную ношу. Возможно, нам следует чаще меняться местами. Если станет ясно, что король готов разделить с беднейшими их груз, то, вероятно, кто-то захочет помочь ему с его собственным грузом, невидимым, но внушающим страх».