Домби и сын

– Сусанна! Сусанна! – кричала Флоренса, хлопая руками, какъ пом?шанная. – Ахъ, Боже мой, гд? они! гд? они!

– Какъ гд? они? – брюзгливымъ голосомъ прошип?ла старуха, прихрамывая и ирипрыгивая съ возможной скоростью съ противоположной стороны переулка. – Зач?мъ же ты отъ нихъ уб?жала.

– Я испугалась, – отв?чала Флоренса, – я и сама не знала, что д?лаю. Я думала, что они со мной. Да гд? же она?…

– Пойдемь, я теб? ихъ покажу, – отв?чала старуха, взявъ ее за руку.

Это была совершенно безобразная старуха, съ красными закраинами вокругъ глазъ, со ртомь, который чавкалъ и мямлилъ самъ собою, когда она переставала говорить. Она была въ самой гадкой одежд?, и надъ рукой ея торчали какiе-то кожаные лоскутья. По всему было видно, что она уже давно догоняла Флоренсу, потому что совершенно выбилась изь силъ, и когда остановилась перевести духъ, ея горло и желтое морщинистое лицо начали кривляться сами собою пребезобразнымъ образомъ на вс? возможныя манеры.

Флоренс? сд?лалось страшно, и она сь трепетнымъ колебанiемъ начала озираться во вс? стороны; но м?сто было совершенно пустое: во всемъ переулк? ни одной живой души, кром? ея ужасной старухи.

– Теб? нечего меня бояться, – сказала старуха, кр?пко удерживая ее за руку. – Пойдемь со мной.

– Я, я не знаю васъ. Какъ васъ зовутъ? – сiфосила Флоренса.

– Я м-съ Браунъ. Меня зовутъ доброю бабушкою.

– A он? недалеко отсюда? – спросила Флоренса, насильно увлекаемая впередъ.

– Сусашна близехонько, a другiя почти подл? нея, – отв?чала добрая бабушка.

– Никого не ушибли? – вскричала Флоренса.

– Никого: вс? ц?лехоньки, – отв?чала добрая бабушка.

Флоренса при этомъ изв?стiи заплакала оть радости и охотно пошла за ней, хотя по временамъ, украдкой взглядывая на ея лицо и особенно на чудод?йственный роть, не могла надивиться страшной фигур? доброй бабушки, и невольно задавала себ? вопросъ: какая же должна быть злая бабушка, если таковая существуетъ на б?ломъ св?т?.

Н?сколько времени он? шли по глухимъ, безлюднымъ м?стамъ, проходя по дворамь, гд? выжигали кирпичи и д?лали черепицу. Наконецъ, старуха повернула въ темный и узкiй переулокъ, гд? грязь лежала глубокими выбоинами среди дороги. Она остановилась передъ скаредной избушкой съ трещинами и скважинами со вс?хъ сторонъ, но кр?пко-накр?пко запертой большимъ замкомъ. Вынувъ изъ кармана ключъ, она отворила дверь, впихнула ребенка въ заднюю комнату, гд? въ безпорядк? на полу разбросаны были кучи разноцв?тныхъ лохмотьевъ, груды костей и прос?янной пыли или пепла. Ст?ны и полъ казались вычерненными сажей, и во всей комнат? не было никакой мебели.

У д?вочки отъ страху отнялся языкъ, и она чуть не упала въ обморокъ.

– Что ты такъ вылупила глаза? – сказала добрая бабушка, толкая ее въ бокъ. – Не бойся, я тебя не задушу. Садись на лоскутья.

Флоренса повиновалась и съ умоляющимъ видомъ подняла кверху сложенныя руки.

– Ты мн? не нужна, и больше часу я не задержу тебя, – сказала старуха. – Понимаешь, чго я говорю?

Д?вочка съ большимь затрудненiемъ выговорила: "да".

– Такъ смотри же, – продолжала старуха, усаживаясь на кучу костей, – не разсерди меня. Если не разсердишь, я тебя выпущу ц?лехоньку, a если… то ужъ не пеняй, я задушу тебя, какъ котенка. Отъ меня ты никуда не увернешься: могу я задушить тебя во всякое время, хоть бы лежала ты дома на своей постели. Ну, такъ теперь разсказывай: кто ты? все разсказывай, что знаешь. Ну, пошевеливайся.

Угрозы и об?щанiя старухи, страхъ оскорбить ее, необычная въ ребенк? привычка влад?ть собой, казаться спокойною и подавлять въ себ? чувства страха и надежды, – все это доставило ей возможность выполнить грозное повел?нiе и разсказать свою маленькую исторiю такъ, какъ она ее знала. Старуха съ большимъ вииманiемъ выслушала до конца.

– Такъ тебя зовутъ Домби? А? – спросила м-съ Браунъ.

– Точно такъ, бабушка.

– Ну, такъ слушай же, миссъ Домби, – ирошии?ла добрая бабушка, – мн? нужно твое платье, твоя шляпка и твои дв? юбки, и все, безъ чего ты можешь обойтись. Ну! Разд?вайся.

Флоренса, обративъ испуганные глазки на ужасную старуху, съ возможной скоростью начала дрожщими руками исполнять ея приказь. Когда она скинула съ себя вс? эти наряды, м-съ Браунъ внимательно ихъ осмотр?ла, и, по-видимому, осталась совершенно довольною добротой и высокой ц?нностью матерiй.

– Ум-мъ! – прохрип?ла старая в?дьма, устремивь сверкающiе зрачки на бл?дiюе лицо своей жертвы. – Больше ничего не видать на теб? кром? башмаковъ. Давай сюда башмаки.

Флоренса проворно скинула башмаки, над?ясь этой готовностью угодить м-съ Браунь. Тогда старуха начала рыться въ куч? лохмотьевъ и черезъ н?сколько минутъ вытащила оттуда какое-то грязное платьице, старый истасканный салопъ съ разнокалиборными заплатами и безчисленными прор?хами по бокамъ, и гадкую испачканную тряпицу, суррогатъ женской шляпы, вытащенный, в?роятно, изъ помойной ямы или навозной кучи. Она приказала Флоренс? од?ваться, и б?дная д?вочка, над?ясь на скорое освобожденiе, посп?шно стала напяливать на себя эти лохмотья.

Над?вая гадкую шапку, похожую бол?е на какое-то изорванное с?дло, ч?мъ на женскiй головной уборъ, Флоренса второпяхъ запуталась въ своихъ роскошныхъ волосахъ и долго не могла приладить этой тряпки къ своей голов?. М-съ Браунъ схватила огромныя ножницы и вдругь пришла въ неописанное изумленiе, при взгляд? на свою жертву.

– Зач?мъ ты не оставила меня въ поко?, – закричала старуха, – когда я была довольна? Глупая д?вчонка!

– Прости меня. Я не знаю, что я сд?лала, – лепетала Флоренса. – Я не виновата.

– Вотъ я теб? дамъ не виновата! – завопила старая в?дьма, взъерошивая съ неистовымь удовольствiемъ локоны б?днаго ребенка. – Ахь, ты, Господи Владыка! Другая на моемъ м?ст? прежде всего сорвала бы съ тебя эту гриву!

У Флоренсы отлегло отъ сердца, когда она увид?ла, что старух? нужны только ея волосы, a не голова. Она съ кротостью обратила на нее глаза и не сд?лала никакого соиротивленiя.

– Если бы y меня y самой не было д?вки, которая такъ-же, какъ и ты щеголяла своими волосами, – сказала м-съ Браунъ, – я не оставила бы ни одного клочка на твоей башк?. Но теперь далеко моя д?вка, далеко за морями! У! у!

Это восклицанiе вовсе не мелодическое, но исполненное глубокой тоски и сопровождаемое дикими жестами костлявыхъ рукъ, бол?зненно отозвалось въ сердц? Флоренсы, и она еще больше испугалась страшной старухи. Это обстоятельство спасло ея локоны. Взмахнувъ два-три раза огромными ножницами надъ ея головой, м-съ Браунъ вел?ла ей хорошенько запрятать волосы подъ шляпу, и не подавать соблазнительнаго повода къ искушенiю. Одержавъ надъ собой такую трудную поб?ду, старуха снова ус?лась на кучу костей, закурила коротенькую черную трубку, и губы ея зачавкали наистрашн?йшимъ образомъ, какъ будто бы она хот?ла проглотить чубукъ.

Выкуривъ трубку, она вел?ла Флоренс? нести кроличью шкуру, чтобы придать ей видъ своей обыкновенной спутницы и сказала, что отведетъ ее на большую улицу, откуда она можетъ разспрашивать о дорог? къ своимъ друзьямъ. Но въ то же время старуха, съ грозными заклятiями и подъ опасенiемъ страшнаго мщенiя, строго-настрого запретила своей жертв? справляться объ отцовскомъ дом?, который могь быть очень недалеко; a она должна была разспрашивать объ отцовской контор? въ Сити, простоявъ напередъ на одномъ м?ст?, гд? будетъ указано, до т?хъ поръ, пока часы не пробьютъ трехъ. Вс? эти распоряженiя м-съ Браунъ подкр?пила ув?ренiемъ, что за ней станутъ присматривать зоркiе глаза, и ни одно ея движенiе не укроется отъ бдительнаго наблюденiя. Флоренса об?щала во всей точности выполнить строгiя приказанiя.

Наконецъ, м-съ Браунъ, выступая впередъ, повела превращенную и оборванную д?вочку по лабиринту т?сныхъ улицъ, переулковъ и закоулковъ, которые черезъ н?сколько времени вывели ихъ на пустой огромный дворъ съ проходными воротами, откуда можно было слышать стукъ про?зжавшихъ экипажей. Указавъ на эти ворота, старуха на прощаньи схватила свою спутницу за волосы, какъ будто раскаявалась въ своемъ великодушiи, и сказала глухимъ голосомъ:

– Ну, теперь ты знаешь, что д?лать. Стой тутъ до трехъ часовъ, и потомъ отыскивай контору отца. Да смотри y меня ни, гу-гу! не то я задушу тебя, какъ кошку.

Флоренса почувствовала, что гора свалилась съ ея плечъ, когда она осталась одна. В?рная строгимъ приказанiямъ, она робко остановилась въ одномъ углу пустого двора и, обернувшись назадъ, увид?ла, что страшная старуха все еще стоитъ y забора, трясетъ головой и машетъ кулакомъ. какъ бы припоминая свои угрозы. Всл?дъ за т?мъ, перепуганная д?вочка еще оглядывалась н?сколько разъ, почти каждую минуту; но старуха уже исчезла, и не было больше никакихъ сл?довъ ея тайнаго или явнаго присутствiя.

Мало-по-малу Флоренса начала въ своей засад? присматриваться и прислушиваться къ уличной суматох?, съ нетерп?нiемъ дожидаясь вождел?нныхъ ударовъ часового колокола. Но часы, по-видимому, сговорились никогда не пробить трехъ. Наконецъ, къ несказанному счастью, на колокольн? забили четверти, и всл?дъ зат?мъ раздалось: разъ, два, три; Флоренса оглянулась во вс? стороны, сд?лала шагъ впередъ, но тутъ же остановилась, опасаясь оскорбить этой торопливостью всемогущихъ шпiоновъ м-съ Браунъ. Потомъ, ув?рившись, что никто за ней не присматриваеть, она посп?шно, какъ только позволяли большiе и изорванные коты, выб?жала изъ воротъ, кр?пко держа въ рук? кроличью шкуру.

Объ отцовской контор? ей изв?стно было только то, что она принадлежала Домби и Сыну, что это знаменитая контора въ Сити. Поэтому она могла только спрашивать, гд? пройти къ Домби и Сыну въ Сити, и какъ эти вопросы обращены были исключительно къ д?тямъ – большихъ она боялась – то не получила никакого удовлетворительнаго отв?та. Продолжая потомъ разспрашивать только о Сити, она мало-по-малу достигла этой огромной части города, которою управляетъ страшный лордъ-мэръ.

Утомленная продолжительной ходьбой, измученная безпрестанной толкотней, оглушенная пронзительнымъ шумомъ и суматохой, безпокоясь о своемъ брат? и о потерянныхъ нянькахъ, устрашенная вс?мъ, что случилось и что еще могло съ нею случиться, особенно когда явится она въ этомъ рубищ? на глаза раздраженному отцу, Флоренса н?сколько разъ останавливалась рыдать, облегчая истерзанное сердце горькими слезами. Но толпа въ эту пору или вовсе не обращала вниманiя на маленькую нищую въ лохмотьяхъ, или равнодушно проходила мимо въ томъ предположенiи, что ее выучили этимъ способомъ возбуждать состраданiе и выманивать деньги. Призвавъ на помощь все присутствiе духа, всю твердость характера, искушеннаго преждевременнымъ опытомъ и несчастiями, Флоренса, почти выбиваясь изъ силъ, продолжала идти по указанному направленiю, им?я въ виду постоянно одну ц?ль.

Наконецъ, уже вечеромъ, посл? многихъ переходовъ, ей удалось изъ шумной, т?сной улицы, загроможденной фурами и тел?гами, выбраться на пристань или набережную, гд? въ безпорядк? разбросаны были м?шки, чемоданы, бочки, ящики. Зд?сь, подл? в?совъ и деревяннаго домика на колесахъ, встр?тился съ нею толстый дюжiй мужчина съ перомъ за ухомъ и руками, опущенными въ карманы. Онъ стоялъ, присвистывая и посматривая на ближайшiя мачты и лодки, какъ будто дневная его работа приходила къ концу.

– Проваливай, проваливай, моя милая! Тутъ н?тъ ничего для тебя, – сказалъ толстякъ, случайно обернувшись къ маленькой д?вочк? въ лохмотьяхъ.

– Скажите пожалуста, в?дь это Сити? спросила дрожащимъ голосомъ заблудшая дочь Домби и Сына.

– Ну, да, Сити. Ты это знвешь не хуже моего. Проваливай, говорю теб?; ничего тутъ н?тъ для тебя.

– Да мн? ничего и не нужно, робко отв?чала д?вочка, – только позвольте спросить васъ, гд? дорога къ Домби и Сыну?

Толстякъ, по-видимому, былъ очень озадаченъ этимъ вопросомъ. Посмотр?въ внимательно на Флоренсу, онъ сказалъ:

– A зач?мъ теб? Домби и Сынъ?

– Мн? надобно знать, гд? ихъ контора.