Красная дверь

Они сделали заказ официанту, и разговор возобновился.

«Инвернесс очень далеко», – послышались в голове у Ратлиджа слова Хэмиша. У него был глубокий голос, не слышный другим обедающим, – последствия контузии, чувства вины, а затем и ночных кошмаров, начавшихся во время жестокой битвы на Сомме[1 - Сомма – река на севере Франции, место жестоких битв в Первую мировую войну. (Здесь и далее примеч. пер.)] в июле 1916 года. В клинике доктор Флеминг называл этот голос ценой выживания, но Ратлиджу это казалось мучительным.

Инвернесс с таким же успехом мог находиться в другом полушарии. После войны Ратлидж избегал Шотландии. И Хэмиш знал почему. Даже его единственная поездка туда по официальному делу закончилась скверно. Фактически он едва не погиб, утащив за собой Хэмиша.

В этот момент Франс обратилась к брату с вопросом, и ему пришлось вернуться к действительности.

Но после того, как он высадил ее у дома, принадлежавшего их родителям, и поехал в свою квартиру, Ратлидж не мог выбросить из головы слова: «Разве она не посещает своего зятя в это время года? Удивляюсь, что она не вышла за него замуж. Он был годами влюблен в нее».

Мередит Ченнинг никогда не говорила ему о своей семье или своем прошлом. А Ратлидж старался не задавать вопросы другим, дабы не привлекать внимания к своему неведению или интересу. Она была очень сдержанной – почти неестественная черта для такой молодой женщины. Ратлидж подозревал в этом результат того, что она видела и делала во время войны. Ей бы не понравилось то, как ее обсуждали сегодня вечером.

«Она отказывается позволить себе чувствовать что-либо», – говорил Хэмиш.

Так ли это? Должно быть, что-то причинило ей сильную душевную боль. Или кто-то. Потеря мужа?

«Удивляюсь, что она не вышла за него замуж… Он был годами влюблен в нее».

Глава 4

Когда уик-энд закончился, Уолтер Теллер довез Питера и его жену Сюзанну до их дома на Болингброк-стрит и поехал к своему банкиру. Там он договорился об уплате за обучение сына в школе и вернулся к своему автомобилю, думая о дневных делах.

Выполнив их, Уолтер только доехал до пригородов Лондона по пути домой, как ему стало не по себе. По лицу катился пот, зрение затуманилось, конечности стали свинцовыми, движения – скованными.

«Что не так, черт возьми?»

Он никогда не чувствовал ничего подобного.

«Я умираю?»

Уолтер стал подъезжать к обочине, но передумал.

«Если я должен умереть, то предпочел бы умереть дома. Не здесь, не посреди улицы. Я пережил многое – малярию, дизентерию, паразитов – и смогу добраться до Эссекса».

Он сосредоточенно вел машину, вцепившись руками в руль, заставляя мускулы работать силой воли и считая мили. «Почему здесь нет Дженни? Она бы повела автомобиль». Но вчера вечером у них вышел крупный разговор из-за отъезда Гарри в школу, и утром к Дженни было лучше не подходить, а тем более не заставлять ее ехать с ним в Лондон.

Появился указатель на Рептон. Ферма была у следующего поворота.

– Я не умер, – сказал себе Уолтер; его голос показался ему необычайно громким. Но он не мог объяснить, как добрался сюда из Лондона.

«Это не ты, а Гарри. Что-то случилось с ним…»

Машина словно сама по себе свернула на подъездную аллею, и при виде дома Уолтер нажал на клаксон.

– Дженни! – крикнул он. – Ради бога, выйди и помоги мне!

Все, что Уолтер мог сделать, – это надавить на тормоз и остановиться перед домом. Его руки отказывались открывать дверцу, а ноги – подниматься с педалей. Страх сковал его тисками – он не мог ничего сделать для своего сына.

Его жена выбежала из дому.

– Уолтер? В чем дело? Что случилось? – крикнула Дженни, глядя на его бледное, потное лицо и трясущиеся руки.

– Что-то случилось с Гарри.

– Он в Монмутшире, навещает Монтли…

– Знаю. Позвони им. Моли Бога, чтобы было не слишком поздно. Скажи им, что мы будем там так быстро, как только возможно.

Но как он сможет ехать в Монмутшир? Надо найти способ…

Дженни убежала в дом, а Уолтер сидел в машине, стиснув кулаки, закрыв глаза и стараясь услышать разговор внутри дома. Он чувствовал, что перестанет дышать, прежде чем жена сообщит ему ответ.

Вот и она – бежит к нему. Уолтер вглядывался в выражение ее лица.

– С Гарри все в порядке, Уолтер.

Молли, экономка, следовала за Дженни по пятам, вытирая руки о фартук.

– Я позвонила доктору Филдингу – он едет сюда.

Обессиленный, Уолтер неподвижно сидел в автомобиле. Теперь он мог умереть. Все было в порядке. Если бы это потребовалось от него, он бы понял.

Глава 5

Лондон, начало июня 1920 года

После нескольких дней дачи показаний по делу в Шеффилде Иен Ратлидж вернулся в Ярд, найдя суперинтендента Боулса страдающим от диспепсии и головной боли.

– Вы опаздываете, – огрызнулся Боулс, сердито глядя на Ратлиджа.

– На севере была сильная буря. Падали деревья, и часть дороги смыло.

– Если бы вы воспользовались поездом, как все мы, то прибыли бы вовремя.

– К сожалению, поезд тоже опоздал.

– Откуда вы знаете?

– Когда я вошел, то слышал, как сержант Гибсон говорил, что на железной дороге на севере были такие же проблемы, как на шоссе.

– Каков исход в Шеффилде? Ну? Не заставляйте меня ждать, – нетерпеливо сказал Боулс.

– Жюри не долго совещалось. Таттл проведет остаток жизни в тюрьме.

– Я думал, Корона надеялась на повешение.

– Жюри с этим не согласилось.

– Чертовы провинциальные присяжные! Дело явно тянуло на повешение. В Лондоне так бы и было.