– А сегодня?
Санитар поднял взгляд к потолку.
– Были мужчина и женщина. Потом три сестры – они почти каждый день навещают своего отца. Еще один мужчина с взрослыми дочерьми. Священник. Одинокая женщина. Пожилая женщина в инвалидной коляске с сыном. Большая семья – пять или шесть человек. – Он перевел взгляд на Ратлиджа. – Сожалею, сэр, но это все, что я могу сделать. Мы больше интересуемся теми, кто приходит, а не теми, кто уходит. Если они в очень плохом состоянии, я должен вызвать врача.
Если Теллер вышел через эту дверь, он был достаточно умен, чтобы сделать это вместе с другими. Реплика перед открытием двери и ответ, казавшиеся частью обычного разговора.
«Как прошел ваш сегодняшний визит?»
«Спасибо, маме немного лучше. А ваш?»
«Боюсь, изменений мало, но врачи теперь более оптимистичны – они считают, что мой брат поправится…»
Это могло произойти таким образом.
Конечно, если Теллер ушел по своей воле и знал, что делает.
– Это означает, – указал Ратлидж, – что мистер Теллер должен был полностью одеться, иначе вы обратили бы на него внимание.
– Верно, сэр.
Молодая стажерка открыла дверь и направилась к Ратлиджу.
– Это единственный выход для публики? – спросил он у санитара.
– Да, сэр.
– Старшая медсестра примет вас, – сказала Ратлиджу молодая женщина. – Вы из Скотленд-Ярда? Ее предупредили о вашем визите.
Ратлидж поблагодарил санитара за помощь и последовал за стажеркой в оживленный коридор, где сновали медсестры.
– Здесь всегда такая суета?
– Да, сэр. Здесь кабинеты врачей. Палаты за дверью в дальнем конце и наверху. – Она остановилась у двери слева и постучала, прежде чем войти.
Старшая медсестра вышла из-за стола, протянула холодную руку Ратлиджу, когда он представился, и указала на стул.
Это была высокая женщина с прямой осанкой, светлыми седеющими волосами и холодными голубыми глазами. Голос ее звучал так же холодно.
– Добрый день, инспектор. Спасибо, что пришли так быстро.
«Она не любит полицию», – сказал Хэмиш.
Старшая медсестра тотчас же подтвердила это:
– Жаль, что ваше присутствие оказалось необходимым. Но миссис Теллер очень обеспокоена, и, хотя местная полиция делает все, что может, ее подбодрит то, что ресурсы Скотленд-Ярда направлены на поиски ее мужа.
Стажерка, которая привела его, бесшумно закрыла за ним дверь.
Ратлидж подумал, что старшей медсестре пришлось нелегко, сначала обыскивая клинику и общаясь с полицией, а потом отвечая на вопросы взволнованной семьи Теллера.
– У вас есть причины полагать, что мистер Теллер намеревался причинить себе вред? – спросил он ее. – Мне сказали, он был очень болен.
– Мы не смогли диагностировать его болезнь, – сказала старшая медсестра. – Но есть основания думать, что он был чем-то обеспокоен и это беспокойство обрело физическую форму. Тот факт, что он поправился так быстро, позволяет надеяться, что его психическое состояние тоже нормализовалось.
Она не ответила на его вопрос.
– Он мог покончить с собой?
– Мы не можем вам это сказать.
Дверь позади него снова открылась, и та же стажерка ввела высокую стройную светловолосую женщину в синем платье. Ее глаза покраснели от слез, а лицо было бледным.
Ратлидж сразу догадался, кто это. Поднявшись, он подошел к ней, взял ее за руку и назвал себя.
– Миссис Теллер? Сожалею об исчезновении вашего мужа. Ярд сделает все, что в его силах, чтобы вернуть его вам как можно скорее.
– Благодарю вас. – В голосе Дженни Теллер звучали слезы.
Ратлидж подвел ее ко второму стулу, который уже поставили у стола старшей медсестры. Судя по лицу последней, она была недовольна, что он так быстро прекратил разговор с ней.
Дженни Теллер глубоко вздохнула.
– Есть какие-нибудь новости? – с надеждой спросила она.
– Я здесь, чтобы получить информацию, которая поможет нам в поисках.
– Но я говорила сержанту…
– Сержант Биггин отметил это в своем рапорте. Но иногда, задавая вопросы, мы узнаем новые детали, которые могут оказаться полезными. Вы не можете поподробнее рассказать мне о болезни вашего мужа?
Дженни начала сбивчиво описывать поездку мужа в Лондон и ее завершение, когда семейный врач отправил его в «Бельведер» для дальнейшего обследования.
– Я не хотела ехать в Лондон с ним. Мы поссорились накануне вечером – из-за скорой отправки Гарри в школу, – и теперь я виню себя, что не была там, когда ему стало плохо. Мы могли бы быстрее обратиться за помощью, возможно, он быстрее бы поправился, и ничего бы этого не произошло. – Она нашла в кармане носовой платок и прижала его к глазам, потом устало улыбнулась. – Это были худшие пять дней в моей жизни.
– А с вашим сыном ничего не произошло? Тогда или позже?
– Нет, он был и есть в полном порядке. Не представляю, что Монтли подумали обо мне, но я заразилась у Уолтера страхом и боюсь, что говорила несколько… навязчиво.
– У вас были предположения насчет того, что не так с вашим мужем?
– Сначала я подумала, что вернулась его малярия. Но потом, когда я сказала ему, что с Гарри все в порядке, Уолтер попытался выйти из автомобиля и не смог. Понадобилась помощь экономки, чтобы привести его в дом, где доктор Филдинг смог его обследовать.
– Каково было его мнение?
– У Уолтера частил пульс, и доктор Филдинг спросил меня, не перенес ли он шок или не получил ли плохие новости, но я ничего не знала, а Уолтер не мог вспомнить, что с ним случилось. С машиной было все в порядке – аварии не произошло.
Ратлидж повернулся к старшей медсестре: