Жизнь – сложная штука. Рассказы

– Петрович, может, мне взять без содержания на недельку, отдохнуть? Устал я от Викторовича.

– А… – понимающе протянул Петрович. – Ты, Олег, мужик неплохой, только вот пьешь по-черному. Попадаешься. Жаль мне с тобой будет расставаться. Я к тебе привык.

– А сам-то, Петрович… Под Новый год напился.

Олег это хорошо помнил, и это был не единственный случай: Петрович выпивал, напивался.

– Олег, полегчало?

– Ничего.

– На сегодня хватит, да?

– Не знаю, – пожал Олег плечами. – Как хочешь.

– Ладно, на сегодня хватит, а то супруга у меня говорит, что я тебя замучил.

– Да ну!

Было пять минут третьего, Олег так рано еще не приходил домой. Можно было бы зайти к Андрею. А если его нет дома?

Петрович собирал инструмент.

– Зайдешь?

Петрович мог и не спрашивать – когда Олег отказывался? В выходной, да не выпить – вспомнить нечего. Олег не искал приключений, но по пьянке чего только не было – и замерзал, и был бит… С годами он вроде как меньше стал пить. За рюмкой Олег легко забывал о всех своих неприятностях, и не так уж все было плохо, как трезвому казалось, жизнь продолжалась.

– Пошли, – взял Петрович сумку с посудой.

Олег взял бидон из-под воды. Пошли низом, мимо гастронома, так было ближе. Улица Ленина, третий дом от аптеки, 58-я квартира. Олег не раз был у Петровича, занимал деньги. Петрович никогда не отказывал, и Софья давала в долг.

Дверь открыла Софья в дорогом сером платье. Ей шел серый цвет. В прихожую прошла Катя.

– Здравствуйте, дядя Олег.

– Здравствуй, красавица.

– Олег, устал? – спросила Софья.

– Нет.

– Проходи в комнату.

– Мы с Петровичем покурим.

В прихожей стояла тумбочка, была пепельница, сигареты. Софья не разрешала курить в комнате.

– А я, Олег, сегодня говорю своему: пораньше приходите. Зачем себя изматывать? Мой увалень тоже работал?

– Работал. Конечно, работал, – живо отозвался Олег.

Петрович никак не отреагировал на замечание жены, словно не слышал. Олег с довольной улыбкой на лице прошел в комнату, сел в кресло у окна. Катя помогала матери накрывать на стол. Стол стоял посередине комнаты. Слева от окна – хорошая четырехсекционная стенка, диван, кресла. На полу ковровая дорожка. Было три комнаты.

– Ну и муж у меня: нет чтобы помочь накрыть на стол – сразу плюхнулся в кресло, – не унималась Софья.

– Петрович, смотрел вчера футбол? – чтобы как-то разрядить обстановку, спросил Олег.

– Я вчера рано лег. Устал, – развалился Петрович в кресле.

«Наверное, пьяный был. Вот и лег, – подумал Олег. – То-то Софья ворчит».

– Петрович, когда второй транспортер пустят? – заговорил Олег о работе

– К 20-му числу должны.

– С ним много еще работы?

– Хватит. Опять подскочили цены на энергоресурсы.

– Петрович, а сколько директор завода получает?

– Я думаю, около 2 миллионов, а может и больше. Коммерческая тайна.

– Да, – тяжело вздохнул Олег. – На все коммерческая тайна. Жили… На все денег хватало.

– Жили… Экономика рушилась. Жили в долг. Как жили, так уже жить нельзя.

– Мужчины, к столу! – приглашала Софья. – Олег.

Олег хотел спросить Петровича еще про оклады – будут добавлять, не будут, забыл, не до окладов было. Петрович принес в комнату водку, вино. Олег оживился, болтал без умолку, но скоро сник, сидел тихо, если и говорил, то плохо, речь была бессвязной. Отключился он сразу – уронил голову на грудь, затих, уснул. Как уходил, Олег уже не помнил.

– Вставай, чего лежишь! – кричала в ухо Катя. – Пойдешь на работу?!

Лежал Олег одетый на диване.

– Ты хоть помнишь, что с тобой вчера было? – стояла Валя босая, в рубашке.

– Нет, – признался Олег, если бы и помнил, он все равно бы не сознался: так было удобней, какой с пьяного спрос; и когда Петрович утром на работе спрашивал: ты хоть помнишь, что было, – Олег тоже ничего не помнил.

– Петрович привез тебя на машине, – рассказывала Валя. – Ты стал ругаться, полез драться.

– Пусть не поит, – устало ответил Олег.

– Что тебе – в рот лили?

– Хуже! В задницу.

Валя пошла спать. Механические часы на стене показывали полвосьмого, надо было вставать.