Тату на нашей коже

– Я тебе еще раз повторю, что я никоим образом не влияю на детей. Я не рыдаю при них, не проклинаю вас, не жгу вещи. Варин характер ты и так знаешь, там броня. Ни тебе, ни мне не достучаться до нее. Но Макс… он другой. Он более нежный, очень впечатлительный. А ты берешь и ломаешь привычный ход его вещей да еще и требуешь, чтобы он веселился от этого. Ты вообще в своем уме? Слава, очнись, здесь счастлив только ты и Эмма.

– А что тебе мешало и мешает быть такой же?

– Наверно, осознание того, что меня предали мои самые близкие люди. – На глаза наворачиваются слезы. – Ты не поймешь меня, Слава. Для тебя все кажется таким простым и легким. А я так не могу, вот здесь все еще болит…

Указываю на область груди, где бьется сердце и замолкаю. Даю себе минуту, чтобы успокоиться.

– Знаешь, я уже миллион раз представляла себе, а каково бы было, если бы я не прогнала Матвея, – облизываю пересохшие губы и вновь поворачиваюсь к Славе, – и все равно все развития сюжета приходят в тупик. Потому что трудно жить с тем, чьи слова нужно постоянно проверять на правдивость. Рано или поздно, кто-нибудь из нас не выдержал.

– Надо было хотя бы попробовать для начала. Эля, на самом деле все только в твоих руках.

– Ой, Слава, не утруждайся и не уверяй меня в этом. Я ведь и тебе не верю. – Горько смеюсь в ответ. – А знаешь почему? Потому что я не слышу поддержки в твоих словах. Я вижу лишь желание сбагрить меня. Это ведь так неудобно для вас…

– Дура ты, Эля, – бросает бывший муж и разворачивается на выход. – Нравится страдать? Страдай дальше, но если я узнаю, что ты подначиваешь детей…

– То что? Ну, вот что ты еще можешь мне сделать? – Сверлю его взглядом в ожидании ответа, но его так и не следует. Слава просто уходит.

Какое чудесное завершение разговора.

Но не успеваю я закрыть дверь на замок, как слышится дверной звонок. Неужели Слава все же нашел, что ответить? Однако на пороге передо мною стоит Эмма.

Мать вашу, да вы что, издеваетесь?

Я не видела ее с той самой встречи в ресторане. Не знаю, то ли время так на нее повлияло, то ли очки розовые у меня разбились, но она изменилась. Моя некогда красивая сестренка потеряла весь свой шарм и обаяние. Нет той красотки передо мной. Нет и сестры, которой я доверяла как самой себе.

– Привет, – она с осторожностью улыбается, – а я к тебе. С миром. Пожалуйста, позволь мне войти.

После некоторых раздумий все же сдвигаюсь в сторону и открываю дверь шире. Эмма едва скрывает победоносную ухмылку и просачивается внутрь. Но пусть не обольщается, если бы не приоткрывшаяся дверь бабы Лены, вряд ли бы я выглядела такой сговорчивой. Просто до ужаса не хотелось устраивать скандал перед соседкой и тем самым порождать новые сплетни.

Прохожу на кухню, где Эмма без моего ведома уже хозяйничает, как она это делала раньше. Поставила чайник на плиту, достала чашки и сахарницу. Увидев мой хмурый взгляд, поспешила оправдаться:

– Ты бы мне и воды не предложила.

– Я не такой изверг, – складываю руки на груди, – кошачья миска к твоим услугам.

– Эля, столько времени уже прошло, а ты все еще злишься?

– «Все еще»?

– Давай поговорим? Только ты и я. Выскажись, наори, ударь. Но только прошу, перестань скрываться от нас. Я ведь переживаю. И Слава себе места не находит.

– Сейчас расплачусь, – обхожу стол и замираю у окна. – Лучше бы вы переживали, когда в постель ложились вместе.

– Да, мы виноваты перед тобой и с этим я согласна. Но хочу, чтобы ты знала несколько фактов. И первый из них таков, что я долго сопротивлялась. Но ты ведь знаешь Славу, перед его натиском трудно устоять…

В том то и дело, что я уже забыла, каково это, когда Слава был так настойчив.

– Наши отношения начались лишь после того, как я убедилась в том, что вы уже давным-давно не принадлежите друг другу. – Продолжает Эмма. – В другом бы случае, я бы никогда не позволила ему коснуться себя. Я долго думала, как нам быть и пыталась сделать так, чтобы всем в итоге было хорошо. Но мы со Славой ведь не виноваты в том, что у вас с Матвеем не вышло. Пожалуйста, перестань нас за это ненавидеть.

Она хочет поговорить? Что ж, вот он, откровенный монолог израненной души.

– Эмма, ты серьезно? – во мне бушует океан гнева. – Я ненавижу тебя не за то, что ты покусилась на моего уже бывшего мужа. Хотя и это принесло мне боль. Я ненавижу тебя за то, что ты познакомила меня с Матвеем. За то, что возомнила себя чертовым кукловодом, который искусно дергал за ниточки.

– Как я могла желать чего-то плохого своей сестре? Я всегда о тебе заботилась.– Попыталась вставить она, но была мною прервана.

– Не лги, ты не думала обо мне. Ты действовала ради своей прихоти и выгоды. Если бы не ты, я бы знать не знала Матвея! Я бы не чувствовала себя так, будто мне заживо выдрали часть сердца! Каждый день я проклинаю тебя за это. Ты ведь подарила мне сертификат не на сеанс тату, а прямиком в преисподнюю, где я варюсь ежедневно!

– Я не хотела, чтобы так вышло, – хлюпает она носом.

–Да что ты говоришь!

– Клянусь, Эля, я всего лишь указала на тебя. Я не подкупала его, я не предавала тебя.

– Нет, – зловеще протягиваю в ответ, – ты не только ткнула пальцем в мою сторону. Ты рассказала ему абсолютно все обо мне. Мои предпочтения, страхи, мечты, желания. Преподнесла меня на блюдце, чтобы ему было удобно пользоваться мной. Разве это не предательство? И это я уже не говорю о том, что ты подложила под меня своего бывшего любовника! Отчего же ты с ним семью не построила, а?! Мы же обе теперь знаем, что по сравнению со Славой, Матвей прямо-таки бог в постели! У меня в голове до сих пор не укладывается то, как ты могла так поступить со мной? С нами?

– Каждый борется за свое счастье так, как ему удобно, – слышится ее тихий голос. – Да, я стала разлучницей, но не раскаиваюсь в этом. Потому что полюбила Славу так, как не любила его ты. Да, у нас еще впереди очень много сложностей. Потому что нам нужно выстоять еще и перед родителями, а они вряд ли благосклонно отнесутся к такому раскладу. Да, я знаю, что твои дети меня больше не любят и это тоже причиняет мне боль. Но в отличии от тебя, я готова сражаться за все, что мне дорого.

– Может, мне тебя еще и пожалеть? – переспрашиваю с едва удерживаемым сарказмом.

– Да как ты Эля не поймешь? Я ведь не жалости прошу у тебя и даже не благословения, оно мне не надо. – Эмма поднялась с места, так и не пригубив чаю. – Я надеюсь, что ты просто примешь этот факт.

– А я надеюсь, что закон бумеранга тебя настигнет быстрее, чем ты на это ожидаешь. – Парирую в ответ.

– Очень жестоко с твоей стороны.

– Ну, Эмма, жизнь сама по себе очень жестока.

– Я лишь хочу, чтобы…

– Ничего уже не будет «как раньше», – прерываю ее, – не надейся. Знаешь, Эмма, живите долго и счастливо, но без меня. А теперь уходи из моей квартиры так же, как и из моей жизни. Мне тебе больше нечего сказать.

Я постоянно прислушиваюсь к себе. Но, даже закрыв дверь за Эммой, внутри ничего не екает. Я не чувствую какого-то облегчения или же наоборот новой волны злости. В душе пустота… Может, я окончательно превращаюсь в камень? Может, у меня и вовсе от той души ничего не осталось?

Глава 3

Звонок от дочери застает врасплох. Во-первых, ранее утро, что для Вари с ее желанием поспать до полудня вообще не вяжется. Во-вторых, она самостоятельно меня набрала, а это для нее сродни подвигу.

– Привет, – сонно тру глаза, – что-то случилось?

– Да, мам, случилось.

Сердце ухает куда-то вниз. Отчислили, попала в больницу, беременна… и еще сотня страшных мыслей сразу проносится в моей голове. Естественно, что сна уже ни в одном глазу.

– Варя, – буквально подрываюсь на постели, – Варечка, что? Где ты? Куда ехать?

Знаете, что печально в этом всем? То, что я почти сорвалась в дорогу, а она лишь рассмеялась мне в ответ.

– Мам, ну чего ты гонишь беса? Все не настолько плохо. Точнее, все очень даже хорошо.