Сваха против Разлучника

– Море странностей, – поправляю его и спрыгиваю с подоконника. Хочу пройти мимо, но тут же оказываюсь в его объятиях. Таких теплых, таких родных. И тону в его карих глазах.– Какой же ты зараза красивый.

– Ну, не без этого, – хохочет парень и весь накал страстей обратно возвращается в дружеское русло. – Почаще бы это слышать.

– Облезешь.

– Ну вот, облом по всем фронтам. – Театрально вздыхает он в ответ. – И как с этим жить-то теперь?

Мы лениво перекидываемся фразами как будто ничего и не было. Как будто я не предлагала заняться сексом, а он мне не отказал. Я благодарна ему за то, что он не акцентирует внимания на этом. Хотя знаю, Хардин едва удержался. Это все читалось в его глазах, в его напряженных мышцах рук и его затвердевшем в штанах члене.

– Взрослеешь, – шутя, толкаю его плечом, когда мы перемещаемся на диван.

– Ты о размере или же о том, что я удержал себя в штанах?

– Хардин!

– Мне нужна твоя помощь, – парень всматривается в мое лицо. – Мне нужно попасть кое-куда, но открыто я сделать этого не смогу пока за мной следят.

– За нами, – вновь исправляю его. – Ты мне расскажешь, как ты ввязался в это дело? Зачем ты вообще начал этим заниматься?

– Так ты поможешь мне?

– Ты съезжаешь с темы.

– Дай мне самому разобраться и тогда я тебе все расскажу.

– Ага, где-то я уже это слышала. Между прочим, ты своей деятельностью качественно подпортил мою статистику. – Перекатываюсь на спину.

– Статистику розовых сердечек и соплей? Ты, правда, веришь в это " и жили они долго и счастливо?"

– А почему бы и нет? Не у всех все основывается на сексе, как у тебя.

– Секс – это основа всех основ, – Хардин вновь оказывается рядом, – без него отношения развалятся, словно карточный домик. А вот без этих букетиков-сердечек и прочей мимишности вполне можно прожить. Качественный оргазм – самый лучший подарок.

– А я бы поспорила, – хмыкаю, – и променяла бы оргазм на отдых на Карибах.

– Загар смоется, отдых забудется, брюлики сдадутся в ломбард или же будут пылиться где-то в недрах шкатулки. Щенок чиху-хуа рано или поздно вырастет и помрет от старости. И хорошо, если не в той же сумке пока ты будешь прихорашиваться у зеркала.

– Нифига ты не романтик.

– Какой есть. – Хардин смеется.

– Что же ты проповедуешь в своей школе тогда?

– Чтобы женщины любили себя в любое время года. Чтобы чувствовали себя счастливыми не только тогда, когда им бросают эти подарки словно кость собаке, а просто так. Ну и, конечно же, учу их делать счастливыми и их мужей.

– Дай угадаю, – щелкаю пальцами в воздухе, – качественный минет?

– Вот сразу видно отличницу, – откровенно ржет он, – не пойму, как этот твой Оскар мог профукать такую женщину?

После этих слов я ловлю себя на мысли, что моя совесть совершенно не мучает меня. Как будто и не рассталась с парнем накануне. Как будто Оскара вообще не существовало. Черт. Хардин снова вторгся в мой мир и вытеснил собой все остальное. И он, словно читая мои мысли, говорит:

– Видишь, переспав со мной, ты бы жалела об этом.

– Появившись здесь, ты уже самим этим фактом всколыхнул всю воду в моей заводи. – Вздыхаю. – Секс бы ничего не испортил. Все равно уже все идет наперекосяк.

Мы замолкаем и просто лежим рядом, не обнимаясь. Время на часах показывает первый час и стоило бы закруглять этот разговор.

– Так что от меня требуется?

– Завтра свадьба Ариель, – голос Хардина звучит отстраненно, – мне нужно уйти после торжественной части.

– В чем проблема? Уходи.

– Незаметно уйти.

– И?

– Помнишь, когда нам было лет по десять, мы бесились в комнате твоей мамы и примеряли ее гардероб? Так вот, я хочу проделать нечто подобное.

– Этот маскарад обязателен? Мы вроде бы не снимаемся в шпионском триллере. Да и сравнил ты тоже, то ли маленький мальчик во взрослом платье. То ли мужик. Где я по-твоему найду платье на такого амбала как ты, а?

– Постарайся, пожалуйста, – просит он. – Я бы не стал этого делать, но мне нужно поговорить с одним человеком, чтобы пролить свет на произошедшее. Ты же хочешь, чтобы справедливость восторжествовала?

– Но не таким же образом.

– Другого нет и не будет.

– Ладно, – неохотно соглашаюсь. – Теперь мы можем наконец-то лечь спать?

– Конечно, – Хардин стягивает с себя одежду и даже не спешит отвернуться, когда я тоже переодеваюсь в пижаму. – Иди сюда.

И вся моя хваленая выдержка летит к чертям. Я льну к горячему мужскому торсу и успокаиваю себя тем, что в этом нет ничего страшного. Что я просто соскучилась по его объятиям. И что ничуть не возвращаюсь в то время, когда была безнадежно в него влюблена.

А еще стараюсь найти в себе немного силы, чтобы разбудить гнев. Он ведь обманывал меня, в свое время сделал больно, пусть даже и не зная об этом. Он впутал меня в какие-то странные игры и совершенно не хочет объясняться. Но, не смотря на все аргументы, гнева и злости нет. Я чувствую только страх. И страшно мне не за себя, а за Хардина.

Глава 24.Хардин

Намеренно притворяюсь спящим и дожидаюсь момента, когда хрупкое тело окончательно расслабляется в моих объятиях. У самого же ни единого намека на сон или хотя бы его подобие. В голове пока не четко, но все же формировался план на завтра. Отпраздновать свадьбу без кислого лица, найти Эрика, вытрясти из него всю душу. Все просто. Главное, чтобы Эмма помогла с маскировкой.

Девушка что-то пробормотала во сне и закинула на меня ногу, чем вызвала улыбку. Дерзкая, уверенная в себе, но в то же время безгранично добрая, готовая прийти на помощь не смотря ни на что.

А я ведь знал, что когда-то давно обидел ее. Осознание этого пришло не сразу, а постепенно, когда видел, как колючка Эмма таяла под моим взглядом, но ничего не озвучивала вслух. Я менял девушек штабелями, а она покорно ожидала меня дома. И на все возмущения находила тысячу причин, по которым сама не заводила отношения.

Я и думать не думал, что глупая затея с браком настолько сможет изменить человека. Это ведь была Эмма! Та, которая отбривала все мои попытки ухаживаний, когда нам было по тринадцать лет. Та, которая вечно скептически относилась ко всему, чтобы я не предлагал. Та, которая попросила лишить ее девственности лишь потому, что я знал ее с самого детства. Подарила мне самое сокровенное и не попросила ничего взамен. Она сама начертила черту между ними и поставила рамки. Только дружба. И тут… любовь? Пф. Бред. Такого просто не могло быть. И мои чувства к девушке стали действительно дружескими. Так бывает, когда человек перегорает и смиряется с неизбежным. Но вскоре, понял, что дальше так нельзя. Дела в их "клубе элитных жеребцов" шли на ура, родители смирились с моей взрослой жизнью и стоило задуматься над тем, чтобы двигаться дальше. Но уже с другими людьми. Без Эммы. Да, ей было больно первое время. Но так надо, когда вырываешь с корнями что-то ценное. Для меня это была наша дружба, для нее же чувства. Да, это было предательством по всем фронтам. Но с другой стороны, мы ничего друг другу не обещали. К тому же, новая жизнь затмила мой разум и с лихвой компенсировала все потери. А Эмма… что ж… девочка в любом случае пробьется. В этом я никогда не сомневался.

И вроде разошлись мирно, как так и надо, а в душе иногда проскальзывала горечь. Шли года, расстояние делало свое дело и вскоре мы вовсе потеряли друг друга из вида. Почему не писали друг другу, не звонили? Хрен его разберешь. Эмма видимо была обижена, а я… мне не хватало храбрости. Но и это дошло тоже чуть позже, когда возраст стал уже не юношеским, а забава с наказанием неверных жен постепенно перестала приносить удовольствие. Да и хвастаться по сути было нечем. Грязная работа с такими же грязными деньгами.

Аккуратно выпутываюсь из объятий и ухожу на кухню, к тому самому подоконнику, где чуть ранее чуть не трахнул Эмму. Почему не сделал этого? Что ж, принцем я не был никогда в жизни, уж скорее педальным конем. Но даже такое, при всей моей развратности было бы лишним. Хотя так чертовски хотелось. Чего уж обманывать? Эмма была хорошенькой, созревшей. Я как бы тоже поднабрался опыта и этот бы секс был бы не чета тому, когда нам было по восемнадцать. Но я снова увидел тот едва уловимый взгляд. Как бы Эмма не старалась и не подавляла себя, я прекрасно понимал, что это будет не просто секс без обязательств. А рушить такое хрупкое перемирие между нами я не хотел. Я и сам не знаю, чего добивался. Вот решу проблему с Эриком и тогда уже буду думать чего я хочу. От нее. От себя.