Кривая дорога

– Сразу видать, кто в семье голова!

– Что ж ты спину гнёшь?

– Всех мужиков опозорил!

Вот мерзавцы! Им лишь бы сплетен подсобрать, а кто прав, кто виноват – знать не знают да и всё равно. Так бы языки злые и повырывала!

– Позор мне, позор, – безропотно согласился Серый.

– Значит так, – включилась я в игру, – теперь носить меня повсюду будешь на руках…

Серый, не мешкая, подхватил меня и с лёгкостью закинул на плечо. Мужики завистливо ахнули: я хоть и некрупная, но всё ж силы тощий пришелец, видно, немалой. Запомнили.

– Ещё, – спокойно продолжила я, слегка покряхтев, – букет васильков у подушки каждое утро.

– И зимой?

– Зимой в первую очередь!

– Чай из свежесобранной липы и…

– Тумака? – без особой надежды подсказал супруг.

– Только что испечённый крендель из белой муки, – мстительно закончила я.

Серый скалил зубы и кивал, мол, всё сделаю, только не злись. А я, в совершенно глупом положении, неудобно упираясь животом в острое плечо, чувствовала, что обижаюсь всё меньше. Кажется, и нету на свете ничего, что могло разлучить нас. Я бы обняла мужа от избытка чувств, но дотянулась только куснуть за бок.

Многострадальная дверь харчевни снова шумно распахнулась. Внутрь ввалился плечистый волосатый мужик с вилами наперевес. Светолик удивлённо воззрился на чумазого, явно только оторванного от работы посетителя: зачем пожаловал?

– Нашлись, голубчики! – мужик наставил перст[32 - Перст – палец.] на Серого (ну и на мой зад заодно, коль скоро я на его плече висела). – Сейчас мы вас!

Не успели мы сообразить, что к чему, как волосатый выскочил на улицу и убежал. Странный какой-то.

Откуда ж могла беда прийти? Знамо дело, следующей в харчевню вплыла Всемила. С опухшими красными глазами, но аккуратно прибравшая остатки волос под праздничный расшитый кокошник с убрусом[33 - Убрус здесь – подобие платка, повязываемого поверх кокошника. Обычно носили его только замужние женщины. Но мы же понимаем, что Всемила сделала это специально и с намёком?]. На вытянутых руках, словно безвременно погибшего героя, она несла срезанную косу. Странно, что траур не надела, показушница.

За Всемилой шла толпа.

В толпе выделялись парни помоложе, мужики погрознее и бабы поскандальнее. В руках почти каждый нёс хоть дрын или лопату, а у одного даже мелькнул топор.

Я задрыгала ногами, пытаясь рассмотреть, что к чему, и Серый аккуратно опустил меня на пол.

– Вот они, злыдни! – завопила девка, – добрым людям гадят, жизни не дают! Поглядите, что наделали!

Бывшая красавица противно заголосила и подняла косу вверх, чтобы все разглядели. Серый округлил глаза:

– Девица, это ж кто тебя по головке так стукнул, что ты на добрых людей напраслину возводишь?

– На добрых?! – завопила она пуще прежнего. – Да разве добрые люди опозорят невинную на весь край?!

Толпа возмущённо загалдела. Мои бывшие собутыльники придвинулись, чтоб не упустить чего интересного, но встать с мест против пришедших и не подумали.

– Да кто ж тебя тронул? – не понял мой наивный супруг.

– Да вот ты, ты и тронул! – так возмутилась Всемила, что даже я ей на миг поверила. – Ты, похабник, соблазнил, а баба твоя ревнивая выследила меня да косу срезала-а-а-а!

В толпе сердито переговаривались.

– Что за ерунду несёшь? – вылупился Серый.

Я смущённо кашлянула. Муж с ужасом воззрился на меня:

– Я её и пальцем не тронул!

– А я тронула…

– Фроська?!

– Что «Фроська»?! Она чужого мужика со двора свести пыталась, кто ж такое стерпит? А вы, – я обратилась к защитникам девичьей чести, – постыдились бы в бабьи разборки лезть! Чего дубинами размахиваете? Чай только напугать ими и можете. Ну, подходи! Кто готов один на один?!

Серый в ужасе оттащил меня назад: чуть первой в драку не кинулась. А что? Я бы всем желающим не волосы, так руки повыдёргивала б!

– Фрось, посмотри на меня! Фрося! Ефросинья!

Муж схватил моё лицо ладонями и с силой развернул к себе, не давая натворить дел. Зубы, уже начавшие меняться, снова стали человеческими.

– Фросенька, ты что, правда этой гульне[34 - Гульня – гулящая баба, женщина, ведущая себя непотребно.] косу срезала?

– Это кто гульня? Это я гульня? – встряла Всемила.

– Помолчи, когда тебе слова не давали! – рявкнул Серый. Девка аж заткнулась от неожиданности. Повышал ли на неё хоть кто голос прежде? – Милая, ты зачем это сделала?

– А что она… – я смущённо отвела взгляд. Нет, не стыдилась ни капельки. Но Серый, кажется, серьёзно расстроился, – я своё защищала!

– Неужто взревновала? – муж испытующе склонил голову на бок.

– А если и так?

– Душа моя, разве с тобой кто сравнится? Да ни одна девка в мире не сможет каждый новый день удивлять меня так, как ты!

И вот тут Всемила серьёзно разозлилась. Быть может, на что-то ещё надеялась?

– Он, он меня обесчестил! – закричала она. – Силой взял!

Я настороженно посмотрела на Серого.

– Да ни в жизнь! – искренне ответил муж, – она ж глупа, как корова!

И тут я была с ним полностью согласна.